Нимхэ последовал примеру доктора. Он упёр локти в колени, заплёл пальцы и облокотившись на них своим женским личиком сурово насупил брови. Восхитительного вида соблазнительная эльфийка утратила малейшие намёки на эротизм. Перед доктором сидел мыслитель, который решал судьбы миллионов людей, и осознавал это в полной мере. Но что было самое невероятное, так это то, что он и правда способен был эти судьбы решить.
— Кто ещё знает? — спросил доктор придя в себя.
— Британцы. Я запатентовал некоторые детали своей технологии в их юрисдикции. Когда ещё был парнем. Молодым и наивным. — холодно ответил Нимхэ и откинулся на спинку стула.
— Вы говорите о разработках методов лечения синдрома Протея?
— Именно. Откуда вы знаете? — спросил Нимхэ и посмотрел в глаза доктору, приподняв бровь.
— Читал биографию Петровской. В её лаборатории вылечили двести человек. Прожили они недолго, но от уродства избавились. А потом технология исчезла, а журналисты заклеймили Петровскую мошенницей. Так куда делась эта технология?
— Я благородно и честно отдал её британцам за бесценок. Я думал что не имеет значения кому, главное что моё изобретение поможет страждущим. — сказал Нимхэ и горько усмехнулся.
— Понятно. — сказал доктор и посмотрел в сторону — И теперь вы боитесь рассказать даже мне. Правильно делаете. Но ведь если вы рассказали отдельные детали, неужели никто до сих пор не смог их повторить? Где ещё эльфийки?
— Вероятно я действительно опередил своё время. А если кому и удалось сделать что-то подобное, то он или она или мертвы или прячутся. Как я. — Грустно сказал Нимхэ, стукнул кулачком по подлокотнику и оглядел сварочные швы в углу стальной каюты.
Доктор встал и несколько секунд хмурил брови. Затем он задумчиво посмотрел на потолок, и произнёс краткую молитву на греческом. Его лицо стало грустным, он достал из ящика коробку с таблетками, ещё несколько раз помолился с каждым разом всё более громко. Наконец он выдохнул, дрожащей рукой протянул таблетки Нимхэ и, наконец, сказал:
— Это нейропаралитический яд мгновенного действия. Он упакован в капсулы из кварцевого стекла с защитным напылением. Мой долг как медика, мой долг как отца и деда разобраться во всём, и не допустить немыслимого. Я даю вам своё слово, что сохраню ваши тайны ценой своей жизни. — торжественно сказал доктор и протянул коробку Нимхэ — Вы должны вшить эту капсулу в мою щеку.
Нимхэ открыл коробку и ехидно улыбнулся. Доктор усмехнулся в ответ. Нимхэ понюхал таблетки, и в его голубых глазах появился ужас, тревога и восхищение. Нимхэ встал, осторожно закрыл коробочку и протянул доктору руку.
Спустя около часа учёные отдыхали в закрытой лаборатории Нимхэ. Доктор заполучил способность произвольного и необратимого молчания. Он привстал со стоматологического кресла и начал терпеливо дожидаться ослабления действий анестетика. Вопреки его ожиданиям, печальная суперспособность сделала его сильнее, увереннее и злее. Ослабление действие анестезии меняло его личность на глазах. Действенное доказательство решимости растворяло ту самую анестезию, в которой как ему казалось он провёл всю предыдущую жизнь. Старые страхи и сомнения смывались с его личности, как струя горячей воды смывает иней с замороженного мяса.
Нимхэ выждал немного времени, пока доктор полностью придёт в себя, включил весьма шумный компрессор чтобы обезопасить их разговор от утечки данных и заручился готовностью доктора слушать. Нимхэ предложил рассказать вкратце, но доктор опрометчиво изъявил готовность выслушать расширенную версию эльфийской лекции.
— Когда я переключился с микроэлектроники на биологию, я долгое время пытался совершенствовать мои органические аналоги обычных вычислительных машин. Я буквально собирал компьютеры из белковых молекул. Двоичные, троичные, волновые, флотирующие - все они отлично у меня получались. А потом ко мне в руки попал один учебник, в нём автор описывал тысячи химических соединений со сложной последовательностью реакций. Этот идиот превосходно описал сотни типов реакций, но ему и в голову не пришло применять эти реакции для обработки данных!
— Да-а-а, тогда я знатно поиздевался над ведущими производителями компьютеров, побивая их рекорды на кустарных органических схемах. Один грамм моей слюны, обработанный должным образом, имел вычислительную мощь нескольких тонн компьютеров тех времён! А памяти имел на порядки больше.
— Но главным моим открытием стала технология, позволяющая моим органическим компьютерам самостоятельно размножаться.
Доктор поднял брови так, что его внушительного размера нос показался ещё больше.
— Да, да-а. — улыбнулся Нимхе и прищурившись указал пальцем на доктора — Вот видите, вы понимаете. Парочку отдельных идей я запатентовал, но всю технологию целиком я оставил при себе. — добавил Нимхэ и пошевелил своими длинными острыми ушами пристально глядя на доктора.
— Когда я вернулся к тому учебнику, я систематизировал все органические вычисляторы. Потом написал программу, которая может составлять из них конкретную машину под нужные мне задачи. А потом сделал органическую машину которая строит другие органические машины. Рекурсия, мать её! После нескольких десятков итераций мои белковые компы по сложности превосходили не то что вирусы, но и человеческую ДНК.
Смуглое лицо доктора побелело. Жаль, ведь ему ещё столько предстояло услышать.
— Решить проблему старения клетки для меня стало вопросом пары минут. И я решил. Да-да, я просто по приколу решил проблему старения. На следующий день я шутки ради рассказал о своём хобби одногруппникам под видом мечты. И они накидали мне ещё много задач. Самая трудоёмкая из них оказалась редифференциация клеток. Ну это когда из костной клетки нужно сделать например хрящевую, или наоборот. спустя полгода работы у меня было несколько вполне рабочих способов это сделать.
— И вы об этом никому не сказали? — спросил доктор забывший про анестезию.
— Говорил конечно. Приукрашивал и преувеличивал, чтобы не воспринимали всерьёз, а то мало ли что… К тому времени у меня накопилось прилично деньжат с патентов. Я купил себе технику чтобы заниматься моими исследованиями дома. Девушка которая мне нравилась об этом не знала, и когда я решил с ней поделиться она назвала меня узкомыслящим. Назвала меня кабинетным теоретиком, не способным принести практическую пользу. Представляете!
— Я конечно был застенчив, и не смог её осадить, но не сдался. Целый месяц я изобретал идею, потом её обобщал, и изобретал новую ещё больше.
Нимхэ погладил затылок, пригладил свою длинную русую косу, немного подумал и продолжал:
— В итоге я пришёл к тому выводу, что промышленность вообще не нужна. Зачем строить автомобили, если можно вырастить коней с хитиновой кабиной, например? Зачем лошади, если можно вырастить себе копыта, зачем компьютеры, если можно улучшить мозги? Зачем камеры и экраны, если можно улучшить глазной аппарат на столько, на сколько понадобится. Но чтобы не превратиться в Хайнлайновских пауков, упоровшись по специализации, нужно быть пластичным.
Нимхэ ещё немного подумал и сказал:
— И тогда я собрал все идеи воедино. Улучшенные мозги моделируют проект будущего организма. Улучшенная нервная система передаёт сигнал от мозга, к генератору ДНК встроенному в половые клетки, и вуаля! Обыкновенный женский организм превращается в биопринтер, способный напечатать любую углеродную форму жизни!
— Потом случилось то, что изменило мою жизнь навсегда. Я пошёл к той девушке, изложил ей свою идею, и предложил ей попробовать стать первой супер-матерью.
— И что она сказала?
— Ничего. Вообще ничего. Она даже здороваться со мной перестала. — сказал Нимхэ и посмеялся.
— Да уж. Я придумал такую масштабную идею, но она всёравно оказалась недостаточно масштабной. Однако, выбросить её из головы мне так и не удалось.
— Девушку?
— А-ха-ха! Да нет, идею! — Нимхэ ещё немного посмеялся и продолжил пафосно жестикулируя — Вся моя идея изначально была рассчитана на женский организм, и не предполагала серьёзного вмешательства в физиологию. Нужно было просто слегка доработать нервные волокна ведущие к ганнадам и нарастить на них органические датчики и генераторы ДНК. Генераторы чтобы наполнять гаметы кодом поступающим из мозга, а датчики чтобы осознанно отбраковывать и сбрасывать эмбрионы с заведомо дефектным генокодом.
