…

…

…

POV Мария

Говорящая черепаха.

…

…

…

…

…

…

…

…

…

…

…

…

Вида маринус-аквае, кья.

Когда Мария впервые увидела это создание… ну, во-первых, ей сильно захотелось перестать его видеть, почему она закрыла глаза и отвернулась, но зачем черепаха заговорила, и не смотреть на неё стало невежливо и неловко.

Мария была воспитанной девушкой. На людях. И черепахах. И потому заставила себя, хотя это и было очень тяжко, смотреть прямо на черепаху, которая в это самое время читала для них продолжительную лекцию.

В школе у Марии был учитель математики, на руке у которого было шесть пальцев, и каждый его урок представлял собой натуральную пытку, когда Мария не знала, смотреть ей на его руку, не смотреть, смотреть на лицо, в сторону, на деревья за окном и так далее… Теперь было ещё сложнее, ибо вид говорящей черепахи не только её завораживал, как тёмная тайна, как телесный изъян, как магазин с порно-журналами, возле которого она проходила по дороге в школу, и в который ещё ни разу не посмела заглянуть, — но пугал до глубины души.

Вот почему Мария почти не разбирала голос, хриплый и пронзительный в застенках деревянного храма, и лишь когда черепаха произнесла её собственное имя:

— Мария…

…Она вздрогнула и встрепенулась, как испуганная кошка.

— К-корень шести⁈

— Что?..

— Ничего, — она помотала головой.

— Пускай… Слушай внимательно, девочка. Тебе, и всем остальным, Кей, Коу… нужно стать намного сильнее, если вы хотите пережить следующую встречу с Ними. Она будет, и скоро, очень скоро… Вы должны использовать тот краткий промежуток, который он выиграл для вас ценой своей жизни, и потратить его на тренировки. Вы меня понимаете?

Черепаха и пристально посмотрела на собравшихся. Мария кивнула. Коу, и так предельно напряжённый, вытянул спину. Кей прищурился.

— Хорошо… Начнём с тебя, Мария. Ты обладаешь особенной силой. Немногие, очень немногие способы повелевать сокровищами Стражей… И тем не менее всякая сила в зачаточном состоянии — не более чем зёрнышко. Тебе придётся постараться, чтобы оно пустило корни, и однажды превратилось в великое дерево. Для этого тебе нужна особенная тренировка. Тебе нужно тренировать не тело, но душу. Скажи, Мария, чего ты… боишься?

Вас.

…Хотела ответить Мария, но была для этого слишком воспитанной.

Она задумалась.

Действительно, чего же она боялась больше всего на свете? На первом месте разумеется были черепахи. Не потому что у неё была особенная причина их бояться, а просто потому что. Бывает. На втором… ну, наверное, попасть в ад. Тем не менее Мария, как и полагается истовой христианке, знала, что всегда можно прямо перед смертью попросить отпущение грехов, и тогда всё будет относительно нормально.

После этого она стала припоминать все прочие страхи, присущие или по крайней мере должные быть присущими благородной девушке: крысы, пауки, тараканы, её дед и так далее, и тому подобное… Но все эти твари (включая деда) не вызывали ни малейшего отклика у неё на сердце; когда на заднем дворике их загородного дома завёлся паук-оса, она стала кормить его дохлыми мушками.

Тогда…

— Эм… Буддистов.

— Буддистов? — удивлённо переспросила черепаха немного менее хриплым голосом.

Мария задумалась… и кивнула. Действительно, буддисты занимали почётное третье место в перечне её боязней. Только не простые, а именные лысые монахи с шестнадцатью руками, которыми они хватают маленьких девочек и откусывают им головы, если те забывают прочитать вечернюю молитву.

— Что ж, — придя в себя сказала черепаха. — Пускай. Чтобы развить свои силы, тебе нужно встретиться лицом к лицу с источником своего страха. Буддисты… я придумаю, что здесь можно сделать…

Что же касается тебя, Коу, — проговорил Роши, обращая взгляд на парня, который с момента их встречи казался предельно сосредоточенным и напряжённым, — тебе тоже придётся тренироваться. И тренировки твои будут тяжкими. Они будут намного сложнее, нежели те, что были раньше. У него было доброе, щадящее сердце — я же намного более суровый учитель. Ясно?

Коу кивнул.

— Хорошо. Тогда готовься. Тебе всё ещё нужно восстановиться, и учиться в школе, однако с началом зимних каникул мы с тобой отправился в одно особенное место, где и пройдёт наша тренировка. Советую тебе уладить свои дела, мальчик, ибо вполне вероятно, — черепашка прищурилась, — что ты можешь никогда не вернуться…

— Я понимаю, — серьёзно ответил Коу.

— Хорошо… Для тебя, Кей, я тоже подготовил особенную тренировочную программу. Мы обсудим её в другой раз, ибо она требует некоторой приватности. Вопросы?

Кей вскинул руку.

— Слушаю.

— Он говорил держаться вместе, но нам придётся разделиться для этих «тренировок», так?

— Верно, — кивнула черепашка.

— Кто будет защищать город от простых монстров?

— Об этом вы можете не волноваться. Данную оболочку нельзя назвать самой крепкой, но с малыми духами я справлюсь. Вам следует сосредоточиться на том, чтобы стать сильнее, ибо когда они вернутся, только вы будете преградой между ними и всей человеческой цивилизацией… Вы меня понимаете?

Коу решительно кивнул.

Кей сложил руки.

Мария кивнула и сложила руки (в таком порядке).

— Хорошо… А теперь приступайте к тренировкам.

…

…

…

Вот почему мне пришлось пойти ни риск и выбрать молодого парня. Насколько это было оправдано? Не знаю. Покажет операция. Успех последней, кстати говоря, был совершенно не гарантирован. Разумеется, я тренировался и проводил всевозможные опыты, но впервые мне приходилось работать над «живым» субъектом.

Впрочем, здесь главное загонятся. Настоящий профессионал потому и профи, что никогда не волнуется.

Я вздохнул, прошёл к хирургическому столику, надел белые перчатки и стал раскладывать всевозможные инструменты.

Во французской кухне существует замечательная традиция сперва готовить ингредиенты. То бишь ты сначала режешь морковку, луч, чеснок и так далее, и помещаешь их в отдельные чашечки, и только потом приступаешь к изготовлению основного блюда. Это намного приятнее, нежели: нарезать мясо — бросить, нарезать сельдерей — бросить, и так постоянно метаться между досточкой и сковородкой.

Я неторопливо, чувствуя на себе внимательный взгляд Макото, разложил все пилы, ножницы и скальпеля, взял шприц и набрал в него содержимое небольшой зеленоватой колбочки. Рядом с ней стояла другая, с прозрачной жидкостью, которую я тоже собирался использовать, но несколько позднее. Мои прошлые опыты показали, что она меняла только самые «базовые» вещи. Мишура оставалась на месте — мне следовало избавиться от неё в первую очередь.

Когда я поднёс шприц к сонной артерии Макото, последний начал отчаянно брыкаться. И всё мне хватило только саму малость коснуться его кончиком пальца и перерезать его нервы своим Ци, и он немедленно обвис и превратился в безвольную куклу.

Что ж.

Начинаем.

…

…

…

POV Макото

Когда он проснулся и увидел белую лампочку, то понял, что это был не сон, и почувствовал безмерный ужас.

Последние его воспоминания были связаны с этим человеком — монстром, который похитил его и поместил в это ужасное место. Зачем? Почему? Для чего? Может, его наняли родственники одной из его жертв? Макото видел такой фильм, но представить, что подобное могло произойти взаправду, было невозможно.

Он лежал и не смел пошевелиться. Но вот, постепенно, он стал крутить головой и смотреть по сторонам. Справа от него находился столик, накрытый белым покрывалом, на котором стояло серебристое блюдце. Внутри, в красной жидкости, лежали металлические инструменты. Рядом была маленькая ванночка с губкой — тоже красные.

Макото затрепетал. С ним что-то сделали… С ним определённо что-то сделали… Но что? Самое страшное было в том, что он не мог определить, где именно находится проблема — все его мышцы сотрясала болезненная ломка.