Её рассеянные мысли постоянно возвращались к Сиро. Это было банально, но Мария вспоминала время, которое они провели вместе, и воспоминания эти точно капельки лимонного сока пропитывали и сжимали её сердце.

В голове у неё звучал хриплый голос черепашки. Прежде чем они отправились на свою миссию, Мария таки решилась и спросила, что именно Они собираются сделать с Сиро? Роши ответил, что монстры намереваются провести ужасающий ритуал, который высвободит заключённую в неё позитивную энергию; при этом сама девушка, разумеется, погибнет…

Мария была умной, правда, и прекрасно понимала, что волноваться за единственного человека, когда на волоске висит судьба всего мира было немного странно… Но ничего не могла с собой поделать. Вагон, станция, эскалатор, сугробы, люди вокруг и снежинки — всё это её казалось эфемерным. Она не могла представить, что мир действительно находился под угрозой, и в то же время Сиро непрестанно маячила у неё перед глазами.

Наверное, так устроены люди, рассеянно подумала Мария, пока бежала за Кей по границе тротуара, виляя между многочисленных прохожих, освещённых пёстрыми рождественными огнями.

Была даже такая цитата, хотя вспомнить её она сейчас была не в состоянии…

— Ты в порядке?

Мария резко, и в то же время удивительно гладко встала на месте.

Она сделала глубокий вдох, наполняя горло леденящим воздухом, через который проносились белые снежинки, и посмотрела на Кей.

— Да… в порядке, — ответила Мария.

Кей посмотрел на неё хмурым и немного обеспокоенным взглядом.

Мария попыталась придать себе спокойное выражение. Это было непросто. Её сердце действительно щипала тревога. Наконец Кей медленно кивнул, повернулся и сказал:

— Хорошо… Пошли.

Мария выдохнула и снова побежала за ним.

Разговор на секунду оборвал вереницу её беспокойных мыслей, и Мария попыталась не позволить им снова завладеть своим сознанием. Для этого она сосредоточилась на окружающем пространстве. На ветре, который стрелял в неё снежинками, точно картечь, на сугробах, на пешеходах, которые бросались от неё в сторону и провожали её руганью, и так далее… При этом она совершенно не заметила, когда они прибежали на место. Просто в один момент Кей повернулся и хмуро посмотрел перед собой.

Мария проследила за его взглядом.

Они стояли на тротуаре перед площадкой, за которой возвышался офисный небоскрёб. Площадку покрывал слой пушистого снега, здание — завеса мрака. Рабочий день давно закончился, приближались новогодние праздники, так что внутри не было ни одной живой души.

Ключевое слово: живой.

Мария снова посмотрела на Кей. Светлое как снег лицо последнего казалось предельно сосредоточенным.

Наконец он проговорил голосом, который немного приглушил ревущий ветер:

— Пошли.

И неторопливо направился в сторону небоскрёба. Мария последовала прямо за ним, стараясь наступать в его следы, словно шагая по минному полю.

Широкая стеклянная дверь была открыта. Мария подумала о том, что возле такого здания, наверное, должен стоять охранник, но никого не было.

Стояла тишина. Их собственные шаги немного поскрипывали благодаря снегу, налипшему на подошвы. Роскошный холл на первом этаже казался ещё более величественным благодаря царившему полумраку.

— А лифт? — спросила Мария, когда Кей направился на лестницу.

— Слишком опасно. Они могут перерезать трос, пока мы будем подниматься.

Мария представила себе нечто подобное, поджала губы и кивнула.

После этого они стали быстро подниматься по лестнице на самый верх. По словам Роши, ритуал необходимо было проводить под открытым небом и желательно как можно выше. В прошлый раз обитатели мира мёртвых использовали для этого легендарную Вавилонскую башню — теперь роль последней мог исполнить любой небоскрёб.

То и дело Кей доставал телефон и смотрел на время. Мария краем глаза поглядывала на мелькающие таблички на стене, которые обозначали этажи. В один момент её захватило странное чувство. Была тому причиной тишина, которую нарушал только их топот, или царившая полутьма, но всё происходящее вдруг показалось ей совершенно нереальным.

Неужели они действительно поднимаются на крышу небоскрёба, чтобы остановить монстров из другого измерения, которые собираются провести кровавый ритуал? Разве это, ну… не полный бред?

В детстве Мария много времени проводила за городом и часто ходила в лес или на речку. В такие моменты она представляла себя искательницей приключений или Святым Бонифацием, который пробирается через первобытную чащу, чтобы принести свет истинной веры в тёмные сердца язычников. Иной раз девочка настолько погружалась в свою фантазию, что почти забывала про реальный мир. Почти. Даже тогда, в детстве, она понимала, что всё это было понарошку. Что она играет, и не более того.

И теперь ей завладело похожее чувство. У неё возникло сильнейшее ощущение, что она и Кей пробрались в закрытый небоскрёб посреди ночи и просто притворяются Стражами, спасителями человечества от страшных монстров. Мария растерялась и почувствовала удивительную невесомость в своём теле. Она сделала глубокий вдох, пытаясь прийти в себя, но в этот самый момент Кей остановился.

Мария встала месте с ним.

Она хотела спросить, что случилось, как вдруг тёмный лестничный пролёт наполнил мерзкий крякающий звук.

Мария немедленно напряглась и приподняла крестик. Звук становился всё громче, всё быстрее и наконец превратился в подобие старческого смеха. Кей крикнул:

— Назад!

И немедленно отпрыгнул на пару ступенек вниз. Мария последовала за ним и едва не потеряла равновесие. Меж тем чернота перед ними сгустилась, и на лестничном пролёте, прямо возле окна, из которого открывался вид на сверкающий город и быстрые снежинки, появилась скрюченная фигура. Она выступила вперёд и приподняла костлявой рукой капюшон.

Мария сглотнула.

Она уже привыкла видеть всевозможных монстров, но впервые ей предстало настолько омерзительное сознание. Это был старик, почти старик. Стоило ему выступить вперёд и сбросить бархатную вуаль темноты, которая скрывала наиболее явные признаки разложения, и стало видно, что кожа его была сморщенной подгнившей, — на черепе она и вовсе почти что слезла, — а в глазницах чернела пустота.

Старик приоткрыл свои тонкие губы, напоминавшие высушенные гусеницы, и наполнил пространство лестничного пролёта ужасающим смехом.

Мария поморщилась, почти зажмурилась, но затем немедленно пришла в себя, когда в руках противника заблестел кинжал. Старик шагнул вперёд и бросился прямо на них. Девушка выставила перед собой крестик и нажала на кнопку, разливая яркий серебристый свет, после чего…

— Господни Жнец, — раздался за моей спиной спокойный голос.

Я вздрогнул и оторвался от телефона, на котором смотрел за происходящей битвой.

На лестничных пролётах и в коридорах офисного здания размещались камеры. Я попросил Мураками подключить меня к ним, чтобы мочь одновременно записывать сражение и управлять своими марионетками на расстоянии. С недавних пор я научился протягивать мои особенные нити на пару сотен метров, а потому запросто мог повелевать, — и передавать, посредством вибрации, звуки, — своими куклами, даже когда сам находился в совершенно другом месте. Теперь мне просто нужна была картинка, чтобы видеть, что происходит на поле боя.

Поглядывая одним глазом на экран айфона, я повернулся к Мураками.

— Слушаю.

— Почему вы не отправите сразу все силы, чтобы отразить нападение? — спокойно спросила девушка.

Она всё ещё была в спортивном костюме, но теперь надела поверх него тёплую куртку с меховым воротничком. Мы стояли на крыше, и длинные чёрные волосы девушки поднимались в порывах ветра и ловили снежинки.

— Очень просто, — ответил я пафосным голосом, а про себя замялся.