Едва Полина подумала, что на неё некому смотреть, как поняла — она на площадке не одна. К турникам привалился человек в светло-сером плаще. Его дыхание вырывалось с тёплым паром и разбавляло осеннюю сырость. Полина сбавила темп, чтобы присмотреться к незнакомцу.

Высокий и темноволосый, он схватывал проницательным, зорким взглядом каждое движение Полины и внимал её игре. Его широкие плечи серебрились в свете фонаря, галстук был развязан и перекинут через шею, а руки болтались как тряпки. Да и сам он покачивался, словно плыл на волнах.

Пьян. Это настораживало. Полина остановила качелю и игру. Незнакомец прижал кулаки к груди, словно заходил в холодную воду, и чуть склонил голову набок.

— Классно играешь. Я заслушался.

— Спасибо. — Страх проехался по нервам Полины волоком. Одно дело — считать, что тебе плевать на собственную жизнь, а другое — встретить в ночном парке рослого и крепкого парня, от которого уж точно такая, как она, не спасётся!

— Я… Помешал?

— Нет. — Полина откинула за ухо рыжую прядь и поправила покривившуюся шляпу. И тут поняла, что в воздухе повис мелкий противный дождь. Сразу пришла мысль о сохранности гобоя. Полина быстро обтёрла его накидкой и, спрыгнув с качели, сложила в оставленный на скамейке футляр. Парень робко приблизился. Обмахнул несколько раз тонкое, небритое лицо ладонью, словно умывался.

— Тут небезопасно. Пьяных много.

Спасибо, Капитан Бухая Очевидность!

— Везде небезопасно. — Полина обхватила футляр, заслонившись им.

— И призраков.

— А ты не призрак?

Парень фыркнул и помотал головой. Улыбка у него, хоть и кривоватая, оказалась приятной и располагающей.

— Я Юрец. И опоздал на рейс. А ты кто и что тут делаешь?

— Живу. — Полина прикинула, что ей до дома в Петрово шлёпать не так и далеко.

— Прямо в парке? Бомжуешь? Или ты Аграфена?

— Чиво? — возмутилась Полина.

Он рассмеялся звонко и мелодично. Губы Полины дрогнули, почти готовые поддержать Юрца, но она осадила себя.

— Ты что, не знаешь про мёртвую ведьму? Она бродит в этом парке и может встретиться любому, чьи дни сочтены.

— Да знаю я, — Полина нахмурилась. — Чушь.

— Я бы не был так не уверен. — Он обвёл осоловевшим взглядом частокол деревьев, как если бы искал там привидение, и Полине стало жутко.

Как назло дождь заморосил сильнее. Надо было завязывать с гулянкой.

— А тебя как зовут, раз уж мы тут одни?

— Пока. — Полина едва задела его плечом и почесала на главную аллею.

— Красивое имя. — Он неспешно оторвался от опоры и потащился следом. Полина решила не обращать внимания, но спустя десять минут безмолвной прогулки бросила взгляд назад. Юрец стоял, прислонившись к дубу и моргал, глядя на Полину потерянным зверьком. Дождь всё усиливался. С вьющихся мокрых волос его текла вода, плечи плаща потемнели. Судя по всему, зонта у него, как и у Полины не было. Она не сомневалась, что её тушь размазалась, а шляпа осела и сморщилась. Только гобою было хорошо под плотной накидкой.

— Ты меня преследуешь?

— Провожаю. — Он чуть повёл шеей.

— Не стоит.

— Не согласен.

Она подошла к нему и присмотрелась вблизи. Он оказался взрослым, симпатичным и совсем не похожим на Макса. Это располагало. А ещё Юрец, несмотря на состояние, был одет в приличный серый костюм и приятно пах одеколоном, не только выпивкой. Ни разу не Макс.

— Я Полина.

— Я так и думал, что ты мне наврала.

Она на сей раз не смогла оставить смех внутри. Он увидел, как она смеётся, и расцвёл, показав, что его улыбка может быть ещё кривее и симпатичнее. Полина почувствовала, что сейчас совершит глупость, но было уже поздно.

— Ладно, иди рядом.

— Спасибо за разрешение. — Он запутался в плаще, стянул его и предложил Полине.

— Это зачем?

— Продай и купи себе зонт.

— Чиво?

— Накройся.

— А как же ты?

— Я заколдован. Это не костюм, это моё тело.

— Юрец, ты всегда такой?

— Сколько себя помню. Лет семь.

Тут стало ясно, что он ещё и юморист. Постепенно страх ушёл, а дождь, собака такая, остался. Они брели по улице, провожая одинокие машины, и Юрец болтал, чтобы скрасить дорогу.

— А я вот. На самолёт опоздал. Друга сегодня хоронили.

— Ой, ужас. Сочувствую, — пожалела Полина. — Хороший был друг?

— Лучший. Детства. Переехал в Балясну год назад и… — Юрец развёл руками. — Грустно.

— Он погиб?

— Убили. Содрали кожу. Представь, каково было целовать его в гробу.

— Юрец! — Полина встала на улице, офигевшая от такого кощунства.

— Да. Пока поминали, пока то, сё… Ах. И вот я тут. Приличные гостишки разобрали, а в неприличных, пф-ф-ф! — Юрец отфыркался. — Лучше уж на улице, на свежем воздухе. И компания у меня вон какая приятная.

— Так ты на другой самолёт билет купил? — зачем-то озаботилась Полина.

— Не-а. Пока шерстил, их не было. Поставил на уведомление, чтобы сообщили, когда появятся свободные. О! Погоди, что-то есть. — Он полез в телефон и чуть не уронил его об асфальт. — На три часа дня.

— Тебе в Невгород лететь? — затеплело Полинино сердце. Она давно влюбилась в Невгород, ещё с конкурса молодых исполнителей «Золотой грифон».

— Я оттуда понаехал, да. — Юра увлёкся покупкой билета, и совершенно при этом не стеснялся. Полине удалось подглядеть его полное имя и дату рождения.

«Альбрандт Юрий Венедиктович».

Двадцать четыре! Почти старик.

— Необычная у тебя фамилия.

— Обычная баернская фамилия.

— Ты баернец?

Юра вдруг стал очень грозным, засверкал глазами и как разразится яростной руганью на незнакомом языке!

— Und an diesem Zauberfädchen, das sich nicht zerreißen läßt, hält das liebe lose Mädchen mich so wider Willen fest! Muß in ihrem Zauberkreise leben nun auf ihre Weise! Die Verändrung, ach, wie groß! Liebe! Liebe! laß mich los!¹

Полина сперва испугалась, а потом расхохоталась, чуть плащ в лужу не улетел.

— Ура! — возвестил Юрец. — Я купил билет.

— А я пришла. — Полина глянула в тёмные окна своей квартиры на пятом этаже.

— Жаль, — Юра печально улыбнулся. — Не гуляй так поздно. Тут полно опасных тварей. Береги себя.

— Спасибо тебе, — сказала на прощание Полина и отдала плащ. Судьба Юрца немного беспокоила её, но приличия не позволяли уж слишком ею озаботиться. Ему двадцать четыре, он взрослый и чужой, притом, кажется, при деньгах. Справится?

Юра махнул рукой, Полина закрыла подъездную дверь и поехала наверх. Открыла квартиру, поставила в прихожей гобой, повесила шляпу. Переоделась. Высушила полотенцем волосы и замерла в ванной, рассматривая себя страшную, в потёках косметики.

И это такой-то он улыбался и провожал, чтобы не украли. Ну куда он пойдёт? Дождь, холод. Осень. Самолет только завтра днём. Ерунда! Ей какое дело!

Не включая света, чтобы не будить птиц, Полина подошла к кухонному окну, уставленному мамиными бегониями и бромелиями. Ей отлично было видно лавочку у подъезда, на которой любили тусоваться бабушки.

Юра сидел там и копался в мобильном телефоне. Синий экранчик горел на фоне дождя. Изредка Юра сонно поднимал голову и поглядывал вверх — неужели ища окно Полины?

Он что, всю ночь собрался так просидеть?

Родителей не было. Гостевая комната пустовала. Чайник пузырился кипятком. А Юра мок.

«Он, наверное, привык мокнуть, — Полина думала и уже искала кружку, которую было бы не стыдно вынести. — Невгород сырой и мокрый».

Пакетик с бергамотом, долька лимона, немного мёда. Ключ в карман мягких штанов, куртка на плечи. Кнопка вниз.

Он не ожидал увидеть её в дверях. Удивился с неприкрытой радостью во въедливых глазах. Полина вышла и протянула кружку.

— Это тебе горячее.

— Ты почему не спишь?

— Потому, что ты мокнешь.

— Да мне не привыкать, не стоило беспокоиться. — Юра, тем не менее, принял кружку. Пальцы у него были ледянючие. — Спасибо. М-м-м, вкуснота какая! — Он нахваливал простой чай и на вид успел протрезветь. Полина приготовилась предложить безумное.