— Да почему? — завёл свою любимую шарманку Юра. Их невыполнимые просьбы друг другу как правило шли одна за другой. — А, Половин? Попробуешь поступить в консерваторию в Невике. У тебя ж талант, я слышал, я помню! А то тухнешь в этом гадюшнике. Ну какое будущее тебя ждёт со змеями? Продавец кошмаров!

— А я живу сегодняшним днём, — она скрестила руки на груди, решив не огорчать его даже тем, что перед консерваторией приходится заканчивать училище.

— Ну ладно консерваторию, — отмёл Юрец. — Хоть бы играть начала опять. Просто играть! Мне, например.

— Нет ящерицы — нет игры!

— Тьфу!

Они спорили до приезда в спортклуб, а в холле разошлись каждый в свою раздевалку. Юра отправился на единоборства, Полина — на функциональную тренировку у Дины.

Вдоволь побеситься и согнать семь потов, бросая об стену тяжёлый мяч, раскачивая канатные тросы, бегая и отжимаясь под бодрую музыку — чем не выпуск пара и обид! Полина вспоминала, как в школе пропускала физкультуру из-за частых простуд. Видимо, жизнь таким образом заставляла её отрабатывать — Дина говорила, что с дыхалкой Полины хорошо бы приобщиться к триатлону. Но увязать в спорте, как раньше в музыке, не было желания.

Отработав четыре круга упражнений и ощущая под конец праведную дрожь в ногах, Полина с удовольствием тянулась на мате, и тут вспомнила про одно дело, которое хотела прояснить у Дины.

Ошейник.

Она дождалась, когда группа разойдётся из зала, и окликнула Дину. Та с обычным участием тренера подошла к ученице.

— Дин, — глядя в широко открытые карие глаза, собралась с мыслями Полина. — Как дела? Нашла корм для собаки?

— Да, порядок! Как ты и подсказала, у метро! — Дина захлопала ресницами.

— А… И как собака? — Вопрос звучал глуповато, но по-другому его поставить Полина забоялась.

— Отлично!

— Ой, ну я рада, — отстала Полина.

«Баба с возу, кобыле легче! — свалилась тяжесть с души. — Значит, её собака дома и не потерялась. А то, что было… Ерунда какая-то! Чертовщина и нервяки».

Она помылась и спустилась с третьего этажа клуба вниз, к Юрцу. Обычно по вечерам муж собирался на первом этаже в небольшом отдельном зальчике с братом и друзьями, чтобы побороться и побоксировать. Вот и сейчас они с Борей и Герой увлечённо молотили груши. Полина встала неподалёку, попивая аминокислоты — тоже по совету Юры — и наблюдала за тренировкой.

Полина мало понимала в боксе, но и непосвященному было ясно, что Юрец отлично дрался. Его удары прицельно сыпались на грушу, а та болталась и отлетала. Дробь попаданий напоминала выстрелы. Полина то и дело смаргивала, пугаясь. Грустноглазый веснушчатый Гера то и дело тёр взмокшую голову — кажется, после груш его ожидал спарринг с Юрцом, и он уже начал психовать. Борец изредка получал указания от брата, как лучше бить, и смотрел ему в рот. Полина знала, что после смерти матери Юра стал для Бори опекуном и учителем. Тот ведь перенёс потерю совсем маленьким…

Потом они-таки встали с Герхардом в спарринг. Муж мельком увидел у угла зала Полину и одарил её горячим взглядом. Озорно подмигнул и побил себя по чёрному шлему перчатками. Гера Шарнхорст, его друг, такой же рослый и по виду более крепкий, покрутил шеей, разминая мускулы, встал в стойку и бодро запрыгал. Юра последовал его примеру. Боря отошёл к Полине, стянул шлем и бросил ей:

— Спорим на «Рафаэлло», Юрец Геру за три минуты устряпает?

Полина чуть кивнула уголками губ. Можно было бы поспорить, если бы оставался хоть какой-то шанс. Но Юрец не дал его лучшему другу в поединке. Он теснил Геру за маты, напористо и ожесточённо, и, даже умело подныривая, тот не мог достаточно уклониться от шквала сыпавшихся на него ударов. В конце концов одна точно всаженная перчатка опрокинула противника и заставила перекатиться по мату. Юра торжествующе запрыгал и помог Герхарду подняться.

Полина захлопала в ладоши. Ей не нравилось насилие, но… Было в муже что-то, за что им точно стоило гордиться.

Вторник в «Экзотерике» ознаменовался тем, что Иринка попросила поменяться сменами. Ей срочно нужен был четверг, и она умоляла Полину забрать его, а вместо — отдать субботу.

— Тебе же наверняка хочется побыть с мужем на выходных? Соглашайся! А то я никогда зубы не починю!

И Полине бы сказать, что суббота ей ни в хвост, ни в гриву не упёрлась, но не хотелось посвящать коллегу в свои семейные неурядицы.

Она согласилась. Отработала три дня, как миленькая, а в пятницу решила поговорить с Юрой вечером и упросить остаться с ней. Или напроситься с ним. Жена она ему или кто? Решение заставило Полину нервничать, и чтобы сбросить напряжение, она отправилась колесить по городу, благо погода наладилась.

«Что сложного в том, чтобы провести выходные вместе? — думала Полина, вертя педали. — Если я ему дорога. Если мы — семья. Нужно быть настойчивой. Он же умеет быть настойчивым?»

…Юра сделал ей предложение сразу после первой совместной ночи. Вернее, попросил Полину познакомить его с родителями. И, сделав вид, что впервые у них дома, припёр большой вкусный торт. Полина немного остерегалась такого рвения, но это она ещё не знала основной цели визита. Папа встретил Юру бдительно, но дружелюбно. Поправил очки, протянул руку с порога. Мама жалась чуть поодаль.

— Андрей Васильевич, Екатерина Дмитриевна, очень приятно, Юрий. Очень, очень приятно! — Он держался на адеквате, и Полина уже перестала подозревать неладное, но не тут-то было.

Когда все расшаркались и разлили чай по чашкам, Юра взял, да и брякнул абсолютно серьёзным тоном:

— Андрей Васильевич, я прошу руки вашей дочери.

Полина с мамой синхронно ойкнули. Папа смутился, поперхнулся чаем и покраснел так, что слился цветом со своими извечными веснушками.

— Кхм, молодой человек, вы уверены в своём решении?

— Более чем!

— А… Что об этом думает Полина? — папа загнанно уставился на дочь. В его светло-зелёных, точно, как у неё, глазах-виноградинах стоял немой вопрос, который она сразу угадала:

«А как же Максим?»

И жажда мести возобладала в ней над здравым смыслом. Полина взяла Юру за руку, заставив томно задышать.

— Я согласна!

Папа опять поправил очки. Это был обычный жест его нервозности.

— И… Сколько же вы… Вместе? Поля? Ты нам с мамой не говорила про Юрия!

Мама только кивала, широко глядя и прижимая кулачки ко рту.

— Неважно. — Юрец отрубил со всей решительностью. — Я жалею, что не сделал ей предложение при знакомстве. Целую неделю потерял!

Мама ахнула и попыталась что-то возразить, но папа, почти скопировав Полинин жест, положил ладонь на её руку.

— Можно подумать, я за тобой дольше ухаживал!

— Солнышко, год ухаживал! — напомнила мама.

— И? Год потерял! В наше время молодежь более решительная, что радует. Юрий, пройдём со мной. Надо потолковать по-мужски.

Папа увел Юрца к себе в кабинет и там порядка часа допытывался кто он и откуда, пока Полина с мамой сидели тихонями у дверей. Но когда мужчины, наконец, вышли, оба взмокшие от дискуссии, папа сказал:

— Катя, мы договорились. Я в нём уверен. Отдадим Полинку. Это сокровище. Лучше она всё равно не найдёт.

И через месяц Полина с Юрой расписались в Балясне. Тихо, при минимуме гостей, как просила родня Юры, без официоза и разгула. Считай, и свадьбы-то толком не было, одна формальность. Поход в ЗАГС при свидетелях. Полине было и грустно, и радостно. Свою с Максом свадьбу она представляла пышной и широкой, на несколько дней, с медовым месяцем, венчанием в Люжане и малышками, кидающими цветочные лепестки ей на фату. А по итогу от Юры явилось несколько разновозрастных мужиков в деловых костюмах, среди которых, разумеется, были его отец, брат и вездесущие Герхард с Эриком. И там же из поздравительных речей она узнала про Юрину маму.

Странное чувство зародилось в ней — что это замужество принесёт ей проблем, а не избавления от них, и заставит пролить немало слёз. Особенно, когда Юра сказал, что забирает её с собой в Невгород. Но папа настаивал: