— Оу, — Полина раскраснелась от его слов. — Никогда про себя такого не думала.

— Ты себя недооцениваешь, — Феликс поглядел на неё с непередаваемым теплом. — И, по ходу, тебя недооценивают.

— Это… Тоже видно?

— Увы, да. В этом наши биотоки совпадают.

— Биотоки? Ты о чём? — Полина подсела ближе к кромке воды. Феликс вытер нос тыльной стороной ладони.

— Невзаимность. От кого бы она ни шла. На тебе панцирь невыстраданной невзаимности, и ты укрываешь за ним трепетную душу. — Он занёс кисти над зарослями, прицелился и сомкнул руки на спине крупного карася, но тот вёртко выскользнул из сцепки и растворился в тинистой воде. — Эх. Упустил. — Феликс беззлобно улыбнулся.

— Невзаимность, — повторила Полина, чтобы получше запомнить.

— Когда ты хочешь быть с кем-то, но перед тобой закрывают дверь. Мне знакомо это чувство. Когда предаёт тот, к кому ты сильнее всего расположен. — Он задумался, вытерев руки о штаны и глядя в залив, но потом опомнился и добавил: — Это моя личная грустная история, и она больше не важна. Прелесть, если тебе несложно, подай ещё приманки?

Полина выполнила его просьбу и убедилась — это была перловая крупа с печеньем.

— А что ты сделаешь с рыбой?

— Съедим, — не раздумывая, отозвался Феликс. — Зажарим на костре. Тебе понравится.

Полина пригляделась к шуршащим в пакете карасям. Их стало жалко, но она понимала, что это не её добыча, а хищника.

— Только не говори, что ты плачешь, когда кормишь змей и ящериц.

— Нет, — согласилась Полина.

— Это природная еда. Естественная. Карася тут много, и он не убудет. — Феликс философствовал и набивал пакет рыбой. Полина завороженно глядела, как его ловкие пальцы буквально на секунду выбрасывают белые, загнутые когти, и потом снова становятся человеческими — с ниппонскими наклейками.

Невероятно. Феликс, наверное, не догадывался, что от её глаза это не укрывается, или просто не придавал значения своим метаморфозам.

— Нам же хватит на двоих? — Он вернулся, чвакая по жиже, и засунул острый нос в пакет.

— Хватит, — Полина сказала это больше для того, чтобы дать другим рыбинам шанс пожить подольше. Хотя, кто его знает, сколько ещё в заливе водится хищников?

А потом Феликс развёл костёр — несмотря на то, что на фортах это было запрещено — и потрошил карасей. Нашёл несколько толстых тростинок, распял рыбьи тушки и коптил их на огне, а Полина дивилась его умению и прекрасной, поистине прекрасной субботе.

«Не „Нора Ганса“, но тоже ничего», — оценила она, глядя на выброшенные в заросли рыбьи потроха.

— Готово. — возвестил меж тем Феликс. — Мягкая. Будешь пробовать шашлык?

— Давай.

Карась оказался сладким, хоть и костлявым. Полина объедала мясо и дула на горячие участки.

— Что скажешь, прелесть?

— Вкусно.

— Как поцелуй прекрасной рыжей барышни, мр, — Феликс многозначительно заморгал глазками, но Полина решила проигнорировать его подкат. — Ну хотя бы пообещай, что подпишешься на мой канал! — Прибавил он чуть обиженно и рассмеялся.

— Это сколько угодно.

Они сидели рядом и мешали прутиками угли. Рыбьи косточки валялись рядом на плитах старого форта. Неявный, приятный рокот доносился будто бы со всех сторон от Полины, отражаясь от замшелых камней. Она прислушалась, чтобы распознать природу этого негромкого звука, и поняла, что Феликс урчит от удовольствия.

Урчит, как кот!

Нет, он не скрывал своей сути. Но и не объявлял о ней во всеуслышание.

Как говорится, хочешь — гадай, кто рядом с тобой.

— О, смотри! — Феликс выдернул Полину из дум, похлопав по её плечу и указав пальцем на копошение в терновнике, пробившем кладку. — Крыса!

— Крыса? Где? — встрепенулась Полина. Зрачки Феликса хищно расширились. Он поводил ноздрями, принюхиваясь, и словно успокоился. Хмыкнул:

— Это местная крыса. Питается на свалке у доков.

— А… — Полина помнила разговор с Миланой, и ей стало интересно — вдруг та крыса тоже оборотень. — Она живёт в стае? Разве нет?

— Необязательно, — вздохнул Феликс и перетряхнул волосами, — у крыс сложное поведение.

Он подцепил рыбьих косточек с остатками мяса и кинул зверьку.

— Гораздо сложнее, чем у собак или кошек.

— Расскажешь? — Полина приготовила уши.

— А что рассказывать? Крысы мелкие, но хитрые и сплочённые. За своих могут пойти горой. Лавиной! Но, — он едко осклабился, — и жрут своих. Это странно, как у людей. Вы в целом схожи.

«Вы», — отметило сознание.

— Однажды ученые в запертое пространство клетки посадили разных крыс, — продолжил Феликс. — Много крыс. Они дрались всю ночь за превосходство. К утру некоторые были обнаружены распятыми на прутьях с содранной живьём кожей. Слабые крысы вошли в подчинение к более сильным. Средние по иерархии дрались уже за права сильных. А сильные, ставшие во главе, ничего не делали. Им приносили еду и защищали их от посягательств. Тех, кто бунтовал и проигрывал, свежевали заживо. И знаешь, что самое интересное?

— Что? — шепнула Полина.

— Как только из разных подобных стай собрали самых сильных и важных по иерархии особей, снова началась битва, и к исходу ночи иерархия восстановилась.

— И… Кого-то распяли на клетке без кожи? — в ужасе предположила Полина.

— Именно так, — мигнул Феликс, наслаждаясь произведённым на неё эффектом. — Крысы подчиняются законам стаи и старшим по рангу. А пробиться в старшие — это всегда риск остаться без кожи. У крыс есть свои воины, добытчики, разведчики… Они сильны количеством и дисциплиной.

— А как же эта крыса? — Полина видела, как зверёк схватил голову карася и с ней удрал в норку.

— Возможно, отшельник. Одна из сильных крыс, не пожелавшая стать альфой и не давшая себя убить. Такие уходят и живут сами по себе. Тоже неплохой вариант. — Феликс растянулся на камнях.

— Да, — согласилась Полина.

С Феликсом было хорошо, но город звал обратно. Под вечер они собрали пожитки, погрузились на мотоцикл и поехали в обратный путь. Полина обнимала Феликса, полная размышлений. Если поутру ей казалось, что она едет на романтическую прогулку, то теперь её душа была наполнена удивительными впечатлениями и знаниями.

Так вот как живут крысы… А те, которые правят Невгородом? Миром?

— Феликс, — позвала она в шлем. — А все крысы одинаковы?

— Абсолютно, прелесть, — бросил он назад, ведя байк.

Они простились у метро и пожали друг другу руки.

— Ты чудесная, — на прощание одарил её комплиментом Бастов. — Если тебе будет грустно, обещай не грустить и зови меня. Не могу допустить, чтобы такой огонёк затухал. И… — Он заложил перчатку за шлем, помедлив немного, — если захочешь большего, я всеми лапками за. Опять же, просто скажи. Я кот, и буду рад сделать тебе приятное.

— Сп-пасибо, — Полина готовилась к чему-то подобному, но порядочность непорядочного её смутила. Ей никогда не предлагали это так — в порядке обыденного.

А может одна Полина придавала любви слишком большое значение и всё на самом деле происходит с нею намного проще?

Феликс взревел мотором и умчал так же стремительно, как явился, а Полина в смятённых чувствах пошла в метро.

«Вроде ничего плохого не сделала, а перед Юрой стыдно. Как так?»

Полина проснулась до приезда мужа и мучилась, бродя по дому.

«Мы с Феликсом всего лишь навсего проветрились и половили рыбу. Это не измена».

«И если ты захочешь большего, я всеми лапками за».

Ох.

Сердце так щемануло об рёбра, что Полина поняла — встретить Юрца она не в состоянии. Нужно немного прийти в себя.

Она по-скорому собралась и сбежала на работу в свой законный выходной. Благо, в магазине рептилий в восемь утра на месте уже сидел главный зоолог, человек он был понятливый, и всегда готовый завалить заданиями. Убраться у древесных лягушек, например. Чем Полина и занялась. Потом сменила воду черепахам, подчистила рептилий, а там и девчонки подтянулись. Иринка, как увидела Полину, тут же радостно заявила, что «она тогда на пляж». Полина не возражала. Подписала служебку и заступила на смену.