— Феликс, выведи её! Я вызвал подкрепление!

Очередная вражеская крыса рванула в атаку и отлетела прочь, размазывая кровь по вернисажному инкрустированному полу. Забилась в агонии, затрясла лапками со вскрытым горлом. Полина ухватилась за шалмей — размером с хорошее бревно — и подтянула к себе. Феликс, укрывал её между передних когтей, шипел и раздавал хлёсткие удары направо и налево. Казалось, один неосторожный замах, и Полине конец! Но кот действовал точно по цели, защищая перепуганную рыжую крыску.

Сестра прикрывала его с одного бока, мать с другого, по залам Вернисажа вовсю цокали когти других котов. Крысы — а теперь Полина совсем запуталась, кто из них был из Лапок, а кто врагами — рассыпались по углам залы, где их настигали хранители. По счастью оказалось, что Полина всё ещё крепко держит передними лапками шалмей, а старинный инструмент даже в месиве битвы греет её своей силой.

— Пр-р-релесть, живее, бежим!

— Нет, там мой муж!!! — запротестовала на оклик Феликса Полина.

— Ему помогут кошки и дельта-эпсилоны! Лапок защитят, спасай дудку!

— Ох!

И полминуты не прошло, как Полину опять затолкали в систему. Напоследок Фел со свистом махал когтями где-то сзади, пока она удирала по сухим трубам прочь от места битвы. По соседним трубам тут и там рокотали крысиные лапки — очевидно, это было подкрепление невгородской стаи. Фел настиг, аккуратно поддел Полину зубами за шкирку и понёс быстрее. Та стиснула крепче инструмент, изо всех сил стараясь не думать, что совершает ошибку, бросив мужа биться с врагами в обществе кошек.

Фел выпустил Полину через несколько прогонов у знакомого лаза со следами крысиных погрызов. Отдышался, озираясь, и мыркнул:

— Ох, жаль, что у кош-ш-шек такая маленькая печень! Долго не побегаешь.

— Фел! Юра! Лап-пки! — Полина дрожала, прижимая к себе шалмей. Кот пару раз лизнул её колючим, шипованным языком и досадливо повыпускал когти.

— Я не могу тебя бр-р-росить. Так бы поспешил им на помощь. Мать и сестра тоже бьются, как и стар-р-рина Сеймур и прочие музейные хранители. Это их р-р-работа. Надеюсь, они спр-р-равятся. — Он высунул из шерсти татуированную руку с мобильным телефоном. Аппарат горел вызовом от Юры.

— Мр-р-р? О, славно! Вы ищете нас по следу? Вы уже в системе? Аста с мамой? Ох, мряу, как ты меня утеш-ш-шил! — Фел выдохнул и улыбнулся Полине по-кошачьи: — Они спр-р-равились!

— Они целы? — пропищала та. — Они не ранены?

Но тут на её вопрос ответили лёгким, ласковым укусом в хвост. Юра вынырнул из темени с фонарём и его перемазанная в чужой крови морда победно хмылилась. Кураж прирождённого бойца ещё не померк в зрачке мужа, но он досадливо встряхнул шкуру и прочесал хвост.

— Ничего хорошего! — возвестил Полине. — Альянс с какого-то перепуга прознал про дудку! Хотя, это не такая уж и тайна… Но вот вопрос, как они оказались в одно время и в одном месте с нами?

— А что тут думать? — съязвил выбежавший следом за ним из трубы Герхард, склоняя голову набок. — Ты доверился котам, и они тебя не подвели, брат, а?

Феликс вздыбил шерсть на это обвинение.

— И дрались за вас, не устрашась альянса, тебе это ни о чём не говор-р-рит?

Гера показал красные зубы.

— Тогда откуда они взялись?

— Это может быть совпадение, — вступился за кошек Эрик. — Зачем стражам помогать нам, если они призвали врага?

— Для отвода глаз!

— Глупости, — согласился Юрец. — Но вот, что я вам скажу, пацаны, Бастовы нам реально пригодились! И… Было бы безрассудно с нашей стороны решить, что король не в курсе, где хранится дудка.

— Зато теперь он в кур-р-рсе, что она у нас, — процедил сквозь белые усы Феликс.

Лапки без дальнейших приключений выбрались из системы и один за другим прошли под мостом. Феликс же попросту потряс шкурой и вместе с искрами сбросил с себя облик кота. Вымахал перед Полиной до размеров байкера. Юра присел на корточки и подал жене кусочек безоара.

— А теперь давай обратно так же. Помнишь? Мутабор!

— Пи-пи-пи. — Полина откусила от шарика и выросла с шалмеем в дрожащих руках. Прижала заветную дудку к себе и упала в объятья Юры.

— Ащ-щ. — Тот сжался при соприкосновении с волшебным инструментом трубадура, но стерпел объятья. Полина заметила два глубоких тёмных укуса на его правом предплечье, а под рукой, обнимавшей мужа — теплоту и сырость свежих порезов. У Геры текло кровавым разрывом ухо. Эрик промакивал пальцами ссадину на шее, а из разорванного рукава его униформы скалились мясом ещё две.

— Юрочка. — Полина, сунув шалмей под мышку, бережно развернула Юрину руку ранами к себе, оттянула разрыв его униформы и осмотрела длинные кровящие царапины на боку. Гамма-один чмокнул жену в ладошку.

— Ерунда. Неглубокие. ЭрБи?

Бретцель показал большой палец и прибавил:

— А вот Герку надо бы зашить.

— Я в порядке! — хладнокровно буркнул в свою очередь гамма-два. — Потерплю вместе с вами.

Он пересёкся взглядом внимательных глаз с Эриком, пока тот принимал чей-то вызов, и глянул на Юрца уже с испугом. Альбрандт отреагировал напряжением, не ускользнувшим от Полины.

— Альфа?

Очевидно, крысы безошибочно могли определять явление особи высшего ранга. Эрик помахал в ночном воздухе пальцем, требуя тишины. Дослушал баернскую отрывистую ругань, отключил разговор и загнанно уставился на ребят.

— Лапки, мы попали. Эрфольг требует объяснений. Ему уже доложили о стычке в блоке-центр. И… Общий сбор через час.

— На Пауке? — собрался с силами Юра, стискивая в объятьях Полину.

— Там, да.

Феликс заводил глазами по бывшим товарищам, безмолвно вопрошая, стоит ли ему присоединиться к головомойке. Но Юрец велел:

— Вернись в Вернисаж и узнай у матери и сестры, как там дела. Возможно, им надо помочь с утилизацией тел.

— Хорошо, Юри. — Кот не стал возражать, многозначительно, с ободряющей лаской глянул на дрожащую Полину и поспешил под мост.

Альбрандт растёр грязное лицо перчаткой.

— Нам нужны грифоны, и нам нужен мотив, — вынес решение. — Без этого соваться сейчас к Эрфольгу самоубийственно. Герхард, свяжись с моими, и проводите их на собрание. Наверняка, им тоже велено быть. Лапки, подготовьте отца, объясните всё, а мы с Полькой-пулькой попробуем опять переговорить с львиноголовыми курами.

Пока ехала в машине и стискивала дудку, Полина видела, как блестят потёки крови на ранах мужа. Но тот не хотел тратить время на перевязку, а прореха глазницы под насупленной в решительности бровью выглядела грозно. Боец стаи спешил, и Полина понимала, это была обоснованная жертва. С альфой шутки плохи. Потому и она сама подавила желание расплакаться от усталости и страха, заразившись той же решительной суровостью.

— Ah, пресвятая нора Ганса, сколько ни тренируйся, а чёртовы коты многократно сильнее, от природы, да, Полька? Hast du gesehen?² Фел же худее меня в жизни! Но как он возмужал за эти годы, подумать только! Настоящий потрошитель! И… Если бы не они, нас бы сгрызли заживо! — Юра рассуждал и пристыженно кивал головой.

— Ага. — Полина устало прислонилась к двери. Она так и не отпускала шалмей.

— Любимая, — обратился тогда муж, выруливая на Васильковый остров. — Ты способна сегодня сыграть для альфы и стаи Невгорода?

— М-можешь на меня положиться, — уверила Полина, и суровое выражение лица гаммы-один на миг сменилось благодарной, нежной лаской.

— Ты моя самая смелая девочка. Вот какая жена у Альбрандта! Трубадур моего сердца!

Полина сделала над собой усилие, чтобы улыбнуться в ответ.

— Посмотрим ещё, что скажут грифоны, Юрец.

Оказаться у башни уже было не так страшно, как то, что недавно минуло и предстояло им вскоре. Грифоны хлопали крыльями на самой верхушке кирпичной трубы, испещренной цифрами. Их фонари горели ярко — все четыре. Они успели восстановиться после вчерашней потасовки. Резкий упредительный клёкот, срыв мощного тела вниз, и один из легендарных львов предстал перед гостями, раздувая шар надо лбом. Полина, борясь с боязнью, выставила вперёд шалмей.