Солдат и Алёна держались спокойнее. Девочка торопливо собрала вещи, привела Юльку и выразила свою готовность отправляться в дорогу.

— Обождите, — сказал Лум, не без помощи своей сиделки поднимаясь на ноги: похоже, несмотря на уверения Армиды, рана по-прежнему беспокоила его. — Алё, мальчик мой, ты, кажется, говорил, что швили спят? — услышав обращение к Алёне, Армида приподняла брови, но ничего не сказала. — То есть все эти нукеры вокруг нас — живые?

— Живые, — согласилась Алёна.

— Тогда я не могу оставить здесь одного человека. Понимаете, этот храбрый нукер добрейшей души, рискуя попасть в немилость, если про то прознают другие, кое в чем мне помог. Посланные сюда айлы непременно перебьют здесь всех.

— Хочешь спасти швиля? — немедленно насторожилась Краса. — Какое нам дело до них?

— А зачем они их перебьют? — удивилась Алёна.

— Понимаешь, мальчик, отряд не пришел вовремя. Что увидят разведчики, когда найдут его? Все живые, никаких следов сражения, а пленников нет. Они не станут разбираться, кто прав, кто виноват. Предателей убивают безоговорочно, без права на голос. Уверен, такой приказ идущим сюда айлам отдан ещё в Драконовых горах. Скоро здесь будет страшная бойня. Позвольте взять бедного швиля с собой, поверьте, он сочувствует ависам, хоть и боится говорить об этом открыто. За такие дела убивают на месте, да не только его, но и всю айлу, семью несчастного.

— Как будто у нас есть время искать швиля… среди швилей, — буркнула Армида, а потом великодушно махнула рукой. — Хотя… Давай, ищи, солдат, своего несчастного. Пока можно не торопиться, уйти мы сможем в любой момент, те швили, что придут, нам не опасны. Так что, на самом деле, время у нас есть.

Хромая и морщась, Лум нашел среди спящих «несчастного». Попытался разбудить.

— Бесполезно, — сказала Армида. А Алёна опрометчиво разъяснила:

— Они заколдованы. Армида колдунья, наслала на швилей сон, и пока не захочет, сами они не проснутся.

И вдруг с удивлением почувствовала вокруг себя странную пугающую тишину.

Лум сильно изменился в лице и даже сделал движение, словно пытался отодвинуться от девушки подальше. Армида же стояла напряженная, подобралась вся.

— Колдунья? — после короткого молчания глухо переспросил Лум. — Магирг? А я-то, старый дурак, почти поверил, что ты такая же, как я, тани… — и отвернулся.

Алёна с недоумением глядела на друзей.

— Что случилось?

Никто не отозвался. Алёне стало не по себе.

— Лум? — глаза у солдата были безучастные, но в глубине затаилось что-то роковое.

— Армида? — Алёна схватила её за руку. — Вы чего?

— Ничего, — тихо сказала та. — Я магирг, таков мой рок. Только Минон, свободный город, мог принять меня как свою, по молчаливому соглашению. — Она пошла прочь, и Алёне оставалось гадать, действительно ли на глазах девушки блеснули слёзы, или всему виною яркое солнце.

Алёна бросилась за ней, забегая спереди.

— Армида, это не важно, кто ты! Ну, прости меня, это все я, дура безмозглая! Ну, кто тянул меня за язык?

Колдунья печально качала головой.

— Не вини себя, Алёнушка. Это бы всё равно рано или поздно произошло. Он не мог не узнать. И к лучшему, что узнал он сейчас, пока не поздно…

— Дураки вы, вот вы кто! — в сердцах выкрикнула Алёна. — И ничего в жизни не смыслите! Вы же нравитесь друг другу, это и ежу понятно. К чему все эти глупости? Ведь всё так хорошо начиналось! Вы же мои друзья, зачем вам ссоры⁈

Армида взглянула на неё гневно, свысока.

— Предрассудки способны погубить не только дружбу, — безжалостно заявила она. И ушла, давая понять, что разговор закончен.

А Алёна чуть не плакала.

— Не понимаю я этих взрослых, — пожаловалась она Юле. — То не оторвать их друг от друга, то готовы разрушить всё из-за пустяка. А Лум-то, Лум! — повысила она голос специально, чтобы солдат услышал. — Вот уж на кого не подумаешь, что и он поддается предрассудкам! За что ненавидеть магиргов, если он даже швилей уважает?

Не дождавшись ответа, Алёна решила зайти с другой стороны.

— Знаете что, ребята, — громко сказал она. — Мне нужно немедленно в Диаму, слышите? Там среди пленников мой брат, и я не намерена оставлять его там долго.

Сработало. По крайней мере, Армида оказалась рядом. Спросила:

— Ты уверена?

— Лума спроси, — буркнула Алёна. — Он принял Алёшку за меня. Это целая армия и идёт она на Диаму. Мы должны быть там как можно скорее.

— Это не простая армия, — вдруг услышали они голос Лумитора. — Грядёт Третья Великая Битва. И мы её проиграем.

— Да что ты? — немедленно съехидничала Краса. — И почему же это мы её должны проиграть?

Лум смотрел на девушку печально и даже с виноватинкой. Алёна с надеждой предположила, что гроза миновала и Лум оттаивает от неприятного для него известия о происхождении Армиды. Лум сидел там же, рядом с другом-нукером.

— Просто я помню о Пророчестве Адинсула, — пожал он плечами.

— Проро-о-очество! — насмешливо протянула Армида. — Помнится, кое-кто презирает магиргов. Адинсул был могущественнейшим среди нас.

— Однако его пророчества всегда сбывались, — с грустной улыбкой ответил Лум.

Армида остыла.

— Это верно. Я знаю. Именно он предсказал первые Битвы, похищение наследника Беладора… А если наследник вернётся? — вдруг поинтересовалась девушка.

— Конечно, вернётся, — легко согласился Лум. — Ведь и это предсказано.

— А если он уже вернулся? — надавила Армида.

Лум вздрогнул. Приподнялся.

— Откуда ты знаешь? Это правда, он вернулся. Только до сих пор Колдун скрывал его.

Пришел черед Армиды удивляться.

— Я что, права? Он вернулся? Я… предположила. Есть у меня кой-какие подозрения… Ты его видел?

Лум покачал головой.

— Не пришлось. Они его скрывают. Все эти годы Колдун держал его у себя, в Кетум-Адамасе, а сейчас решил объявить о его существовании. Почему сейчас? Наследник повзрослел и вполне может занять трон Диамы. Мало того, наследник уже ведёт свою армию на Диаму. Да, он там, с войском. Теперь понимаешь, почему я больше не верю в нашу победу? Принц Араен законный наследник. Народ не может не принять его. Но править им будет Колдун.

— Слушайте! — вскочила Алёна. — Мне всё равно, падет ваша Диама или нет. И какие там у вас пророчества. Там мой брат! Вы идёте со мной?

— В Диаму? — хмыкнул Лум. — Нам туда несколько дней идти. А войско уже там, будь уверен. Пока мы дойдём, мир изменится, мой мальчик.

— Мой мальчик? Хорошо же ты знаешь этого ребёнка, дорогой, — мстительно вмешалась Армида. — Хотя ты не первый, кого это золотце водит за нос. Алёна, милая, может, хватит морочить голову бедному солдату? Признаешься сама или мне помочь?

Алёне вдруг стало неловко. Однако Армида права, хватит, пора сворачивать эту игру в «сына полка».

— Сама, — решилась Алёна. — Лум, дело в том, что я не мальчик. Я девочка.

— Но… ты же сказал… — Лум замолчал, не сводя пристального, удивленного взгляда с Алёны.

— Я тебе этого не говорила. Ты сам так решил. Прости, просто я ещё не знала, можно ли тебе доверять.

— Но…

Лум перевел взгляд на Алёнины волосы, туда, где от корней прядка была уже красной.

— А она её закрасила, — усмехнулась Армида. — Это нас, магиргов, такой маскировкой не обманешь. Хотя даже мне не приходило в голову, что можно покрасить волосы.

Лум ещё не успел смириться с такой вот тайной своего маленького друга, как Алёна огорошила его следующей новостью:

— Это ещё не всё Лум. Ты помнишь мир, где ты родился? — спросила она по-русски.

Лум охнул. Ответил ей, с трудом вспоминая родные слова.

— Помню ли? Как же я могу забыть мир, давший мне жизнь? Но… как ты… откуда ты знаешь этот язык?

— Я выросла там. С братом. Родители оставили нас на той самой горе Кольцо. Нас вырастили Юлины родители.

— Невероятно, — прошептал Лум. — Ависы, пришедшие из моего мира… Какой он, мой мир?

— Он… другой. Не такой, как этот. Я расскажу тебе как-нибудь.