Швили, тальпы, мауры не были столь миролюбивы, и вопрос встал лишь о том, кто выживет в этой бойне, а кому придётся исчезнуть. Не участвовали в войне только ншуны, магирги и древовики. Ншуны отсиживались в родных Хомячьих Холмах, ведать не ведая, что творится у них под боком. Древовики и вовсе не вмешивались в дела людей, да и вряд ли у молодого народа хватило бы храбрости напасть на древесных великанов. А магирги призадумались, как предотвратить бойню.
Достойнейшим из магиргов был Адинсул, по сей день он считается одним из величайших колдунов Валлеи. В его голове хранились такие знания, каких теперь не собрать никому. Он-то и нашёл выход.
Этот человек, мальчик, уже в те древние времена знал о существовании иных миров. Многие из них стояли нетронутыми, другие уже населяли различные существа. Адинсул выбрал мир и предложил молодому народу перейти туда. Новички возмутились, они не желали покидать родину. Адинсул воззвал к голосу разума, как ни странно, присущего этому народу. Он убеждал, что тот мир похож на Валлею, там хорошо, тепло и сытно, а главное, беспокойный народ наконец-то станет хозяином своей земли, ведь там не будет больше никого.
— И они ушли? — почти не дыша, проговорила Алёна.
— Ведь в Валлее нет такого народа как тани, верно? — усмехнулся Лум.
— А ты?
— Верно. Я тани. Но я родился не в Валлее.
— А?..
— Могу сказать только, что тани благополучно прижились в своём новом мире. И живут, надеюсь, там и поныне. Меня ведь нашли мелким несмышлёнышем, годков семи, напуганного, голодного, одинокого. Что я мог им сказать, когда и языка-то не знал? А потом и забыл многое. Помню, родители были, брат, сёстры. В деревне мы жили. Я уж и названия не вспомню. Так давно было, что неправдой кажется. Словно всегда жил в Валлее. Иногда даже кажется — я авис, только не такой, как все.
— Нас тоже считали странными, — вырвалось у Алёны. Слова Лума пробудили в ней собственные воспоминания.
— Что? — изумился Лум. — Ну, ты-то чистокровный авис!
Уже не в первый раз Алёнке приходилось это слышать. Но как сложно было привыкнуть, что ты не тот, кем себя считал!
— У тебя здешнее имя, — заметила девочка. — А какое настоящее?
— Андреем меня звали. М-да-а… Теперь-то сложно в это поверить…
«Точно из моего мира!» — обрадовалась Алёна. — «Имя-то из моей страны».
— А как ты попал в Валлею? — спросила она вслух.
Хотя и так ясно. Как мы с Алёшкой и Юлей. Эх, рассказать бы брату, что я тут встретила человека из нашего мира!
— О, это вообще глупая история, — усмехнулся Лум. — Мы жили в предгорье. Я знаю, ависы недолюбливают горы, предпочитают равнину. А вот мы, дети тани, жизни не представляли без гор. Все игры, все приключения и радости жизни мы связывали с неприступными вершинами. Да-а, хорошее было время. Но была одна особенная гора, которую мы любили больше всего. Похожа она была скорее на огромный калач, поставленное на ребро кольцо. Да и называлась она так — Кольцо.
— Кольцо! — ахнула Алёнка.
— Да, Кольцо. Никогда не забуду это слово. Эта дьявольская гора изменила всю мою жизнь. Мы с ребятами поспорили, что я дойду до самого края над пропастью, не испугаюсь. А я всегда отчаянный был. Проиграть — это же страшный позор! Вот и доигрался. Дошёл до края, смотрю, а пропасти нет. Передо мной прекраснейшая долина. «Пацаны, — кричу, — гляньте-ка сюда!» Оборачиваюсь — ни ребят, ни Кольца. Всё та же долина. И никого вокруг. Это я потом узнал, что в Валлее обитает аж шесть народов. А тогда решил — своей безрассудной храбростью обрёк себя на голодную смерть и мучительное одиночество. Вот такие дела. А потом нашёл меня патруль мауров. Ох, и перепугался же я тогда! Ну, для тебя-то мауры — явление нормальное, а я до этого таких ребят никогда не видел, вот и перепугался.
Алёнка усмехнулась про себя, вспоминая собственную первую встречу с Ксеном и его людьми.
— Отвели меня к тогдашнему Владыке. Это издавна так заведено. Если кто из моего мира проходит в Валлею, его встречают и провожают к Владыке. Намучались со мной. Обучили, дали нормальное, как они считали, имя и предложили выбирать профессию. А я оружие с детства любил. Игрушечный меч так и перекочевал со мной в Валлею. И выбрал я службу в армии, о чем ни разу не пожалел.
Я ведь, мальчик, участвовал в обеих Битвах, видел поединок Владыки ависов и Чёрного Принца. Весь наш отряд тогда полёг, такие вот дела. Чудом я тогда ушёл. А Колдун ещё тогда меня подметил. Заинтересовался, значит. Понял, сволочь, что я тани. М-да-а…
И снова умолк, обратившись мыслями к давно ушедшим дням.
Но Алёна не хотела, чтобы он молчал. Лум рассказывал интересно, и пока она слушала, забывала свои страхи. Она затрясла его за руку:
— Расскажи ещё что-нибудь!
— Что? — приподнял он брови.
— Ну… Расскажи мне о Битвах, Лум, пожалуйста.
— А что о них рассказывать? — удивлённо отозвался тот. — Да ведь о них любое дите спроси — всё расскажет.
— Не любое. Все говорят разное, — нашлась Алёна, которая вообще понятия не имела об истории Валлеи. — А ты всё видел сам, и расскажешь, как было. Ну, пожалуйста!
Лумитор ухмыльнулся.
— Как было? А что, можно, отчего не просветить молодёжь? И то, правда, пересказывают историю на все лады, а где истина — и не разберёшь.
— … Тех Битв могло бы и не быть, — начал свой рассказ Лумитор, — и Владыка был бы с нами до сих пор, если бы послушался меня, старого вояку. А я, помнится, говаривал Беладору: не лезь ты к Колдуну. Он засел в своём замке в Багровых скалах, а что такому, как он, какая-то осада, которую мы и держать-то, как следует, не умеем.
— А кто этот Беладор? — спросила Алёна.
Лум глянул на неё неодобрительно.
— Ну, и молодёжь нынче пошла. Совсем забыла имя усопшего Владыки. Стыдно, за такой-то срок.
Алёнке жар бросился в лицо, но совсем не от стыда, а оттого, что чуть не выдала своё неведение. Луму вовсе не нужно знать, что она авис только по рождению. И она поспешила исправиться:
— Я… просто я не думал, что ты говоришь о том Беладоре, о Владыке.
— Понятно, — снисходительно ухмыльнулся Лум. — Тебя удивляет, что я так запросто называю его имя, словно говорю о друге, а не о государе? Так он и был мне другом. Я рос при дворе. И знаешь, что интересно? Я взрослел, а Беладор почти не менялся, он всегда оставался таким же, как в тот день, когда меня впервые привели к его отцу — человеком в самом расцвете сил. И только в его последние годы мы стали выглядеть ровесниками. Теперь я старею, а ведь по вашим меркам я прожил бесконечно мало. Вы ведь, ависы, живёте гораздо дольше тани, для вас сто лет — не срок. А для меня и мне подобных — это целая жизнь… Да, — спохватился Лум, — но я говорил о Битвах. Я пытался отговорить Беладора от преследования. Не ему тягаться с магом. Я ведь был ещё и советником Владыки ависов. Понимаешь, малыш, Беладор, добрая ему память, был мудрым правителем, но при этом, увы, полный профан в военных делах, впрочем, как и все ависы. Вы, взращённые в тепличных условиях нежнейшие создания Валлеи, даже представить себе не можете, что такое настоящая война. Хотя, надо отдать вам должное, древние стычки с тани многому вас научили, по крайней мере, регулярную армию вы завели, если, конечно, закрыть глаза на то, что состоит она из нескольких несчастных отрядиков полных невежд, которые и оружие-то в руках держать не умеют.
Я казался Владыке подарком судьбы — надо же, тани, да ещё и любитель повоевать. Мои сородичи — увы! — запомнились Валлее не с самой лучшей стороны. Вот и поставили меня Главнокомандующим всего этого сброда: под моим началом оказались не только ависы, но ещё и мауры, и даже несколько особенно воинственных ншунов. Поставили, чтобы я, значит, научил их уму-разуму. И я с радостью взялся за дело. Тут выяснилось, что из вооружения у этой так называемой армии только луки да стрелы. И на том спасибо. Но, что ни говори, этим оружием мои ребята владеют виртуозно. Но не всегда оно годится. Для ближнего боя нужно совсем другое. А ты знаешь, откуда в Валлее появились мечи? — задал Лум вопрос и сам же ответил. — Не знаешь. И мало кто знает. Даже сейчас меч редко можно встретить у кого-нибудь, кроме солдат.
