Конечно я была в курсе, что меня считают незаконнорождённой. К этому заключению можно было прийти и самой, без всякой помощи. Но я никогда не сомневалась в верности моей матери клятве о чистой крови. Своего отца я почти не помнила, он скончался, когда мне было три года. Моя мать может была и не лучшим родителем и женой, но она бы никогда не вступила в связь с кем-то из Тёмного круга.

Слухи о моей внешности распространились после первого выхода в свет. Не на коронации наследника клана Околь. Нет. Мой первый приём состоялся, когда мне было четырнадцать, и в Вириз прибыл полк Войглорда из Тмисана. Эта страна помогла нам в разногласиях с соседним правлением, и приём был устроен, чтобы их отблагодарить. Прибыли даже главы клана Расскай, но я была настолько впечатлена самим выходом в свет, что почти не обращала внимания на высших.

Именно тогда люди и увидели меня в образе дочери Василисы Введенской. И разговоры о моей нетипичной для клана Лирая внешности начали набирать обороты. Но ходили они только в кругу высших.

Мою мать многие уважали и даже страшились, а она явно не упустила бы шанс намекнуть, что моя внешность — несущественный повод для сплетен. Я ходила в обычную школу, и там никто не упоминал о том, как выглядит София Введенская. Меня просто называли «Девочка-призрак».

Тем не менее, я не стала спрашивать Карину, кто мог ей рассказывать обо мне. Эту догадку я приберегла на другой случай. Девушка стояла напротив и ждала от меня ответа. Был ли смысл утаивать? Вполне вероятно, что Карина сочтёт мой поступок впечатляющим. Да и была возможность узнать что-то об Обвале Чертей. Взвесив все за и против, я заговорила, не отводя глаз:

— Что ж, тогда тебе, скорее всего, известно, что у меня был доступ к хранилищам нашей семьи.

Это было отчасти правдой. Чтобы добыть тот самый доступ, мне потребовалось полтора месяца играть паиньку перед Иваном, чтобы тот счёл полезным и поучительным взять меня на ежемесячные проверки наших архивов. Будучи, пока что, в статусе наследника, большую часть его работы составляла бумажная волокита.

Я дождалась кивка Карины и продолжила:

— Слухи о том, что Лирая сотрудничал с кланом Аггин, правда. Конечно, они не оставляют следов, ведь все эти дела незаконные. Если честно, то я понятия не имею, как они заставили их сотрудничать, слишком много догадок. Они могли их запугать, предложить деньги или кров — неважно…

Казалось, что Карина ни капельки не удивилась этому. Её лицо по прежнему оставалось спокойным. Лишь небольшой проблеск интереса я смогла уловить в её глазах.

— Аггнийцы, к которым водили меня, прислуживали моей матери по доброй воле. Но едва-ли таких было большинство. Когда я попала в архив, то смогла отыскать документы, в которых содержалась информация о некоторых людях. Самое интересное, что там были не только Аггнийцы. Мибы, Друмы и даже несколько Лирайцев — про каждого была указана скудная информация об их возрасте и принадлежности к клану. Это были пленники. Люди, которых клан Лирая насильно удерживал в темницах. Я могу лишь догадываться, но мне кажется, что моя мать и другие члены Совета Истребителей используют их способности в своих целях.

Я не стала углубляться в подробности того, как смогла раздобыть эту информацию. После половины месяца в игру послушной сестрицы, которая осознала все свои проступки, я вывела Ивана в архиве своими вопросами и возражениями настолько, что брат велел мне убираться. Я не хотела, чтобы он послал за мной стражу для сопровождения, поэтому старалась разозлить его как можно сильнее. В конечном счёте мне это удалось, хоть и стоило разбитой губы и грубой хватки личных стражей брата на запястьях, когда меня выставили из главного архива.

Иван потерял бдительность из-за собственного гнева, что всегда было его слабой стороной, и позволил мне бродить по зданию с ячейками. Ещё тогда я задалась вопросом, почему отсутствовало так много стражей, которые охраняли помещения — проникнуть во множество комнат мне не составило труда. В конце концов, я вышла на дверь с надписью «Только участники Совета Истребителей» и та, к моему великому удивлению, была не заперта. Лишь сейчас до меня дошло, что прошло всё слишком просто, но я быстро выкинула это из головы. Дело было сделано, и я находилась в Обвале Чертей, что ещё могло пойти не так?

— Очень увлекательный рассказ, правда. Я понятия не имела, что клан Лирая настолько гнусный. Всю мою жизнь он был для меня символом благоразумия и справедливости. Ну, знаешь, как белый ястреб на склонах Скиба или братья Мурокьёры, — проговорила Карина с максимально серьёзным лицом. Не будь я в курсе её истинного отношения, то сочла бы сказанные ею слова за правду.

— О да, я вижу, как тебе с трудом удаётся переварить услышанное. Сочувствую.

Я постаралась отвечать с такой же серьёзностью в голосе и бросила многозначительный взгляд на баночку в её руке. Крозные семена подсолнуха — мощные галлюциногены. Их добывают у подножья горы Крозна, в тени которой растут подсолнухи неестественно маленького размера.

— Тем не менее, я решила позаимствовать некоторые записи. А конкретнее, в содержании которых ясно давали понять, что людей там удерживали против воли. Состоялся бал в имении главы клана Околь — Крада Овина, который намеревался объявить о положении своей жены. Они выглядели такими счастливыми…

Мне снова стало стыдно, что я осквернила такое событие, но Карина не дала мне долго предаваться воспоминаниям:

— Ради всех одурманенных, ты можешь уже закончить рассказ? Ты определённо нечистокровный Лираец…

Я подавила смешок.

— Я полагаю, что ты уже и сама догадалась, что я натворила, — я видела по глазам девушки, что она поняла. Мне даже доставил некое удовольствие тот факт, что Карина была ошеломлена. Хоть и старалась это скрыть. — Я раскрыла эти записи. Я не была уверена в невинности главы клана Околь, но в высших по титулу семьях гораздо больше ненавистников Лирая, чем мы думаем. Так я и оказалась здесь. Понятия не имею, что творится снаружи. Когда я заявила об этом во всеуслышание — воцарился настоящий хаос.

— Ну дела, Софи. Тебя же могли казнить за такое…Ты, возможно, развязала войну.

— Я не горжусь этим поступком. Я была зла на мать, на брата, на Совет Истребителей и на весь мир. Если бы я могла повернуть время вспять…

— Шутишь, что-ли⁈ — воскликнула Карина. — Это невероятно! Ты надрала зад всему семейству Введенских. Даже себе, в каком-то смысле. Полагаю, что тебя оставили в живых из-за какого-никакого, но статуса высшей. Хотя, я сомневаюсь, что кому-либо известно о твоём прибываниии здесь. Скорее всего, разнесли слух, что тебя сослали в монастырь в Тмисане, где ты познаешь ремесло Дневных служенниц.

Я невольно рассмеялась. Ну да, как же. Мне только быть Дневной служенницей не хватало.

Дневные служенницы — девушки, которые занимаются перевоспитанием девиц, потерявших путь или цель в жизни. На самом деле, я не имела ничего против. Дневные служенницы считались очень преданными и верными своему делу, что не могло не вызывать восхищения. Но иногда их поклонения целительнице Марии меня пугали. Уж очень ярыми они были в этом деле.

— Теперь ты ответишь на мой вопрос? Почему вы здесь? — я отметила для себя, что это наш самый длинный разговор.

— У нас есть информация. Ты же не думаешь, что наше количество не меняется? — с прищуром спросила Карина. — На данный момент я нахожусь тут дольше всех. Но, когда я только попала в Обвал Чертей, тут было двое мужчин. Карл и Пон — Друмы. Я не хорошо их знала, потому что братьев увели через месяц после моего прибытия.

— Увели? — потрясённо повторила я. — Но это…

— Невозможно? Я тоже так считала, — взгляд Карины сделался печальным. — Я не знаю, какой точно, но, по мнению Совета Истребителей, мы обладаем информацией, которая может им понадобиться. Когда наступает этот момент, то приходят Аггнийцы. Или «Шавки Совета», как их называют Рейк с Дэном. Единственная мысль, в которой они сходятся, — девушка коротко улыбнулась. И улыбка эта вышла такой нежной, когда она произносила имя Рейка, что я даже отшатнулась. Никогда прежде не замечала у неё такого отношения к чему-либо. — Суть в том, что никто не возвращается. С тех пор как после меня пришёл Рейк, а за ним и остальные — шавки больше не приходили. Мы им чем-то полезны, хотя сами не знаем, чем.