Это нашло в душе ал-Малика ал-Ашрафа сочувствие и готовность к согласию, и они договорились между собой. А послы султана попали к 'Ала' ад-Дину — правителю ар-Рума — только после возвращения Камал ад-Дина Камийаса от ал-Малика ал-Ашрафа и заверения ал-Малика ал-Ашрафа [в верности союзу] с его господином[749] ['Ала' ад-Дином].
Глава 86
Рассказ о взятии султаном Хилата в конце шестьсот двадцать шестого года [750]
Когда время осады [Хилата] затянулось, люди стали умирать из-за дороговизны, их рассеяли руки гибели, пищей там стали собаки и кошки, а [стоимость] дирхемов и динаров упала. Поэтому Хилат стал тягостью для того, кто [мог] его взять, и бедой для того, кто им владел. Тогда Исма'ил ал-Йива'и ночью спустил со стены несколько своих приближенных, и они сообщили султану, что Исма'ил ал-Йива'и просит его выделить для него владение икта' в Азербайджане и тогда он сдаст ему город. Султан наделил его Салмасом и рядом поместий (дийа') в различных местах Азербайджана и дал клятву, что утвердит их своей подписью. Послы возвратились в город, и дело было решено[751].
Люди надели доспехи, а Исма'ил ночью спустил веревки, по которым поднялись знамена и пешие воины, а остальные люди изготовились к наступлению.
Когда настало утро, войска стали наступать через брешь, пробитую катапультой [в стене]. В Хилате остатки войск из Каймура[752] начали /226/ жестокое сражение и чуть было не изгнали осаждавших, хотя они, глядя на башни, видели, что большая часть их заполнена султанскими воинами и знаменами. Воины с башен напали на них с тыла, и они стали поспешно отходить. Все эмиры попали в плен, в том числе каймурские, такие, как ал-Асад ибн 'Абдаллах [ал-Каймури], и другие, так как они не оставили своих позиций в башнях. А 'Изз ад-Дин Айбек ал-Ашрафи и сыновья ал-Малика ал-'Адила Абу Бакра ибн Аййуба — Муджир ад-Дин и Таки ад-Дин[753] укрепились в цитадели.
Султан хотел сохранить Хилат от грабежа, но его намерение не имело успеха. К нему пришли ханы и эмиры и сказали: «Длительный срок осады ослабил твои войска и погубил их коней и скот. Если ты запретишь им грабить, то из-за слабости они уклонятся от встречи с врагом и, когда он двинется, эта слабость может стать причиной их ухода и узы [повиновения] будут разорваны».
Они стали подстрекать его подобными [речами], прикрывая свою жадность к запретному, пока он не отпустил поводья, [разрешив] им грабить. Они грабили три дня подряд, и это было то же самое, что бередить рану и сыпать на нее соль. Они добывали то, что упрятали жители, взимали поборы, [сжимая людей] в давильнях. Если в их руки попадал кто-либо из хилатцев, то они подвергали его всевозможным мучениям. Среди людей распространился слух о том, что султан приказал убить при взятии всех, кто был в городе. Это была неправда, но много людей погибло от мучений, а других погубил голод.
Муджир ад-Дин и Таки ад-Дин спустились [из цитадели] и запросили пощады для 'Изз ад-Дина Айбека. Султан пощадил его, и тот вышел на следующий день, но султан не разрешил ему поцеловать руку, унизив его этим и выказывая гнев на него. Лишь после неоднократных просьб он разрешил ему поцеловать свою ногу.
Кто-то из тюрок — приверженцев 'Изз ад-Дина Айбека — сказал султану, что Муджир ад-Дин и Таки ад-Дин находились под его (Айбека) властью и на службе у него и, [несмотря на это], уже поцеловали руку султана. Тогда султан сказал: «Поистине, только из любви к 'Изз ад-Дину[754] его государь дал ему власть над своими братьями, а у меня к нему любви нет, так вернем же дело к положению, в котором они были, и оставим людям их [личные] склонности».
Ежедневно они присутствовали за султанским столом — Муджир ад-Дин и Таки ад-Дин сидели, а 'Изз ад-Дин стоял.
Затем 'Алам ад-Дин Санджар — амир-джандар (глава телохранителей) ал-Малика ал-Ашрафа Мусы, находившийся в заключении, /227/ связался с султаном через своего стража и передал: «Дошло до меня, что султан начал рассылать свои войска в округа Хилата, чтобы осадить их, и послал их в Беркри, Маназджирд, Бидлис, Валашджирд[755], Ван, Востан и другие места, а в этом нет никакой нужды. Что заставляет его (султана) нести расходы и заботы в то время, когда между 'Изз ад-Дином Айбеком и каждым вали, обороняющим упомянутые округа, существует [тайный] знак? Если бы он ('Изз ад-Дин) передал эти знаки султану, тот овладел бы ими без мучений и трудностей. Он до сих пор продолжает переписываться с ними, пробуждая в них отвагу, принижает в их глазах силы султана, укрепляя [в их намерении], и обещает им продвижение войск аш-Шама [на помощь]».
Султан выслушал эти слова и потребовал у 'Изз ад-Дина Айбека эти знаки, но тот отрицал их существование. Султан не поверил этому и заставил его написать [наместникам] о сдаче. Айбек написал им приказы, но они отказались сдаться.
Когда султан потерял надежду достигнуть цели путем переписки, он схватил его (Айбека), заковал в цепи и отправил в крепость Дизмар. Он находился там в заключении до тех пор, пока султан не возвратился из ар-Рума с войском, рассеянным в беспорядке, измученным и оборванным.
Когда послы ал-Малика ал-Ашрафа начали прибывать один за другим с предложениями о мире, султан приказал убить Айбека в его тюрьме, чтобы не было речи о том, чтобы его освободить, снять с него оковы и ослабить для него петли удушья. Он был убит в отмщение, вызвав гнев султана своей открытой руганью в его адрес и за то, что отбивал [в свою честь] наубу Зул-Карнайна, подобно султану, который уподоблял себя в этом своему отцу.
Что касается Хусам ад-Дина ал-Каймури[756], то он был арестован в своем доме в городе и не был закован в цепи. Однажды он попросил у своих стражей разрешения пройти на женскую половину дома. Ему разрешили, и он вошел, а охранявшие сидели у дверей. Между тем его друзья прокопали в стене проход позади дома и привели для него коня. Он сел на него и спасся бегством к ал-Малику ал-Ашрафу. Когда упомянутый сбежал, был убит ал-Асад ибн 'Абдаллах ал-Каймури.
Что касается Хусам ад-Дина Тогрула — правителя Арзана в Дийар-Бакре[757], то он через своего стража просил султана, чтобы тот послал к нему своего верного человека для переговоров. Султан приказал мне посетить его, я пошел и имел свидание с ним. Он сказал мне: «Поцелуй вместо меня землю перед /228/ султаном и скажи ему следующее: “Я здесь чужестранец, пришел с Востока. Время забросило моих предков в эту страну, и я угождал этому роду, то есть владетелям из рода Айюбидов, всеми способами, чтобы как-то уцелеть. С ними я пребывал во мраке ночи, но ожидал зари успеха с востока. А когда взошло солнце и земля осветилась, место моей стоянки продолжало оставаться во мраке[758]. У меня есть племянник — сын брата — в Арзане, недалекий по уму, легкомысленный и безрассудный. Я боюсь, что если он услышит о том, как мало султан заботится обо мне, то продаст мой дом за ничтожную цену. Если султан намерен отобрать все, что у меня было, то он более достоин этого, чем другие, и пусть он пошлет туда того, кто получит все это прежде, чем враг водворится там и случится непоправимое”». А если нет, султан может издать грамоту для успокоения его (т.е. Хусам ад-Дина) сердца, чтобы Арзан и его округ были определены для его владетеля, с обещанием присоединить его к другим владениям [султана], если султанские знамена достигнут этих [мест].
