Тогда ат-Тугра'и заплакал и сказал: «Мне не было больно из-за того, что ты сообщил о его смерти: Каждого сына человеческого, даже если его благоденствие продолжительно, когда-нибудь понесут на похоронных носилках [529]. Но это твое сообщение, что завернул его в саван ты, — великий позор и вечное бесславие для всего нашего дома!» И ал-Казвини приобрел у Шараф ал-Мулка власть, стал вмешиваться в дела, которые его не касались, возвышать одного и унижать другого, назначая того, кто взыскивает, и отвергая того, кому [должно] отдать [что-либо]. Так продолжалось до тех пор, пока не прибыл к султану кади Дамаска — посол ал-Малика ал-Му'аззама 'Исы ибн ал-Малика ал-'Адила Абу Бакра ибн Аййуба[530] — да оросит Аллах их могилы, — а его сопровождал кади Муджир ад-Дин — посланник султана [Джалал ад-Дина][531]. После того как он вручил свое послание и вышел, он сидел в месте приемов (маджлис) вазира [Шараф ал-Мулка], переполненном знатными людьми. Здесь кади Муджир ад-Дин сказал кади Дамаска: «Сообщи нашему господину вазиру о том, что рассказал тебе 'Изз ад-Дин ал-Казвини». Тот отказывался от этого, пока Муджир ад-Дин не стал заклинать его благом султана, после чего он сказал: «Действительно, кади /144/ 'Изз ад-Дин говорил мне[532] с упреком: “Что думает твой господин, то есть ал-Малик ал-Му'аззам, когда склоняется к этим, а не к своим братьям-султанам? Клянусь Аллахом, [даже] враждебность его братьев для него полезнее и выгоднее, чем искренние отношения с этой кликой! Поистине, он будет сожалеть о том, что он делает, уже тогда, когда раскаяние ему не поможет”»[533]. Шараф ал-Мулка рассердило то, что он услышал, он вызвал ал-Казвини и поставил его с глазу на глаз с рассказчиком. Ал-Казвини стало стыдно, и он при своем красноречии бормотал, словно Бакил[534]. Тогда Шараф ал-Мулк сказал: «Если бы не уважение к старости и не почтение к учености, этот меч снес бы твою голову. Прочь от меня, ничтожный!» И 'Изз ад-Дин удалился посрамленный. А я не знаю, кто из этих трех господ лучше, а какой из них дальше от добра — тот, кто просил свидетельствовать, сам свидетель или обвиняемый? Клянусь жизнью, 'Изз ад-Дин был справедлив в том, что сказал, ведь он упомянул о том, что было очевидно, и истинность этого подтвердилась на деле. И все же как отвратительна привычка к измене, а неблагодарность за благоволение — очевидный позор. Он ('Изз ад-Дин) был отставлен, и, после того как имущество его было конфисковано, кади назначили Муджир ад-Дина, как мы еще скажем об этом, если будет угодно Аллаху всевышнему. Глава 53 Рассказ о возвращении султана в Страну грузин и взятии им Тифлиса После праздника султан отправился во второй набег в Грузию и этим обелил лицо веры, а щеки поклонников креста покрылись пылью. Когда он достиг реки Араке, я сильно заболел и не мог продолжать путь. Султан как раз тогда разрешил двум правителям Сурмари возвратиться в свой город, и я был отправлен с ними. Им был дан приказ о том, что они, пока я с ними, должны вскрывать письма, которые поступят к ним от правителей аш-Шама, ар-Рума и Грузии, только в моем присутствии и принимать любого посла из этих стран только при мне, чтобы я видел все, что к ним прибывало и что от них убывало. Я оставался там семь месяцев из-за того, что к султанским ставкам было трудно добраться, так как [султан] покорял дальние области Абхаза. /145/ Когда султан был у берега реки Араке, он перехватил лазутчика с письмами Шалвы ал-Курджи, направленными к эмирам (князьям) Абхаза, [в которых] он предупреждал их о походе султана против них и предостерегал их[535]. Султан распорядился, и он (Шалва) был разорван на две части на берегу реки.
В эту зиму в Стране грузин султан и его войска претерпели большие бедствия от снегов. Нахмурилось лицо небес, а стужа Действовала даже на копыта [коней], не говоря уже о руках, ногах и лицах [воинов]. Когда султан достиг лугов Тифлиса, он вызвал туда войска без вьюков и обоза. Он увидел, что Тифлис укреплен и неприступен, а его стены большей частью были возведены на горах и возвышенностях. Простонародье города сбежалось к губительному сражению, как мотыльки бросаются на огонь. Этих людей вовлекали в битву, пока они не удалились от городских стен, а потом бросились на них в атаку, так что их головы отделялись от тел, а кости от запястий. Они при отступлении столпились, а Гийас ад-Дин оказался раньше у ворот, и этой атакой был захвачен город[536]. Мечи полновластно распорядились его жителями, а руки [воинов] захватили все [их] добро. И были перебиты в нем (Тифлисе) все находившиеся там грузины и армяне. А войска грузин и их азнауры заперлись в крепости. Особенность Тифлиса та, что он построен на берегу реки Куры, среди гор и долин: река отделяет город от крепости. Это широкая река, и перейти ее нельзя. Между городом и крепостью был деревянный мост, но он был сожжен, когда выяснилось, что положение ужасно и уже властвует рука мести, а на мосту теснится толпа. Затем султан в течение одного дня переправился на другой берег, к месту крепости. Аллах предначертал ему и его войскам благополучие, и он окружил крепость. Люди стали готовить осадные орудия, но в это время из крепости вышел посланец грузин с просьбой о пощаде. Султан ответил на это согласием, так как нагрянула зима. Крепость сдалась[537] со всем, что пребывало здесь на протяжении веков. Всего этого не пересчитали бы пальцы самого искусного знатока, а от их перечисления стало бы тесно в /146/ стопках реестров[538]. Глава 54 Рассказ о намерении султана напасть на хаджиба Барака [539] в Кермане и о том, как султан вернулся, не достигнув Кермана Когда султан захватил Тифлис и распространил свои набеги до дальних границ Абхаза, до него все чаще стали доходить известия из Ирака о скверном замысле Барака в отношении покорности [султану] и о том, что он начал переписываться с татарами и обмениваться послами с ними, подстрекая их против султана. Кроме этого он прекратил установленные в знак дружбы платежи[540]. Шараф ад-Дин 'Али ибн ал-Фадл ат-Тафриши[541] — вазир султана в Ираке — ежедневно сообщал вести о нем [султану]. Однажды от него к султану, когда тот находился в Абхазе, пришло сообщение[542], что упомянутый (Барак) расположился лагерем на одной из равнин, будучи уверен, что султан далеко. И султана побудил его пыл, представивший трудное легким, а ухабистый [путь] — ровным, к тому, чтобы напасть на Барака в Кермане. Султан отобрал шесть тысяч легковооруженных воинов и взял с собой своего брата Гийас ад-Дина, обещая ему Керман, когда он будет освобожден от отступника. Ведь Керман был его владением, а он доверил его вероломному и положился на бесчестного. Султан оставил свой гарем и обозы в Килакуне[543] с именитыми ханами и большими эмирами. вернуться Стих из касиды раннеисламского поэта Ка'ба ибн Зухайра (ум. в 662 г. ?) Банат Су'ад. вернуться Речь идет о Наджм ад-Дине Халиле (см. примеч. 117 к гл. 47), который по возвращении в Дамаск (1227 г.) жаловался на грубость и высокомерие хорезмшаха. См.: Ибн ал-Фурат, с. 280; ал-Хамави Мухаммад, л. 157б; Абу Шама, 1/2, с. 143. вернуться О посольстве кади Муджир ад-Дина см. примеч. 117 к гл. 47. вернуться Действительно, когда ал-Малик ал-Му'аззам 'Иса прекратил упоминание имени своего брата ал-Малика ал-Камила в хутбе, тот выступил походом на Дамаск (однако безуспешно). См.: ал-Макин, с. 136—137. вернуться Бакил — мифический охотник, легендарный герой древнетюркского устного народного творчества. вернуться Джалал ад-Дин в течение мухаррама и сафара 623 г. х. (января — февраля 1226 г.) был занят экипировкой армии и ее подготовкой к походу на Тифлис. Город бьи взят им 8 раби' первого (9 марта 1226 г.). См.: Ибн ал-Асир, 9, с. 366; ал-Джувайни, 2, с. 431; Ибн Халдун, с. 273. Однако до этого произошли следующие события: главнокомандующим грузинскими войсками был Авак, сын Иване Мхаргрдзели. Прежде чем начать поход на Тифлис, Джалал ад-Дин встретился с Аваком в крепости Бджни, и в беседе султан заявил ему: «Я не пришел грабить Грузию, а пришел с миром. Но вы почему-то быстро вооружились и настроились против меня, и мира не стало. Сейчас, ибо ты один из главных визирей грузинского двора, послушай меня. Слышал ли ты о моем роде, о величии моего государства? Я сын великого владыки хорезмшаха... но судьба отвернулась от дома хорезмшахов, и я везде был побежден Чингиз-ханом. Когда я увидел, что он силен, а у меня нет сил, я оставил свое государство и направился в Грузию с миром. Я слышал о силе и мощи вашей страны и о смелости грузин. А сейчас я хочу, чтобы мы соединились и вместе боролись против врага. Я слышал, что ваш царь — женщина. Сделайте меня ее мужем и царем над вами, и мы вместе будем побеждать врагов наших. Если же вы так не поступите, то ваше государство будет разгромлено, а если даже я и уйду, то татары уже здесь. Вы не сможете им противостоять и не имеете сил для борьбы с ними. Пошли гонца к царице и сообщи о моем предложении, ибо я не хочу разгрома Грузии, а хочу защитить ее от врага, и вы меня поддержите, и будет мир». См.: Картлис Цховреба, с. 172—174. Авак послал гонца к Русудане, и та отвергла предложение хорезмшаха, после чего он двинул войска на Грузию. Грузинские войска, усиленные отрядами аланов, лакзов и кыпчаков, выступили навстречу хорезмийцам, однако Джалал ад-Дин в нескольких сражениях разбил их и, заняв по пути Сомхити, преследовал отступающих грузин до Тифлиса (см.: Ибн ал-Асир, 9, с. 366). Царица Русудана и двор перебрались в Кутаис, оставив в Тифлисе большой гарнизон под командованием братьев Мемна и Боцо Боцосдзени. Битва за город шла с переменным успехом, но в одном сражении за городскими стенами грузинский отряд, отступая перед натиском превосходящих сил, не смог сдержать хорезмийцев, и войска Джалал ад-Дина, не без помощи живших в Тифлисе мусульман, ворвались в город через Гянджинские ворота. В сражении на улицах города грузины потеряли своего командира Мемну, которого зарубил тифлисский мусульманин, и войска укрылись в цитадели города Исани. Хорезмийцы учинили в Тифлисе погром, убивая жителей и занимаясь мародерством. Грузинский летописец весьма ярко рассказывает о зверствах, учиненных в городе хорезмийцами, которые не щадили никого. Деяния Джалал ад-Дина в Тифлисе летописец сравнивает с разгромом Иерусалима, учиненным императорами Веспасианом и Титом (см.: Ибн ал-Асир, 9, с. 366—367; ал-Джувайни, 2, С. 431—432; Картлис Цховреба, с. 174—177; Гандзакеци, Тер-Григорян, с. 155; Гандзакеци, Ханларян, с. 149—150; Себастаци — Армянские источники, с. 24; Вардан, с. 176). вернуться Царица Русудана, узнав об избиении хорезмийцами жителей Тифлиса, приказала начальнику тифлисской цитадели Боцо сдаться. Было взято в плен 10 тысяч грузинских воинов. Джалал ад-Дин предложил им принять ислам, однако, по сообщению летописца, пленные отказались, и все они были перебиты на мосту, названному впоследствии «Мостом святых десяти тысяч мучеников тифлисских», и их трупы были сброшены в Куру. См.: Картлис Цховреба, с. 177—178; ср.: Сабинин, с. 147—154. После взятия Тифлиса Джалал ад-Дин совершил опустошительный рейд по грузинским областям Сомхити, Картли, Триалети, Самцхе, Тао, Джавахети и Артаани. вернуться Овладев Восточной Грузией и Тифлисом, султан Джалал ад-Дин начал чеканить здесь от своего имени монеты. Монет с именем Джалал ад-Дина весьма много, так как при взятии Тифлиса в его руки попала царская казна. Он воспользовался грузинскими монетами и перечеканил их в свои собственные. Это в основном медные дирхемы времен правления царей Тамар, Георгия Лаша и Русуданы. Монеты имеют неправильную форму и разный вес. аверс — ас-султан ал-му'аззам кругом гладкий ободок, вне которого дараба хаза-д-дирхам би-тарих саласа ва ширин ва ситтамийа реверс — Джалал ад-Дунйа ва-д-Дин кругом гладкий ободок, вне которого да'афа Аллах джалалаху ва мадда зилалаху ва аййада икбалаху. См.: Пахомов, с. 122 и сл.; Капанадзе, с. 68—73. вернуться О Барак-хаджибе см. также гл. 11 и 42. вернуться Тенденцию к самостоятельности Барак-хаджиб проявлял каждый раз, когда слышал, что султану Джалал ад-Дину приходится трудно или он где-то вдали от Кермана. И на сей раз Барак, воспользовавшись занятостью хорезмшаха Грузией, объявил о своем неповиновении и перестал платить дань в султанскую казну. вернуться О событиях, связанных с деятельностью вазира и наместника Джалал ад-Дина в Ираке — Шараф ад-Дина 'Али ат-Тафриши, см. гл. 59. Тафриш — округ Кашана в Ираке Персидском. См.: ал-Казвини. Нузхат, с. 72. вернуться Сообщение о восстании Барак-хаджиба против Джалал ад-Дина было получено султаном в месяце джумада втором 623 г. х. (июне 1226 г.). См.: Ибн ал-Асир, 9, с. 367. Барак (у Ибн ал-Асира — Булак) объявил Керман независимым от Джалал ад-Дина и даже пытался захватить Ирак. Он отправил к монголам посла с извещением о малочисленности султанских войск в Кермане, призывая их к походу против хорезмшаха. вернуться Килакун (Килкун) — крепость на отрогах Шахдагского хребта. |