— Смотри-ка, а он милый, щебечек, аки весенняя пичужка, — Моркант перехватил поудобнее щипцы, — ускорим признания?

Секретарь поднял руку, останавливая палача, мол, всё идёт, как надо:

— Раз ты, Тео-безродный, человек слова — это похвально. Но у меня нет времени развлекаться с тобой часами, Моркант тебе составит компанию, уже без меня. А сейчас Его величество ждёт меня с докладом, поэтому не глупи, отвечай на мои вопросы без утайки, если не хочешь такую казнь, когда от тебя будут отрезать по куску, но ты будешь жить, пока это не надоест толпе… Поверь, быстрая смерть — вот что предпочитают умные преступники.

Ликтор поставил перед Тео на принесённую из угла стойку необычайно массивный артефакт правды, похожий на большой кусок оплавленного стекла. Произвёл манипуляции, и внутри кристалла загорелось ярко-синее пятно.

— Рассказывай, кто помог Её величеству сбежать и украсть всех драконов в Ааламе. Где Её высочество и Самар-эве? Какую роль сыграли алазонки в побеге Её величества?

— Меня тошнить… — признался Тео. Желудок содрогался от спазмов.

— Тебе принесут отвар, как только ты расскажешь, я обещаю, — Ярвуд уселся поудобнее и занёс заточенный грифель над своим фолиантом.

Останавливаясь на паузы, чтобы подавить приступы изжоги и тошноты, встряхивая тяжёлой гудящей головой, мастер послушно начал повествовать, то и дело вставляя ремарки про свой долг. Про то, как он принёс Её величеству присягу на верность, потому что она нуждалась в помощи. Про своё непонимание личной роли в происходящем. Про то, что о побеге никто не помышял и не подозревал, ровно до той минуты, когда во дворце сработали сигнальные артефакты. Алазонки, по его словам, в самом деле были не причём, а (возможно) гвардия была набрана ради одной-единственной важной задачи — защитить королеву или отвлечь, или помочь сбежать в подобный важный день.

Про то, как королева отправила его с алазонками и Самар-эве на Остров, а сама осталась во дворце. Затем явился принц Арженти…

Троица слушающих эве встрепенулась.

— Какой Арженти? — ликтор протянул руку к артефакту, круглому диску на своей груди.

— Тот самый. Это он похищать ваш драконы и снимать браслеты из ираниум…

Кажется, только теперь до допрашивающих дошло: этот мастер воистину знал много, а правдивость его слов подтверждал кристалл, заправленный свежей кровью алатуса, синее сердце артефакта внутри то темнело, то светлело, однако не меняя цвет на лживый красный.

Тео успел дойти до эпизода, когда во дворце во второй раз зазвенела сигнализация, и королева вместе с дочерью и Тео отправилась в питомник драконов, находившийся в оранжерее. Ликторы, которые там следили за яйцами, могут подтвердить, что мастер только проводил туда королеву и сразу был отослан ею.

Пока всё совпадало.

— Значит, ты хочешь сказать, что после твоего ухода королева осталась с драконами и яйцами, выслала Служителей якобы помогать другим, а потом с помощью так называемого Арженти выкрала яйца и сбежала?

Мастер молчал, и вдруг его стошнило, прямиком на кристалл.

— Я не знаю, я быть с алазонки, — прохрипел он, отшатываясь от кулака Морканта, не вынесшего всей красоты зрелища.

Артефакт мигал красным, и ликтор, поминая бездну, принялся его омывать сверху водой.

— Не ври, — спокойно заметил Ярвуд, подбирая ноги, чтобы не мешать сновать мимо ликтору и помощнику Морканта, — к своим девицам ты присоединился позже, это установленный факт. Где ты находился эти два часа?

— Я помогать Её величеству отправлять драконы на юг. Она приказать. И я смотреть на битва безродных и третий сай.

— Что?! — Ярвуд подскочил и через секунду стоял рядом. Но вид мастера внушал такое отвращение, что секретарь передумал дотрагиваться.

— Если вы послать летуны туда, они вам подтверждать, — через силу выдавил Тео, икнул, и Ярвуд сделал три шага назад.

— После того как все драконы, которых мы отправляли на юг в течение двух дней, не вернулись, в том числе украденные королевой, мы не можем туда послать остальных. Но завтра должны вернуться конные разведчики, и если ты не соврал…

— Аалам ждать возвращения преступники, и они очень злиться… Я должен поговорить с Его величество и Риуз-эве…

Желудок очистился второй раз, но от намного меньшего объёма содержимого.

— Зачем тебе, бездна тебя поглоти, король и ректор? — Ярвуд перестал записывать: этот мастер наговорил столько, что не верилось.

— Мой долг перед ректор. Он должен меня освободить, если считать, что вы иметь право… Меня тошнить… А король — я обещать моя королева передать ему её речь.

Ноги мастера подкосились, и он повис на цепях, теряя сознание или ослабевая от проделанных усилий.

Секретарь, ликтор и палач посовещались, и Ярвуд вынес решение. Другого выхода пока не было, как проверять информацию мастера, который, будто бы, говорил искренне, но абсолютно невероятные вещи.

Брезгливый ликтор отправился к своему начальнику — Сирнанносу — чтобы оповестить о появлении того, кого боялись, и недаром! Ярвуд пообещал вернуться с Либерисом, если тот пожелает услышать послание от супруги. Ну, а Морканту не оставалось ничего другого, как приводить в чувство пьянчугу-мастера, которого пока запретил трогать Ярвуд.

В отсутствие секретаря и ликтора, Тео сняли с цепей, приволокли к бочке и «дали напиться» — макнули несколько раз с головой, вытаскивая в последнюю минуту, как считал Моркант, чтобы не попортить «занимательный товар». Затем мокрого пленника бросили в угол с соломой высыхать.

Моркант отослал своего помощника с распоряжениями: заменить караул на свежий, принести отвар «этому куску падали», ибо в случае визита Его величества «товар» должен быть надлежащий:

— Его величество не любит тратить время попусту. Будешь молчать, я тебе по одному выдеру все ногти и вставлю их вместо зубов!

Моркант достал из своего ящика с инструментами флягу с крепким напитком, придвинул к стене стул, на котором до этого сидел Ярвуд, и вытянул ноги, собираясь выпить и вздремнуть: пыточная разминка принесла приятное лёгкое удовлетворение, а после окончательного решения Ярвуда можно будет порезвиться в полной мере.

Мастер лежал на боку и тяжело дышал, не представляя опасности. Сейчас его удерживала лишь одна цепь, но, по мнению палача, и та была лишней: тот, о ком рассказывали небылицы, оказался обычным деревенским безродным отребьем.

Прошла минута, другая. Вино было выпито, и Моркант зевнул. За решёткой менялся караул. Ближайшие полчаса обещали быть скучными.

И вдруг мастер сначала замычал, а потом запел.

— Ожил, что ли? — хмыкнул Моркант, не открывая глаз.

— Моя мать мне петь одна песня в детстве. Она помогать, когда мне плохо, — вежливо откликнулся мастер.

— Ну-ну… А лучше бы ты заткнулся, не то выпишу тебе музыкантов для компании.

Мастер застонал:

— Пожалуйста, мой живот болеть, а песня меня успокаивать. Недолго, эве, прошу!

Моркант вздохнул: что ни говори, а день с утра нервный; стоит ненадолго отдохнуть, чтобы потом с новым силами взяться за этого предателя.

— Негромко вой и недолго, понял, отребье? — он милостиво озвучил согласие, не замечая, как бережно отставленный к стене вымытый артефакт правды мерцает всполохами красного и зелёного, предупреждая палача о магическом всплеске.

*****

Носок ботинка ткнулся в спину лежащего:

— Вставай. Тебя ждёт Его величество.

Тео с трудом поднялся. Он чувствовал себя отвратительно: какое-то время назад он отдал последние силы, все, какие смог найти внутри себя, а также призвать магию земли от каменного пола, чтобы усыпить бдительность Морканта и спеть ему песню, которую тот заслуживал. После этого сам не заметил — будто провалился в бездонную чёрную яму монотонного кошмара и усталости. И падал в ней, как Алиса из сказки Кэррола, безостановочно, не видя дна.

— Советник? — незнакомый капитан, появившийся в сопровождении четырёх ратников, приблизился к Морканту, имеющему титул Советника по безопасности. Тот продолжал сидеть на табурете возле стены и тереть лицо после накатившего сна. — Будете ли вы сопровождать заключённого?