Родник журчал в двух десятках метров, а за ним виднелся прудик, затянутый кувшинками и илом.

Тео разделся, нырнул в зеленоватую муть, принюхиваясь к запахам — кувшинки, видимо, очищали воду, потому что характерного для недвижимой воды зловонного аромата почти не ощущалось.

Волоски на ногах почти сразу привлекли внимание местной рыбешки. Тео извернулся и поймал одну, не слишком поворотливую. Чешуистая живность неожиданно оказалась весистой, наверное, с килограмм, и Тео швырнул обалделую рыбу на берег — надо будет попробовать развести огонь и пожарить на углях дармовой провиант. Следом полетела ещё одна чушка, здесь их было много, но Тео не стал поощрять рыбацкую жадность: позаимствовал у вселенной ровно столько, сколько требовалось для поддержания своей жизни в отсутствии холодильника. Он бы и одной рыбой ограничился, но пока не был уверен в собственном кухарском навыке робинзона: вдруг первая попытка будет неудачной?

От ледяного нижнего слоя воды через несколько минут свело ноги, Тео вылез и, подрагивая от слабых дуновений весеннего ветерка, оделся. Теперь он и в самом деле чувствовал себя взбодрившимся. Напился из ручья чистой воды, сожалея, что в комплект к подаренной одежде не прилагалась фляга. Не бегать же сюда каждый раз, как приспичит жажда! У Робинзона Крузо хотя бы вещи с корабля были, у Тео — ничего ровным счётом. Окажись хлыст Менгала волшебной палочкой, он только будет рад.

Рыб он сложил в вывернутый кожаный дублет и пошёл назад, попутно проверяя изменения в силе. Действительно, холодная вода сбила остатки хмеля, и теперь нити чувствовались чётче. Но подвижность они не приобрели, поэтому пока ни о каком портале не могло быть и речи.

Какой-то неожиданный шорох в стороне заставил Тео вздрогнуть. Неподалёку через колючий куст пытался пробраться заяц, но, кажется, безнадёжно запутался. Тео с трудом вытащил за уши его, повизгивающего от страха.

— Тебе повезло, что я не охотник и не голодный, — юноша рассмотрел животное со всех сторон. Упитанный ведь какой! А отсутствие шерсти на боках так и говорило, что перед Тео ещё один упрямец, любитель гулять, где не следует. — Ну, беги, толстопопый!

Заяц уходил так уверенно, что Тео не удержался, последовал за ним и не ошибся: нити ещё недавно подсказали наличие животных в этом лесу, а сейчас ушастый вывел его на поляну с пригорком, который был щедро испещрён норами. Здесь находилась целая кроличья колония, поляна так и кишела серыми и рыжими вредителями леса! Более чем очевидна стала причина страдающих деревьев.

Вместе с тем факт свободного размножения одних из самых пугливых животных заставил Тео задуматься. Получалось, он оказался в какой-то неведомой глуши, где не хозяйничали волки или лисы, или им подобные хищники. Должны же они были быть в мире Алатуса, так похожем на земной!

Задумавшийся Тео едва не упал, споткнувшись об ветку, явно свалившуюся недавно, ибо на ней зеленели молодые листья. Вечно жующие зайцы её охотно уничтожили бы, если бы нашли. Юноша с полминуты разглядывал ветку, и новая идея пришла в голову. Стоило попробовать пополнить магический ресурс хотя бы таким способом.

[1] “inidezia yuhuni» — да будет так (алат.)

Он вернулся на то месту, где о недавнем приземлении дракона напоминали поваленные молодые деревья и ветки. Их пронырливые зайцы уже грызли вовсю, собравшись у некоторых, то были лиственные деревья. У колючего елового лапника не Тео не заметил ни одного, сам собой напросился невольный вывод о гастрономических предпочтениях ушастых. Вдобавок Тео подумал, что совершенно ничего не знает о жизни диких животных и даже сейчас обращает мало внимания на детали. Какие-то деревья оставались нетронутыми, на каких-то, объеденных снизу, изо всех сил пыталась проклюнуться зелень, остальные, высохшие совершенно, на общем фоне просыпающейся природы пока не выделялись. Но наступит лето, и здесь наверняка пасторальную картину будут портить сухие, мёртвые деревья, а их (спасибо зайцам) на самом деле было немало.

— Да свой я, свой! — посмеялся он над ушастыми, прыснувшими в разные стороны при его приближении. Несколько заметалось среди ловушек из веток. — Ох, я сейчас вас съем!

Поднял первый ближайший ствол и потащил его к хижине. Оставил там и сделал ещё несколько ходок за потенциальным топливом для очага, нарочно не трогая те деревья, которыми лакомились зайцы. Затем, царапая руки, отодрал тонкие ветки, и занёс несколько сырых стволов внутрь, чтобы те быстрее просохли. Вспомнив про рыбу, сухие ветки поломал, как мог, и сложил ближе к каменному очагу, часть затолкал внутрь.

От работы отвлёк накрапывающий дождь. Тео задрал голову, чтобы понять, ждать ли сильного ливня или обойдётся, и невольно удивился. Оказывается, прошло немало времени, потому что солнце, или, как его здесь называли, глаз Алатуса, заметно сместился. Настолько, что оказался ниже небесной серой пелены. Получалось, до ночи оставалось каких-нибудь часа два или три, совсем немного… Что ж, настало время проверить ещё одну теорию.

— О, Алатус! Я накормил диких зайцев и приготовил топливо для местных путников. Теперь им не нужно будет собирать по лесу дрова, если ночь застанет их в неподходящий час. Прошу, зачти мне мой труд во благо других, inidezia yuhuni!

Свежая сила потекла к рукам, обняла плечи и мурашками погладила по спине. Её оказалось немного, но Тео не расстроился: в Шаолине за уборку территории или полив деревьев тоже не особо «капало», но, всё же, это было лучше, чем ничего.

Он сходил к ручью, помыл лицо и руки, попутно поиграл с водой и выяснил итоговое качество силы. На полный портальный коридор нитей бы не хват, а вот…

Представив себе каменную складку в горе, куда был сброшен рюкзак, Тео попробовал построить «окно» — и оно получилось! Засунул руку внутрь и достал из невидимого хранилища подарок Мэйли.

— М-м, спасибо! — сама собой вырвалась благодарность магии, и Тео хохотнул с облегчением.

Сумка оказалась нетронутой, лишь брезентовая ткань заметно повлажнела от нападавшего на неё снега, так что Тео не стал откладывать в долгий ящик важное. Бросил возиться с печкой и выложил на потрескавшийся стол содержимое. Наконец, у него имелся топорик, нож, небольшой алюминиевый котелок, зажигалка… Спальник расстелил на скамейке, чтобы его влажные края успели просохнуть до ночи: теперь-то можно натопить в хижине и спастись от возможной холодной ночи в лесу.

Попавшуюся пачку с печеньем и шоколадный батончик Тео раскрыл, невольно улыбаясь и вспоминая уверенную предусмотрительную Мэйли. Сразу решил не увлекаться: надо половину оставить на завтра, если вдруг не получится нормально пообедать. Когда безнадёжность быта отступила на задний план, стоило вернуться к насущным задачам.

Огонь занимался неохотно: ветки попались недостаточно сухие — и Тео, никогда прежде это не делавший, попытался помочь магией. Пламя неожиданно вспыхнуло, от веток повалил жёлтый дым, пыхнул в лицо, и дом начал наполняться ядовитым смогом.

—…! — выругался Тео, кашляя и выбегая наружу, чем испугал двух ушастых гостей, обнюхивавших сложенную у хижины потенциальную еду.

Дверь Тео подпёр палкой, чтобы не закрывалась, и отошёл отдышаться подальше от желтоватой дымной струи. Когда пелена растворилась, он вернулся в хижину. В очаге трещали прогорающие ветки, чувствовался лёгкий углекислый газ от продуктов сгорания, но в целом уже можно было находиться внутри и не мокнуть под дождём. На угли легли два сухих (внешне) поленца, отрубленные благодаря топорику, через минуты две пламя, облизнув их, распробовало, и огонь весело занялся, давая небольшой дымок.

— Бибити бобити бу! — весело рассмеялся довольный робинзон, взял с собой нож, рыбу, котелок и отправился к ручью.

Через полчаса пыхтения рыба была почищена, порезана на куски — на пеньке неподалёку, — залита водой. С полным котелком довольный Тео вернулся в хижину, где от очага поднимался жар, продел под алюминиевой ручкой сырую толстую ветку и подвесил над огнём, сделав себе пометку — поглядывать на импровизированную конструкцию, чтобы палка не загорелась и не опрокинула с таким трудом доставшийся рыбный суп.