Ну уж нет! Мир магии не смог свалить боевого сержанта с ног, а уж эти фантики тем более!

Петров хрустнул костяшками пальцев, разминая кулаки.

Я же откинулся на спинку скамейки и задумался. Скорая свяжется с полицией, те найдут родителей.

Пока то да сё, у меня будет готово для мамы успокоительное «врачи сказали всё в порядке». Я маму люблю, но очень боюсь ее первой реакции. И очень надеюсь, что мама не устроит истерику с воплями и хватанием за сердце при посторонних людях. И да, присутствие врачей будет очень кстати. Не хотелось бы подтвердить сердитое мамино: «Ты меня до инфаркта доведешь». Уж как ни старался быть очень послушным и хорошим, а всё равно влип в историю. Пропал на несколько месяцев. Ушел осенью, вернулся весной.

От тревожных мыслей и боли отвлекал разговор.

— Так что случилось с ЪМиром? — задал общий вопрос, сделав знак пальцами, обозначив магический мир.

— Ты точно не знаешь? — Петрович сомневался. Привык, что маги всегда всё знают.

— Хочу услышать твою версию, — выкрутился я. Что-то знаю, а что-то нет. А кое-где мне могли и наврать. Так что…

— Хм. Ладно. Начну с начала. Если коротко: апокалипсис. Что-то свалилось в ЪМир, — сержант сделал привычное движение рукой, обозначая мир магический. — Говорят, это был Огненный Дракон, который пришел из другого мира. И не было никого, кто бы это опроверг. Чудище убили, но это изменило магию ЪМира. Не сильно, можно сказать чуть-чуть. Мир не рухнул, но перестал быть прежним. Учитель говорил, что мир начал меняться еще раньше, когда начали исчезать водные драконы (а они были обычным явлением, скажем как у нас киты). Были бы они живы и Огненный Дракон не смог бы ничего сломать. Но увы... — Петрович почесал в задумчивости подбородок. — Как бы там ни было, но в какой-то момент некоторые магические законы изменили свою константу. Первым посыпались порталы. Первые погибшие были маги порталов и люди, использующие телепорт. Не изменились лишь Пустоши, закрытые защитным магическим Куполом. Границу Купола так и прозвали — Грань.

— В Королевствах говорят «оказаться за Гранью» обозначая этим смертельный случай, — подтвердил я.

— Они правы. Из-за Грани еще никто не возвращался. Пустоши. Земли герцога Гудвейна… Чего улыбаешься? Да, я звал его Гудвин. Великий Маг, учёный, достойнейший человек, мой Учитель… — Петрович почтительно помолчал несколько секунд, будто мысленно благодарил учителя. — Когда он ушел, я занял его место. Место Великого Мастера. И, знаешь, я неплохо справлялся. М-да. Совет Пустошей был мной доволен. Единственное разногласие у нас было по Куполу. Защитное заклинание, которое спасло Пустоши от изменения магических законов. Под Куполом оказался островок прежнего мира, островок прошлого. Он не выпускал никого наружу, но иногда порталы сбоили и впускали внутрь. Купол — защита и… клетка. Пустоши оказались в полной изоляции.

— А как же Твари? В Королевствах про них ничего не слышал.

— Твари — существа, люди, переполненный тьмой. Снаружи тьма тоже есть, но зачастую она рассеивается в магических потоках, не успевая концентрироваться. Сам понимаешь, под Куполом рассеиваться некуда.

— И Совету норм? Нормально жить с Тварями? — возмутился, вспомнив редкие, но жуткие встречи с зомби. Бр-р-р.

— Пустоши научились с ними бороться. Привыкли. А Совет… Совет не захотел ничего менять. Измениться как остальной мир. Открыться миру для них означало подчиниться более сильным. И потерять власть.

— А ты им чем помешал?

— Я хотел домой, обратно в СССР. А чтобы выбраться за Грань, надо сломать Купол. Гипотетически любой сработавший наружу портал разрушит его. Мой Учитель создал портальную арку, рассчитал для этого все необходимые условия. Я продолжил его дело, но зашел в тупик. И пока мои опыты были безрезультатны, то и Совет рассматривал вопрос выйти из изоляции положительно… возможно... когда-нибудь.

Петрович замолчал, и я закончил за него:

— Но потом они передумали и достали базуку.

— Драконобой, — грустно усмехнулся Великий Маг Пустоши. — Это оружие против драконов. Редкое.

— Суки они, — разозлился я, вспомнив ревущее, смертоносное пламя и бесконечное падение в бездну. Уверен, это еще долго будет сниться мне в кошмарах. — Мы же не драконы.

— Ха, я бы поспорил! Меня ничем другим не возьмешь, — Петрович гордо вскинул голову, потом любовно погладил мантию на груди. — Я свою защиту годами наращивал. Моя бронька даже Плевок Магмы выдержала. Полсекунды, но выдержала...

— Вовремя ты меня оттолкнул, — сказал я с чувством благодарности. Ведь был на волосок от гибели.

— Вовремя ты меня дернул в портал, — ответно поблагодарил Петрович и признался: — Не успевал я, самую малость не успевал.

Замолчали. Время разговоров кончилось. Послышался противный звук сирены машины скорой помощи. Я поморщился, а Петрович поднялся.

Сразу понял, что он собирается уйти. Стало тоскливо, но знаю, что так будет правильно.

Крепкое двойное рукопожатие. Сначала, как в ЪМире пожали запястья, потом как дома — ладони.

— Ну, что ж, виконт Наиль, прощай. Еще свидимся.

— Прощай, о Великий Мастер Пустоши.

С грустью смотрел, как фигура сержанта в цветастой мантии поверх советской военной формы исчезла за деревьями парка им. Горького нашего захолустного города Энска.

И чем дальше уходил Петрович, тем сильнее кружилась голова, слабело тело и сильнее дергала за нервы боль в сломанных костях левой руки. Как будто только его присутствие лечило меня. Почему «как будто»? Так и было. Его магия ушла вместе с ним, а моя магия... Я выложился в ноль, там в пустоте портала, вытаскивая нас из Бездны.

Хоть волком вой. Не маг я больше. Придется привыкать быть обычным человеком. Эх. Не смахнешь теперь боль легким движением пальцев.

Блин, чем тут люди лечатся? Таблетки-микстуры-уколы. А-а-а, хочу обратно в Пустоши, Королевства, Лисье в Девятиземелье. Да хоть в космос к штурману. Пипец.

Боль съела руку и взялась за голову.

Посмотрел больными глазами на представителей в форме медиков и полиции. Попытался судорожно придумать отмазку. Версия «играли в ролевые игры…» слишком двусмысленна, а «шел, поскользнулся, очнулся, гипс» — слишком известна.

— Ничего не скажу без моей мамы, — хрипло заявил, перед тем как провалиться в спасительную темноту обморока.

Перелом руки оказался сложным и нерв дёргало так, что он, не стесняясь, стонал от боли.

Врач равнодушно бурчал над ухом что-то из серии: «потерпи, немаленький» и «будь мужчиной». Тогда Наиль вспомнил все пиратские и охотничьи ругательства магического мира и стал ругаться, вместо стонов. Ругательства на незнакомом языке не трогали медиков совсем, но одно неловкое движение и он вспомнил отцовские русские маты.

— Молодой человек, я бы попросила... — возмутилась медсестра, но Наиль уже не услышал, провалившись в обморок.

Когда он очнулся в следующий раз в палате, за окном уже вечерело.

— Когда зацвела гортензия, в небе повисла двойная радуга, — хихикнул Наиль.

Лекарства дали не запланированный побочный эффект и вызвали галлюцинации.

Теперь даже сквозь стены больницы он любовался синими огромными соцветиями гортензий, над которыми раскинулись радужные дуги. Радугу не интересовал тот факт, что дождя не было и оно сейчас не к месту. К тому же вечером, когда солнце почти ушло за горизонт.

Ему казалось, что он любовался этим пейзажем целую вечность. Но вечность стремительно кончилась, когда дверь распахнулась и в комнату зашли его родители. Дальше были объятия, слезы радости, спутанные объяснения.

Мама попробовала расспрашивать, что с ним было, но объяснения были:

— Потом бах! Космос. Красота, звёзды. Элис очень красивая, а Горин — урод. Мы плавали-плавали. Жара. Сугробы. И желтые пингвины, а сначала красные лягушки. Я их бац! одной левой, а штурман говорит «ещё раз пошутишь — брошу». Не бросил, а лепил башни из песка... из снега. А они такие фу, а я ломать...