— Из ваших слов следует, что я — тоже точка дисбаланса.

— Естественно. Из-за Жнеца. Насколько я могу судить, для его создания помимо всего прочего использовалась и часть души иссушителя.

Нити, обвивающие пальцы Люфира, засочились багрянцем, вздрогнули, и свились клубком вокруг появившегося у него на ладони сгустка пойманной души.

Он выпрямил левую руку перед собой, и его пальцы сжались на рукояти соткавшегося из пустоты лука: ярко голубой, с плечами, повторяющими форму птичьих крыльев, и багровой, будто налитой кровью, тетивой. Алый клубок сжался плотнее вокруг плененной души, потянул ее в стороны, придавая форму стрелы.

— Вы собираетесь убить иссушителя? — Къярт смотрел на оружие одновременно с восхищением и недобрым предчувствием.

Тетива тоскливо пропела, и стрела кометой унеслась вниз.

— Нет. Только привлечь его внимание.

Къярт надеялся, что ему послышалось; надеялся, что Люфир решил проявить чуждое ему чувство юмора или тончайший сарказм. Затаив дыхание, он смотрел, как стрела ворвалась в зеленую мглу, осветила ее изнутри, точно пучок молнии, и обратила незначительную часть тела твари в пролившийся на землю сверкающий дождь. Больно, но не смертельно.

Горизонт вздрогнул от раската грома, прозвучавшего так, словно они находились в самом сердце грозы, что в скором времени могло стать реальностью — учитывая то, как стремительно отростки-змеи поворачивались в их сторону.

— Из души или ее частицы можно сделать оружие крайне разрушительной силы. Но сущность такого размера просто так не уничтожить, — пояснил Люфир и провел сложенными вместе указательным и средним пальцами по дрожащей от предвкушения тетиве.

— Так, может, нам пора отсюда уходить?

Къярт невольно попятился. Иссушитель, несмотря на свои размеры, двигался на порядок быстрее, чем следовало передвигаться гигантскому неповоротливому облаку в месте, где не было даже ветра.

— Еще нет. Встань за мной.

От синевы лука не осталось и следа. Он вспыхнул багрянцем, как если бы из крыльев выдернули все перья, а затем содрали кожу. Плечи лука расширились, раздались в стороны, превратились в щит — как раз вовремя, чтобы принять на себя удар одной из змеиных морд иссушителя.

Вблизи она выглядела еще более жутко, чем издали. Къярт невольно задался вопросом, зачем ей несколько рядов зубов, но новый удар о щит вымел из головы все посторонние мысли.

— Барьер долго не простоит, — бросил через плечо Люфир. — Разберись с ним.

— … Что? Вы сейчас серьезно?!

Къярт вздрогнул, когда сразу несколько голов ударились о преграду, испытывая ее на прочность. Иссушитель смекнул, что обычным методом добычу не поймать, и болотная мгла уже сгущалась вокруг, готовясь пустить в ход другой трюк.

— Къярт, соберись. Жнец несравнимо сильнее иссушителя. Он — часть твоей души. В материальном мире его силу ограничивает твое тело и твои умения, но не здесь. Здесь Жнец — клинок извлеченный из ножен. Так используй же его.

— Я не знаю как! Мне нужно…, — Къярт осекся прежде, чем сказал бы какую-нибудь глупость, вроде «прикоснуться к цели».

Прикосновения были необходимы, когда он находился в реальном теле. Хотя однажды ему удалось обойтись без них, но тогда у него была…

— Мотивация? — предположил Люфир, и лук в его руках сложил свои крылья.

Защитная сфера исчезла.

Къярт сомневался, что имел какое-либо отношение к тому, что произошло дальше. Разумеется, опосредованно он был причастен — хотя бы из-за факта своего присутствия. Но присутствием все и ограничилось: тихим и безропотным — словно старый слуга, замерший в углу с пальто господина в руках.

Господином был Жнец, та его часть, что когда-то принадлежала иссушителю. Сталкивались ли когда-нибудь на горизонте два иссушителя? Чем заканчивалась такая встреча? Гиганты просто шли каждый своей дорогой, едва разминувшись в тесном течении? Или проверяли, кто из них поглотит другого первым? Как бы там ни было, в состоявшейся здесь и сейчас встрече итог мог быть только один.

На какое-то время Къярт потерял сознание. Или же один отдельно взятый момент стал слишком долгим — настолько, что казалось, что он выпал из реальности. Черт бы все это побрал…

В итоге Къярт обнаружил себя в озере раскаленной энергии переплавленных душ.

При всей своей накопленной мощи, иссушитель выглядел малопривлекательно. Къярт не хотел превращаться в зеленое, бесформенное облако, из которого во все стороны торчат змеевидные щупальца; в облако, постоянно испытывающее голод, который нельзя удовлетворить и которому нельзя противостоять. Но в какой-то момент начало казаться, что именно таким он и станет. Следом за этой мыслью его посетила следующая: в столкновении Жнеца и иссушителя победу одержал последний, и Къярту не просто кажется, что он превращается в тучу. Он уже стал ею — точнее, ее частью, как и тысячи других таких же невезучих душ. Тысячи? Сотни тысяч?

А затем болотная мгла исчезла, словно высушенный солнцем туман; исчезли зубастые пасти и извивающиеся гадюками шеи. Осталось только фантомное тело Къярта, заполненное до краев бурлящей магмой.

— Какого черта… — выдохнул он, когда его сознание, оплавленное, всплыло на поверхность. — Вы в своем уме?!

Люфир ответил все той же невозмутимостью с примесью легкого недоумения, и оно неуклюже, с грохотом и брызгами, перевернуло чашу терпения, точно заигравшийся кот блюдце с молоком.

— Ладно, Райз, черт с ним! Для него выкинуть что-то в этом духе, как…, — Къярт импульсивно взмахнул руками, не зная, как цензурно выразить мысль. — Но вы… нельзя же вот так… а если бы я не справился? Если бы ничего не получилось? Тогда бы не только я, но и Райз, и Кара… У вас же был запасной план, да?

— Но ты справился.

— Да чтоб меня!

А ведь он, дурак, наивно полагал, что такие фокусы — пристрастие Райза, и пока его нет рядом, можно не беспокоиться, что в какой-то момент тебя окатят кипятком из кастрюли. Но его склонность ко всякого рода безумствам оказалась чертой передающейся по наследству.

Люфир продолжал молча наблюдать за ним с толикой удивления, не видя причин для недовольства. Не без труда, но Къярт взял себя в руки. В конце концов, не ему ставить под сомнение здравомыслие заклинателя и не ему тягаться знаниями о горизонте. Очевидно, что Къярт попросту переоценил угрозу.

Чувствуя себя полнейшим дураком, он спросил:

— Иссушители не так и опасны, да? То же самое, что и большая колония мха.

— Не то же самое. Они достаточно опасны, чтобы я не стал с ними связываться, когда они достигают настолько внушительных размеров.

Къярт устало вздохнул и прикрыл глаза. Окажись на месте Люфира Райз, он соврал бы, что опасности не было. Соврал бы намеренно бездарно, щуря смеющиеся глаза, заглянув в которые Къярт отличил бы ложь от правды.

— Простите, но с меня хватит. Я хочу вернуться в Море Теней.

— Хорошо.

— Нет, это действительно переходит все границы. Мне нужно вернуться.

— Къярт, я никоим образом тебе не препятствую.

Сцепив зубы, он пытался понять, чей подход к выведению людей из равновесия более действенный — заклинателя или его внука. Взглядом Къярта впору было сверлить сквозные дыры в бетонных стенах, и ничего удивительного в том, что в какой-то момент образ Люфира покрылся легкой рябью и побледнел — всего на мгновение, но Къярт заметил.

— Вы в порядке? Я же… я же не задел вас? — спохватился он.

— Нет, не задел.

— А иссушитель? Когда вы сняли барьер, он мог…

— Къярт, все хорошо, — на лице Люфира появился намек на улыбку. — Если ты хочешь вернуться в Море Теней, пора идти дальше. Но прежде тебе следует избавиться от энергии, которую ты поглотил. Боюсь, твое тело не выдержит такой объем. Кроме того, горизонт снова попытается привести тебя к циклону.

Нежелание и дальше находиться на горизонте оказалось стимулом достаточным, чтобы Къярт сообразил, как высвободить энергию, не провозившись последующую вечность. Когда от лавового озера внутри осталось крошечное солнце, Къярт с рвением впервые оказавшегося в горах мальчишки принялся перескакивать через течения. Он больше не задумывался о том, как среди сотен, тысяч течений отыскать то единственное — он просто шел напролом.