— Но только с определенного угла.

— Верно. Все-таки отражение — это только отражение. Теперь представь, что речь идет не об обычном плоском зеркале, а о фигурном, которое проходит через несколько комнат. Это все один и тот же предмет, состоящий из стекла и отражающего материала, но в разных комнатах ты увидишь в нем разные объекты. Так что, если быть совсем точным, горизонт — всего один, но поделенный на течения.

С этими словами облепившие пространство моллюски лопнули, их содержимое пролилось дождем, и только на тропу не упало ни капли. Воздух посветлел, приобрел бледно-персиковый оттенок, стал сладковатым на вкус.

— Поэтому неважно, как далеко ты уйдешь. Пока ты не пересекаешь оболочку другой «икринки» — связь с твоими призванными не подвергается опасности.

— Вы знаете о некромантах и призванных, — констатировал Къярт.

— Да, знаю.

Ливень затих, остались только подтеки на полупрозрачных силуэтах то ли скульптур, то ли причудливых строений — будто кто-то обмазал ванильным кремом фигурки на праздничном торте.

— Куда вы меня ведете? Мне казалось, нам нужно просто укрыться от Первого мага.

— Нет, у нас есть и другие дела. Ты все увидишь, когда прибудем на место.

Люфир непрозрачно намекал на то, что тему лучше не развивать, но все же у Къярта имелись причины, из-за которых он не мог и дальше позволять себя вот так вести.

— Дело в том, что сейчас в Огнедоле творится какая-то чертовщина и…

— Мы поговорим об этом позже, — Люфир прервал его мягким и в то же время не терпящим возражений тоном.

— Я хочу сказать, что я должен вернуться. Нерин, сестра Райза, может пострадать, и еще дочь Гериала, Рифа, она…

— Къярт, — Люфир остановился и посмотрел на него. — Сейчас мне нужно, чтобы ты не думал ни о чем постороннем и просто доверился мне. Ты можешь это сделать?

— Да. Конечно. Могу.

Возможно, если бы человек, всегда отличавшийся своей холодностью и взыскательностью к другим, не проявлял к нему столько ничем не заслуженной терпимости, Къярт бы не чувствовал себя не в своей тарелке.

Еще один шаг, и покрытые кремом фигуры вытянулись, посерели, превратились в заросли монструозных размеров пластин, мешающие разглядеть что-либо за ними.

— Как вы это делаете? Как меняете горизонты? Я считал, что это невозможно.

Невозможно для некроманта. Но Къярт, по очевидным причинам, экстраполировал это правило на всех, кто не являлся живущей на горизонтах и питающейся душами тварью.

— С помощью силы Проводника. Знаешь, кто это?

— Да, я встречался с одним из них, — растерянно произнес он. — Вы заключили с Проводником сделку?

Къярт не был уверен, что хочет услышать ответ. Райз рассказал ему, чем некромант из Зова Крови заплатил за то, чтобы Проводник согласился ему помогать. И вряд ли другая тварь захотела бы плату чем-то меньшим, чем душами новорожденных.

— Я убил его, когда он забрался в Море Теней, и использовал часть его души, чтобы получить возможность переходить из одного течения в другое.

Къярт кашлянул в кулак.

— Что? — Люфир бросил на него короткий взгляд.

— Того Проводника, с которым столкнулся я, убил Райз.

— Да? Не знал об этом.

Къярт оставил при себе замечание, что Люфир не должен был знать и о массе других вещей, и вместо этого сказал:

— Он использовал оружие, которое создал Проводник, против него же.

Ему казалось, что Люфир должен был проявить чуть больше интереса к тому, что касалось его внука.

— Да, Проводники глупы. Они мыслят как хищники, живущие в мире мелких грызунов, и зачастую проявляют беспечность. Но на горизонтах встречаются и других существа. Более разумные.

Пластины раздались в стороны, слились друг с другом, прижались к возникшей на уровне тропы земле. Свет угас, скрадывая резкие контуры каменной равнины, над которой насупилось пурпурно-красное низкое небо.

Къярт почувствовал прикосновения порывистого, стылого ветра. Он не сбивал с ног, не мешал идти, только трепал полы плаща Люфира, царапал щеки и лоб, навевая мысли о близящейся ночной грозе.

Пространство тихо скрипнуло и заскрежетало деревом по камню. Впереди, словно из-за полупрозрачной ширмы, вынырнула лодка. Потемневшее от времени, местами растрескавшееся дерево, свисающий с кормы на потрепанной бечевке ржавый фонарь. Лодка не плыла — медленно ползла по камню на приделанных к ней колесах, пока еще далеких от круглой формы. Ею правил кормчий — склонившийся к самой земле горбун с неестественно длинными тонкими руками, чье тело с ног до головы было закутано в рваную ветошь. Он неторопливо, размеренно упирался веслом, высеченным из белого опала, в землю и толкал лодку вперед.

Сперва Къярт заметил сидящие в ней блеклые нечеловеческие тени. А затем, один за другим, впереди стали появляться и другие посудины, медленно и неумолимо движущиеся в одну сторону, словно мигрирующие акулы — с горбунами-кормчими и безучастными тенями на борту.

— Кто это? — шепотом спросил Къярт, с опаской косясь на лодку, возникшую всего в десятке шагов от них.

— Паромщики. Они перемещают души по течению горизонта.

— Зачем?

— Так они очищают их от прежних личностей. Поедают ороговевшие части души, в которых хранятся воспоминания. На каждом горизонте этот процесс протекает по-своему. Приобретает всеразличные формы. Пока твоя сила не окрепнет, тебе следует держаться от паромщиков подальше. Они редко нападают, но если ты приблизишься, их может приманить энергия печатей.

Къярт сглотнул и ускорил шаг, стараясь держаться поближе к Люфиру, который словно нарочно прокладывал путь через самую гущу.

— Не бойся. Они тебя не тронут, пока я рядом, — заверил мужчина и коснулся лишенным эмоций взглядом одного из паромщиков.

Его и всех остальных охватило пламя, и на короткое мгновение Къярт решил, что это дело рук Люфира, но вскоре осознал, что горят не только лодки, но и все вокруг. Этот огонь не был рыжим — скорее бурым или даже черным. Он тянулся столбами вверх, лизал небо, с которого сыпались мохнатые языки пламени.

А небо ли это было?

Вслушиваясь в гул огня, Къярт все отчетливее слышал исходящий из него свист, будто кто-то бросил в пламя охапку бузины. Или это был не свист, а крик сгораемых заживо?

Он вздрогнул, когда над головой раздались хлопки крыльев, и по плечам Люфира скользнула темная тень. Къярт поднял взгляд, но не увидел ничего, кроме зарева пожара.

— На одних горизонтах не встретить ничего, кроме пребывающих в беспамятстве душ. Зачастую такие течения безлики, похожи на вымершую призрачную пустошь, — Люфир говорил тихо, но Къярт отчетливо слышал каждое слово даже сквозь ревущее пламя. — Другие могут принимать крайне реалистичный облик. Они глубокие, продуманные, детализированные — порой настолько, что не отличишь от настоящего мира. Вплоть до установления строгих, почти нерушимых законов физики. Такие горизонты полнятся сущностями — низшими, неразумными, и высшими, способными формировать общины.

Небо рухнуло вниз, огонь хлынул со всех сторон, а затем зачерствел, превратившись в тесный и низкий проход.

Къярт пытался убедить себя, что вокруг — сырой от испарины камень, но его поверхность не была статична. Время от времени по ней пробегали волны — сокращения, до боли напоминающие перистальтику кишечника.

Къярт содрогнулся: лента, по которой они шли, просочилась в пористую поверхность прохода, и теперь босые стопы сполна ощущали его податливость и шершавость, как у гигантского мясистого языка.

Когда пол ожил, отрастил тонкое влажное щупальце и потянулся к щиколотке, Къярт с опаской спросил:

— Так и должно быть?

— Не обращай внимания. Просто иди вперед.

Къярт искренне пытался.

К первому щупальцу прибавилось второе, затем третье и четвертое. В итоге вся поверхность извилистого прохода покрылась колышущимися выростами. Къярт чувствовал себя соринкой, угодившей в нос гиганта, и которую мерцательные реснички собирались вытолкнуть прочь.