Къярт и не собирался. Вряд ли ему это вообще удастся, даже если приложит все свои силы. Люфир не выглядел сильнее него: мужчина оказался сухопарее, чем Райз. Но в этом месте все определяла отнюдь не физическая сила.

Тело сковало напряжение, когда нога, вместо того, чтобы ступить на камень, погрузилась в продуваемую ветрами, головокружительную, зовущую бездну.

— Спокойнее, — Люфир бросил на него через плечо короткий взгляд, и Къярт почувствовал себя бестолковым мальчишкой, страшащимся собственной тени. — С тобой ничего не случится.

Похоже, он посчитал, что слов недостаточно, и перед ними расстелилась атласная лента пути.

Прибрав бардак в мыслях, Къярт зашагал увереннее.

Не осталось ни морского плеса, ни скал — ни снизу, ни сверху, ни по сторонам — только заполненная светом и клочками тумана пустота, которую пересекала проложенная лучником тропа.

Спустя десяток шагов она слабо засветилась, а туман загустел, словно желе. Они будто брели сквозь внутренности медузы, где каждое движение давалось с трудом.

— Къярт, не отставай, — попросил Люфир и сжал его руку крепче.

Медуза таяла, становилась рыхлой, а тропа под ногами — скользкой. Один неосторожный шаг — и сорвешься вниз, в набитую ватой, точно детская игрушка, бездну. Однако вопреки всему Люфир ступал легко и уверенно.

Къярт осознал, что в этом месте не существовало ни единого звука, кроме голоса мужчины, только когда пространство заполнилось гулом воды, а лента пути обратилась стремительным речным потоком. Штаны промокли по колено, и увлекаемый течением Къярт наткнулся на спину Люфира.

— Простите, — смутившись, проборомотал он, когда мужчина придержал его за плечо, не давая упасть.

— Все хорошо. Нужно двигаться дальше. Не стоит здесь задерживаться.

Они продолжили путь.

По-началу Къярту казалось, что они идут по руслу мелкой, но быстрой реки, чьи берега обросли призрачными деревьями, похожими на башенные шпили. Но чем дальше, тем сильнее изменялось течение. Потоки воды превращались в движущиеся струны, утолщались, становились канатами, натянутыми между двумя бесконечностями. Берега сменились пучками нитей. Эти нити заполонили все вокруг, пронзили Къярта, щекоча внутренности, точно нематоды.

Горло зазудело от взбирающегося вверх по пищеводу шевеления, и Къярт зажал рот ладонью. Стараясь сдержать кашель, он убеждал себя, что все это — не больше, чем игры разума; цеплялся взглядом за спину Люфира, идущего, как ни в чем не бывало. От попыток бороться с рвотными позывами становилось только хуже.

— Еще немного, — сквозь гул в ушах до него донесся размытый голос Люфира.

Къярт думал, что его вывернет наизнанку, когда все внезапно прекратилось. В теле наступил благословенный покой, исчезли пронизывающий воздух нити. Пространство раздалось в стороны, потемнело, вскрылось цветными пятнами, до которых, впрочем, было по меньшей мере несколько миллионов световых лет. Лента под ногами показалась невероятно тонкой, словно паучья нить, натянутая в безграничной черноте.

Къярт знал, как выглядит космос. Он уже видел его глазами виторэ — метаморфов, бороздивших галактики в поисках нового дома. Тогда они смотрели на космический вакуум через стекло иллюминатора, но сейчас вокруг не было ничего, что отгородило бы его от ощущения собственной ничтожности. Он был атомом в бесконечной вселенной, погрешностью, которой можно было пренебречь.

Къярт едва удержался, чтобы не схватиться за руку Люфира, как утопающий хватается за соломинку.

Или он все-таки сделал это, и, испугавшись собственного порыва, сразу отпустил? Къярт задался этим вопросом, когда мужчина замедлил шаг и посмотрел на него.

— Ты в порядке?

Къярт кивнул.

— Отдохни немного. Я пойду медленнее.

Люфир нисколько не замедлился, но Къярт понял, что тот имел в виду, когда даже две сотни шагов спустя космос не сменился чем-то иным. Этот момент затишья помог приглушить эмоции и привести мысли в порядок.

Блуждая взглядом по цветущим над головой скоплениям космического газа и звезд, Къярт пытался понять причину своего страха. Вне всяких сомнений, дух, что вел его по горизонту, обладал феноменальной силой — как при жизни, так, по всей видимости, и после. Но он не был ни монстром, которого следовало бояться, ни врагом. Люфир вел себя настолько сдержанно, насколько это вообще возможно. Это была сдержанность особого рода, виденная Къяртом в детских воспоминаниях Райза. И будучи ребенком, его друг совершенно не осознавал, с каким пристальным вниманием и теплом Люфир смотрел на него.

— Я должен сказать вам: ваш внук, Райз, он жив. Он погиб в мире друидов, но потом…

— Я знаю.

— Знаете? — Къярт подумал, что ослышался.

— Да, знаю. И спасибо тебе.

Къярт молчал, пытаясь сообразить, за что именно его благодарят: за доброе известие или за то, что удерживал Райза среди живых. Но были у него и другие поводы поразмыслить. Откуда Люфиру известно о Райзе? Откуда ему известно о нем самом?

— Готов идти дальше?

Вопрос спугнул собирающиеся в вереницу мысли, и Къярт машинально кивнул.

Следующий шаг приблизил границы мира настолько, что их можно было рассмотреть. Къярт словно оказался внутри гигантского черепашьего панциря, облепленного раковинами моллюсков: закрытыми, поросшими мхом всевозможных оттенков, и открытыми, с выставленной наружу мясистой сердцевиной — розовой и пурпурной, на которой возлежали круглые сферы. Не жемчужины, нет, а блестящие от влаги глазные яблоки. Зрительные нервы тянулись в глубину бесформенных тел, вились между раковинами, распухали, становясь похожими на кишки.

Къярт зябко повел плечами и спросил:

— Что это за место?

— Горизонт. Не Море Теней, но другой, располагающийся намного дальше от мира, в котором находится Огнедол.

— Дальше? Насколько дальше? — он встрепенулся и впервые за все время намеренно замедлил шаг. — Мне нельзя уходить. Если я не смогу удержать душу Райза…

Мысль о возможных последствиях придала сил, и Къярту почти удалось высвободить руку из пальцев мужчины.

— Къярт!

В мгновение ока Люфир приблизился к нему вплотную и сжал запястья обеих рук мертвой хваткой.

— Не вырывайся, — спокойно добавил он, но его взгляд говорил красноречивее любых слов. — С Райзом ничего не случится. Это же горизонт.

— Но он далеко от Моря Теней.

— И что?

Уверенность Люфира окончательно сбила Къярта с толку. Он знал, что некромант не может находиться в разных мирах со своими призванными, но визиты на горизонт не несли угрозы. Однако до этого он имел дело только с горизонтом, связанным с миром Фелиса.

Нет. Не так. Къярт побывал уже на нескольких горизонтах. И когда его душа оказалась в ловушке на горизонте мира Мерлен, с ней уже были связаны тысячи призванных, и он не потерял ни одного из них.

Къярт болезненно зажмурил глаза. С того самого момента, как он оказался в Море Теней, он едва соображал. Мысли суматошно разбегались, точно жуки из под потревоженной трухлявой колоды. Все из-за того, что он попал на горизонт, миновав заводь? Или так сказывалось плачевное состояние его реального тела?

— Не вырывайся, — повторил Люфир. — Не здесь. Идем.

Он отпустил одну руку Къярта и, продолжив крепко сжимать вторую, зашагал по словно вымазанной смолой тропе.

— Как много тебе известно о горизонтах и устройстве миров? — не оборачиваясь, спросил мужчина.

— У каждого мира есть свой горизонт. Предположительно. Их бесчисленное множество.

— Что еще?

— Ничего.

Къярт почувствовал себя двоечником, не подготовившимся к уроку. В прошлой жизни уличить его в этом мог только учитель, но Къярт не прогуливал занятия. Однако несмотря на все уважение, которое он испытывал к Кайто Терру, тот не вызывал в нем столько смятения, сколько Люфир.

— С точки зрения организации в пространстве, миры и горизонты можно сравнить с рыбьей икрой, — начал тот. — Икринки — это миры. У них податливое содержимое и крепкая оболочка. Слизь, которая их окружает — это горизонты. Они занимают в кладке совсем мало места, но законы, которым они подчиняются, иные. Поэтому в отдельных местах они содержат энергии даже больше, чем миры. Если рассматривать со стороны сущности вещей… Горизонт — это зеркало в углу комнаты. Оно несравнимо меньше, однако вмещает все ее содержимое.