О том, чтобы уйти невредимым, не стоило и мечтать. Внутренний покров церковника залечивал раны, но чем дольше Гериал вертелся волчком и метался из стороны в сторону, тем больше его брали опасения, что скорости исцеления не хватит. Не считая множества мелких порезов и ожогов, сухожилия на левой голени были почти полностью сожжены, и с каждым шагом Гериал хромал все сильнее.
В какой-то момент — он так и не понял, как это произошло — он оказался в воде. Впрочем, он и без того продержался долго, но не благодаря своей прыти, а потому что атаки фантомов оказались достаточно грубы. Будто деревенскому дурачку, которого не одарили мозгами, зато с лихвой наградили силой, дали в руки здоровую дубину, и он размахивал ею во все стороны, лупя, по чему придется. Сражайся Гериал против хорошо обученных укротителей стихий — тех же Благочестивых — и его голова в первые же секунды боя оказалась бы окружена водяным шаром. Без кислорода не мог выжить даже церковник.
Но теперь, когда он свалился в воду, и полнейший остолоп догадался бы, что нужно делать.
Гериал попытался всплыть вопреки пронзающим тело спицам. Он давно наловчился бороться с болью, пусть и не без помощи ментальной силы, способной закрыть сознание от посылаемых нервами импульсов. Однако с надувающимся внутри шаром, что буквально потянул его ко дну, ему было не совладать.
Проклятье.
Он никогда не верил, что встретит смерть, как и полагается солдату, в бою. Для этого Огнедол был слишком мирным, а его сила как потомка Первого слишком велика. Но где теперь его сила, и где тот мирный Огнедол?
Гериал.
…Как же по-дурацки все вышло.
— Гериал! — зовущий его голос прорвался сквозь опускающуюся завесу небытия.
Он инстинктивно вдохнул и надрывно закашлялся, выплевывая воду, мутную и пенную от его же крови.
— Гериал, хасс тебя лизни, — выругалась рядом Каюра.
Он медленно приподнялся на руках и, пытаясь надышаться, измученно посмотрел на нее. Смотреть пришлось недолго. Удар кулаком в челюсть отбросил его в сторону, перевернул с живота на спину. Будто стальной битой в лицо ткнули…
Гериал с хрустом наклонил голову к противоположному плечу, выправляя сместившиеся от удара шейные позвонки.
— Каюра, какого…
— Это я должна спрашивать, какого Проклятого, Гериал.
Каюра была зла. Зла так, как обычно зла и взъерошена выбравшаяся из воды кошка, что было крайне близко к истине: с кончиков волос женщины капала вода, а промокшая насквозь рубашка облепила тело. Ладно. Ради такого вида можно было и пожертвовать челюстью.
Гериал сел и покосился на ближайший к нему горячий источник. Его поверхность успокоилась, и только оседающие на дно алые клубы выдавали то, что здесь случилось. Это в него он упал? А Каюра, значит, вытащила его, прежде чем стало слишком поздно.
На территорию купален опустилось мертвенное безмолвие. Откуда-то с улицы доносился плач детей, женские и мужские голоса. Но, что бы здесь ни произошло, сейчас все было кончено.
— Эй, ты, что, еще не пришел в себя? Посмотри на меня! — Каюра надвинулась на него.
Как же все-таки зла она была. Гериал читал это не только в ее взгляде и выражении лица, но и в мыслях, буквально сочащихся желанием избивать его, пока у нее не заноют руки.
Мысли. Он снова мог слышать ее, не приглушенные дурман-травой, мысли.
Убедившись, что поблизости нет посторонних, Гериал покрыл ладонь пламенем. Значит, сила стихии тоже вернулась.
— Ты меня игнорировать вздумал?
Нисколько не стесняясь, Каюра пнула его по ребрам. Оставленная фантомом рана затянулась, но вышло все равно больно.
— Ну все, хватит уже меня колотить. Смерти моей хочешь?
— Я хочу? — ощерилась она. — Это ты ее хочешь! Куда ты полез?! Ты знал, что это вообще такое? — Гериал вынужденно покачал головой. — Так какого хасса ты туда поперся?
— Там были гражданские, — мрачно буркнул он.
Каюра подхватила его под локоть и помогла встать на ноги. Он справился бы и сам, если бы не предпочел остаться на земле, с наивной надеждой, что женщина постыдится бить лежачего.
— Ты про тех, что ли? — она кивком указала на два обугленных трупа, над которыми вился дым.
Каюре не было плевать, и жизни граждан Огнедола не были для нее пустым звуком. Но с некоторых пор она не позволяла подобному пошатнуть ее стойкость.
Она не всегда была такой. Гериал помнил, как одиннадцать лет назад, во время восстания «светочей», она выказывала и беспокойство и даже страх. Тогда она полагалась на него и могла позволить себе быть слабой, как бы нелепо это не звучало, учитывая ее силу.
Те времена прошли.
— Не припоминаю, чтобы раньше присутствие гражданских на линии огня вышибало из твоей головы все мозги, — продолжала бушевать она. — Я понимаю, что ты больше не вместилище силы Первого и можешь не трястись над собственной шкурой. Но помимо истекших обязательств перед Огнедолом у тебя еще есть действующие обязательства передо мной. Ты мне должен, Гериал, — она ткнула его пальцем в грудь. — И ты не посмеешь поступить со мной подобным образом. Ты понял меня? Больше не смей вытворять что-либо в таком духе.
— Я выиграл для тебя время, — возразил он.
— Ты меня окончательно вывести хочешь?
— Не хочу.
— Тогда просто заткнись. Идем.
Каюра ворчала, но не отрицала того факта, что Гериал обеспечил ей возможность вывести людей из гостиницы. Постояльцам удалось отделаться испугом и испорченным имуществом. Потери свелись к пятерым стихийным магам и напоровшейся на швабру уборщице. Еще две были серьезно ранены.
В скором времени список пострадавших катастрофически расширился.
Инцидент в гостинице был не единственным: нападения случились по всему Дубравью в одночасье. Фантомы появились везде, где находились маги, атаковали их и тех, кто оказался рядом.
В итоге удалось уцелеть только паре укротителей воздуха, заплатив высокую цену: церковники из городской стражи защитили их собственными жизнями. Оба мага утверждали, что с момента появления фантомов и до их исчезновения, они не могли подчинить стихию.
— Хассье дерьмо, — выругалась Каюра, когда они добрались до отделения стражи Дубравья и обнаружили, что его постигла еще худшая участь, чем гостиницу.
Их встретили церковники. Закатав рукава, они разгребали завалы, под которыми похоронило магов, находившихся в здании. В одном из погибших, лежащим с переломанной шеей, Гериал узнал водителя Каюры. Автомобиль стоял буквально в паре шагов от разрушений, припорошенный пылью, но целый.
— Что со связью? — сухо спросила Каюра.
— Линии скорее всего оборваны, — один из церковников отрицательно покачал головой. — Подвал завалило, и добраться до проводов некому. Ближайший пункт связи в Срединном. Мы уже подготавливаем автобусы с пострадавшими не-магами, которым необходимо лечение. Можете поехать с ними.
Гериал переглянулся с Каюрой. Телефонные линии были проведены не только к госпиталю, но и к Центру, и к поселку «светочей», и к дому Нерин. Он надеялся, что на посту стражи сможет связаться с сестрой, убедиться, что произошедшее затронуло только Дубравье. А заодно позвонить и Кираю — с той же целью. Но теперь…
— Я должен ехать к ней, — произнес он.
Каюра согласно кивнула и обратилась к церковнику:
— Подготовьте полный отчет о произошедшем и отправьте человека в Орден. Пусть пришлют людей и восстановят связь.
— Уже отправили.
Когда металлический кузов отделил их от разрухи снаружи, Каюра положила ладонь на колено Гериала.
— Она цела. Ты же знаешь.
— Угу, — ответил он и завел двигатель.
Гериал ничего не знал. Раньше он мог быть уверенным, что сестра жива уже хотя бы потому, что ему оставалась подвластна лишь одна из стихий. Но сейчас, случись с ней что-то, и Гериал мог только строить догадки.
Автомобиль пронесся по встревоженным улицам Дубравья, вылетел за городскую черту и, надрывно воя двигателем, помчал по дороге, ведущей к Срединному госпиталю.
Время от времени Гериал смотрел на светлеющее небо, по-прежнему раскрашенное цветастым мерцанием, и внутри него множилась тревога. Почему-то казалось, что она вызвана не только уже случившимися событиями. Его не покидало стойкое чувство, что что-то продолжает происходить. Что-то неправильное, дурное, рождающее в груди и мышцах трепет, какую-то нездоровую разболтанность.