В итоге Ц-Цузу скатился от конструктива к оскорблениям и смешиванию всего и вся с грязью, и от его голоса хотелось лезть на стену. Нескончаемые чередования низких, почти рычащих нот, и высокого полу-визга, которые Ц-Цузу порой издавал одновременно, тормошили и без того перемешанные внутренности и рискующие перейти в такое же состояние мозги.

В скором времени вернулся Кальдеор с оторванной у кого-то конечностью. На ней не было одежды, и выглядела она вполне как мужская нога. Правда, не совсем человеческая.

— Ты издеваешься? Что ты приволок, идиотина?! — взвился Ц-Цузу, вытаращившись на покрытую светло-серой чешуей конечность.

У нее было всего четыре пальца, заканчивающихся недо-когтями, а над пяткой росла короткая, но очевидно острая шпора.

— Эта нога намного лучше человеческой, — возразил Кальдеор. — Конечности кави отличаются силой и прочностью, при этом являясь схожими по строению с людскими.

— Сила и прочность? Это мертвая плоть! Ее силу и прочность определяют печати. Отнеси кроличью лапу Чародею, и он сделает ее способной пробить стену. Да не надо ничего ему нести! Святые угодники. Дай это сюда!

Ц-Цузу выхватил из рук Кальдеора ногу и осмотрел ее придирчивым взглядом.

— А вторая где? Нет, не та, которую отхватил Таан-недоумок. По-твоему, ходить на двух разных ногах — это нормально? Болван, ты совсем головой не думаешь?

Ц-Цузу продолжал разоряться, пока в его распоряжении не оказались две одинаково серые конечности, которые он торжественно протянул Швее.

— Долго еще собираешься возиться? Ясно, почему тебя вечно не дозваться. Если бы все работали с твоей скоростью, мы на каждом пастбище по меньшей мере век торчали бы. А тебя что не устраивает? — не добившись от Швеи какого-либо отклика, Ц-Цузу переключил свое внимание на Райза. — Предпочитаешь без ног сидеть? Решил, что если я один раз тебя понес, то теперь все время буду так делать? Что за недовольная рожа?

— Ты слишком шумный. Будь я живым, голова бы уже раскалывалась.

— Я могу ее и мертвому тебе расколоть, — ощерился Ц-Цузу. — Сошьешь потом назад?

— Сошью, господин Ц-Цузарравальш, — покладисто сказал Швея.

Он уже вернул руки Райза на прежнее место и вернул умело: осталась только узкая полоска бледного шрама, которую и не заметить, если не знать, что искать. Жаль, переход между человеческой кожей и чешуей на ногах при всем желании было не скрыть.

Напоследок Ц-Цузу приказал Швее залатать проделанную им дыру в груди и спровадил вон вместе с Кальдеором, вместо слов благодарности осыпав порцией ругательств.

Райз до последнего сомневался, что пришитые конечности будут двигаться, а не повиснут, как у тряпичной куклы — все же подвижность его мертвого тела обеспечивали печати Къярта. Но Швея знал свое дело: руки, и оторванные у какого-то бедолаги ноги слушались, как родные. Но удивительнее всего был шрам-компас, который несмотря ни на что продолжал указывать направление и расстояние.

— Чего расселся? Это моя кровать. Проваливай, — потребовал Ц-Цузу.

— Как далеко?

— Чего?

— Как далеко проваливать?

Райз нарочито медленно свесил с кровати ноги, поболтал ими в воздухе и, взглянув на нависшего над ним Ц-Цузу, вздохнул и уступил место.

Если крикун торчал рядом последние несколько недель, притворяться кем-то другим и правда не имело смысла. К тому же, обманывать, говоря правду, куда проще, чем пытаться выдать ложь за истину.

— Знай свое место, человек, — рыкнул Ц-Цузу и по-хозяйски разлегся на меху.

— Я здесь впервые, откуда мне его знать?

Недолго подумав, крикун указал на пол в изножье кровати и сказал:

— Там.

— Серьезно?

— Да.

Райз хохотнул и остался стоять на прежнем месте.

— Так ты объяснишь, зачем я здесь?

— Потом. Сейчас я хочу спать.

— А мне чем прикажешь заняться?

— Можешь прыгать на одной ноге или кататься по полу. Мне плевать. Выходить отсюда запрещено. Уйдешь — и снова останешься без ног.

— Я понял.

Райз до последнего не верил, что Ц-Цузу в самом деле надумал вздремнуть, но не прошло и пяти минут, как дымка энергии духа вокруг крикуна побледнела, а дыхание стало медленным и глубоким.

Обойдя многогранник по кругу и убедившись, что достаточно приложить немного усилий, и получится пройти сквозь стену, Райз уселся на полу в центре комнаты и стал дожидаться пробуждения Ц-Цузу.

Несмотря на поганое начало и малоприятное соседство, все складывалось довольно неплохо. Во всяком случае, рыцари Орды не оказались сверхсущностями, оперирующими недоступными человеческому уму понятиями. Следовало поблагодарить Ц-Цузу за предоставленную возможность без лишних хлопот побывать в стане врага. Но чего крикун добивался? Он говорил что-то о вербовке новых рыцарей, но вряд ли его интересовал какой-то там призванный. Скорее всего он охотился за некромантом, но из-за Химеры не рискнул сунуться.

Райз покосился на крикуна. Сколько же эта сволочь успела разузнать? И как этой крысе удалось так долго скрываться? Чего Райз точно себе не позволял, так это терять бдительность. Он все время отслеживал пятна энергии духа и сейчас мог поклясться, что не замечал ничего подозрительного. Или что-то проглядел-таки? Пока представилась свободная минута, нужно было восстановить в памяти события последних недель, в том числе, кто, что и кому говорил — чтобы вычленить вещи, которые Ц-Цузу мог еще не знать.

Вспомнив о прилипшей к виску тяжести, Райз коснулся пластинки рукой. Точно такая же сидела на висках рыцарей. Какое-то мудреное устройство распознавания и перевода речи?

Мысль за мыслью размышления свернули в безрадостное русло. О том, в каком состоянии сейчас пребывал напарник, думать не хотелось, но предположения лезли без спросу и вне очереди. Къярт наверняка ломал голову, как вернуть душу Райза и засунуть в другое тело. Проворачивать подобное на расстоянии он не умел, но теперь у него появился весомый повод научиться, а из-за дурацкой третьей ступени Райз никак не мог попросить того повременить. Вот чего он не ожидал, так того, что однажды будет не рад наличию абсолютной свободы воли.

Ц-Цузу проспал недолго. Ему хватило пары часов сна, после чего он стал раздражать еще больше, чем раньше. Не сказать, что его поведение слишком изменилось, скорее, терпение Райза приблизилось к своему концу.

— Иди за мной, — приказал крикун и зыркнув на него сверху вниз, первым прошел сквозь перегородку многогранника. Райз повиновался.

Запомнить дорогу не представлялось возможным, но он все равно повторял про себя порядковые номера граней комнат, через которые Ц-Цузу его вел.

Короткий, проведенный в молчании путь закончился в широком многограннике с низким, скошенным потолком. Стелющиеся по нему потоки воды впитывали черноту помещения, копили ее в неподвижном, разлившимся от края и до края озере.

— Чего встал? Вперед, — рыкнул Ц-Цузу.

— И что там? Логово озерного чудища, требующего жертвоприношения?

— Здесь только одно чудище, от которого еще и несет, как от дохлого кота. Даже от твоего грива так не разило.

— Ну уж прости.

Райз скинул на пол куртку, стараниями Старшего Таана превратившуюся в безрукавку; окинул придирчивым взглядом свою рубашку, от которой осталось одно только название.

— Меня немного отвлекли заявившиеся без приглашения гады, — он не стал срывать с себя лохмотья, а всерьез принялся расстегивать те немногие пуговицы, что остались. — Пришлось отложить визит на горячие источники.

— Не повезло тебе, — едко посочувствовал Ц-Цузу. — Как видишь, на этой стороне условия получше будут.

Избавившись от остатков одежды, Райз попробовал воду ногой. Теплая.

У самой границы озера мраморный пол резко сменялся щекочущей пятки черной крупой. Райз не сдержал усмешки. Возможность наконец-то с головой окунуться в воду, а не крутиться возле илистого ручья, обтираясь тряпками, радовала даже в текущих обстоятельствах.

— Лови, — едва он вынырнул, и Ц-Цузу бросил в него каким-то клубком.