— Значит надо сказать прямо! — решительно сдвинула брови Сель.

— О, детки, вы здесь? Селена, я тебе там напиток сделала витаминный… — в зал с подносом в руках вошла Маргарита.

Пантера зажмурилась на несколько секунд и взяла за руку мужа.

— Мама, ты же знаешь, как я тебя люблю? Как мы любим, — поправила она, после того, как Дуэйн сжал её ладонь.

— Допустим, — насторожилась баронесса Стоун.

— И папу тоже очень любим.

— Очень, — подтвердил леопард.

— И?

— Жена должна жить с мужем, мама!

— Вы хотите, чтоб и он прибыл?! Отлично! Может быть хотя бы его ты будешь слушать! — воодушевлённо защебетала Маргарита.

— Нет! — замотали головами Сель и Дуэйн.

— Маргарита, спасибо за бесценную помощь, особенно в первые месяцы после ранения, — обратился к ней мастер Дуглас, забирая из рук поднос со стаканом, — но нельзя же быть НАСТОЛЬКО альтруисткой! Пора подумать о себе, о любимом супруге, о своём собственном доме, который нужно подготовить к появлению внука! Вы детскую подготовили? Мы же будем частенько забегать в гости.

На лице Маргариты отразилась полная растерянность, поскольку она только что осознала, что на самом деле забыла о том, что внуку, а потом и внукам негде будет играться у бабушки и дедушки.

Спустя час баронесса Стоун покинула имение Дугласов, а супруги остались наедине.

— Да ты манипулятор! — ластилась к мужу Сель.

— Я просто слишком долго живу.

Пантера полулежала на кровати, облокотившись на торс своего мужа, и ела виноград. После произошедшего полгода назад с неё будто спало оцепенение, и теперь она наслаждалась каждым днём проведенным с ним, не терзаемая теперь сомнениями. Возможно её изводило предчувствие, или интуиция, что где-то совсем рядом затаилось зло. Как выяснилось, Анабель все пять лет пыталась прорваться в Ульт, чтоб найти Астана. Селене было в какой-то степени жаль эту оборотницу, но, когда она вспоминала тот ужас, что испытала на своей свадьбе, то всё быстро проходило.

Дуэйн запустил свою крупную ладонь прямо в декольте и сжал налитую грудь.

— Ммм, я же ем! — возмутилась Сель, демонстрируя тарелку с ягодами.

— Так я ведь не возражаю, — сипло произнёс Дуэйн, которому порядком надоело сдерживать свои порывы, ведь постояно рядом находилась тёща. Но теперь они были наедине…

Оборотень невыносимо соскучился по своей кошечке, по её сладкому манящему аромату, который сводил с ума, по её изменившимся формам… Конечно, каждую ночь они проводили вместе, но Дуэйн хотел её в любое время дня и ночи, хотел, чтобы она стонала, кричала, выла от удовольствия, а не закусывала губу, сдерживаясь, чтоб ненароком не разбудить маму, занявшую соседнюю комнату.

— Ты моя ягодка сладкая, — замурчал мастер, развязывая тесёмки платья и освобождая круглую упругую грудь с соском, на самом деле напоминавшем ягоду, — а я очень голодный.

Селена шумно задышала, когда супруг принялся играться с торчащими вершинками её груди. Наконец-то, он видел их при свете дня, наслаждался картиной, чувствуя, что брюки, которые он надел на себя после купания, уже стали очень тесными. Здорово увеличившаяся грудь пахла молоком, и оборотень не отказал себе в удовольствии хорошенько её вылизать, порыкивая и постанывая. Сель вцепилась в короткие белые волосы Дуэйна, чувствуя, что бельё уже промокло насквозь, а влагалище требует заполнить его самым лучшим из мужчин.

— Дуэйн! Не мучай меня!

— Что, моя сладкая? — на миг отвлёкся мужчина, а после снова припал к голой груди, собрав её обеими руками.

— Войди в меня скорее!

— Скорее — это не наш метод! — усмехнулся оборотень, целуя губы жены, — сильно хочешь?

— Невыносимо! — простонала Сель.

А Дуэйн запустил руку под подол широкого платья и присвистнул:

— Любовь моя! Ты ломаешь мой первоначальный замысел!

— К лешему замыслы! Отымей меня и всё! Это будет самый лучший вариант!

— А я хотел тебя ещё поласкать, — стал шалить пальцами в лоне жены мастер Дуглас, от чего она заметалась по кровати и зарычала.

Возбуждённая до предела самка, его самка, в животе которой растет его — Дуэйна — первенец. Смел ли он хотя бы мечтать о таком? Счастье затопило душу, а тело требовало ту самую — дерзкую девчонку, не побоявшуюся первой сказать о своих чувствах, которую он едва не потерял. Оборотень не стал изводить любимую и повернул её на бок, задрав платье. У них ещё есть время насладиться друг другом наедине как угодно, а сейчас нужно было успокоить свою изголодавшуюся хищницу. Дуэйн стянул брюки, заполнил собой Селену и стал двигаться, чувствуя от жены волны радости и удовлетворения. Она наслаждалась их близостью так явно, так ярко, и этим опьяняла сильнее крепкого вина. Поцелуи ароматной кожи, поглаживания и пощипывания чувствительных сосков вскоре привели к ожидаемым последствиям — кошка громко стонала и выгибалась, а потом её лоно запульсировало, погружая и Дуэйна в пучину наслаждения.

— Я люблю тебя… — едва слышно произнесла она.

Мастер Дуглас поцеловал её взмокший висок, не спеша прерывать их единения, и ответил:

— А я тебя сильнее.

Новый монарх Асвантии снял с головы тяжёлую золотую корону, инкрустированную драгоценными камнями, и небрежно бросил на кровать. С тех пор, как он узнал о своём происхождении и был официально признан наследником престола, прошло уже больше трех лет. А коронация состоялась почти месяц назад. Каждый день Астана был заполнен до предела государственными делами, тренировками, встречами… чем угодно, лишь бы не останавливаться и не думать, не вспоминать о ней.

Бывший герцог Спенсер, а теперь король Астан I снял простой синий камзол, рубашку и направился к столику с графином и стаканами. Терпкое асвантийское вино сбило дыхание, но сделало легче мысли.

Полная луна светила ярким холодным светом в королевские покои, обрисовывая идеально сложенную фигуру Астана. Вскоре в двери раздался робкий стук.

Оборотень открыл дверь и равнодушно посмотрел на застывшую смущённо девушку.

— Вы велели зайти, Ваше величество.

— Велел… — Астан отошёл с прохода, пропуская орлицу.

Она прошла к центру комнаты и оглянулась. "Либо так невинна, либо великолепная актриса" — подумал оборотень. Он обошёл её по кругу, как хищник обходит жертву. Его поздняя гостья, казалось, забыла как дышать и робко опустила взгляд в пол. Желтоглазая — это было определяющим моментом, благодаря которому она получила приглашение в покои монарха.

— Посмотри на меня, — властно произнёс Астан, а орлица чаще задышала, но взгляд подняла.

На дне зрачков тлела похоть. Король потянул за завязку плаща, и он упал, являя обнажённое тело оборотницы.

— А ты развратная птичка, да? — томно произнёс Астан, осматривая идеальные формы потенциальной любовницы.

— Для Вас, Ваше величество, да, — ответила орлица и закусила в нетерпении губу, уже предвкушая, что с ней будет делать этот великолепный самец.

— Одевайся. Ты мне не подходишь, — отвернулся от неё Астан, возвращаясь к созерцанию Луны.

Застывшая в изумлении девушка не могла поверить услышанному, но потом вернула себе способность говорить, взяла с пола плащ, и прикрываясь им, сделала шаг к Астану.

— Но… Ваше величество! Я… я буду такой, какой скажете! Я просто думала, что Вам понравится… У меня не было ещё никого! Я решила, что Вам смелая нужна… Я буду такой, какой скажете!

— Мне нужна настоящая, — ответил король, одарив оборотницу взглядом лишь на мгновение.

Она поняла, что говорить он больше не намерен. Орлица набросила на плечи плащ, закуталась плотнее и вышла, опустив голову. На пороге обернулась и бросила прощальный взгляд. Астан смотрел в пустоту и крутил в руках бокал. Он был мыслями где-то далеко, и отвергнутая самка сразу поняла, что думал он о другой, о той, что унесла его сердце.

Монарх допил вино и пошёл в купальню. Травмированная нога до сих пор болела, лишь тёплая вода немного облегчала боль. Увечие осталось на память о неудачном поединке, в котором Астан оказался слабее, хотя сразу казалось, что он побеждал. Крылья и молодость давали ему преимущество, но опыт Дуэйна он не смог победить. После ожесточённой схватки Астана долго уговаривала мать, чтоб он оставил Сель, не искал встречи с ней, ведь крылатый оборотень намеревался бросить вызов Дуэйну. И он послушался мать, не потому, что он прилежный сын, а потому, что понял, что Селена не вернётся, не поверит, что через боль и кровь он осознал всё. И Астан решил, что изменится ради неё, ради их будущего, и тогда она узнает его другого.