Сколько раз ему приходилось терпеть боль от ран, переломов, вывихов и ушибов, что этому орлу и не снилось! Поэтому кратковременный дискомфорт от того, что кожу и вену пронзила игла никак не отразился на выражении лица леопарда. Он неотрывно смотрел на свою кошку, на её бледное с синевой лицо и взял её за ближайшую к нему руку, в которой так же торчала игла с трубочкой, соединённой через хитроумную систему с Дуэйном. Рука была холодной и безжизненной. Мастер сжал пальцы и так и замер, когда Франк начал процесс переливания.

Астан стоял в углу комнаты, скрестив руку. Мужчинам давно принесли по приказанию королевы одежду, а вот Селена лежала накрытая простынёй и одеялом. Герцогу казалось, что ей всё равно очень холодно и хотелось лечь рядом, чтоб греть её собой. Безо всяких пошлых глупостей. Почему-то только сейчас он стал задумываться, что не всегда женщину нужно хотеть, любовь — это о другом… А он путал всю жизнь грешное с праведным, считая, что его любви хватит на весь мир. А это была вовсе не она, это его похоть и пороки занимали в его жизни главное место. Он смотрел на руку, сжимавшую пальцы его жены. Ревность и благодарность странно сплелись в нём в тот момент. Дуэйн спасал его пару, но Астан точно знал, что леопард потребует её себе.

Время текло, подобно крови, что струилась по трубкам из Дуэйна в тело Селены. Оборотень невыносимо хотел спать, сердце стучало теперь часто, стараясь быстрее качать кровь к органам, кожа покрылась липким потом, но он чувствовал радость. Пантере было легче, это можно было видеть и по немного посвежевшим щекам, по розовым губам, а ещё он чуял по запаху, что смерть оставила свою возможную жертву в покое.

— Мастер Дуглас, я считаю, что Вы поделились более, чем достаточным, количеством крови. Вам теперь нужно отдыхать, хорошо питаться. Я настаиваю, чтоб Вы пока остались здесь, чтоб я наблюдал некоторое время за Вашим состоянием, — с серьёзным видом уговаривал леопарда Франк.

А Дуэйну хотелось смеятся, ведь от Сели его теперь будет очень сложно отогнать, но он так же серьёзно ответил:

— Если нужно, то нужно. Никаких возражений.

Лекарь вызвал прислугу, чтоб попросить для леопарда чай и еды, а потом засобирался по своим делам:

— Мастер Дуглас, мне нужно отлучиться, чтоб заняться лечением других пострадавших. Если я потребуюсь, то вызовите прислугу. Я буду в левом крыле дворца в зале для тренировок стражи — туда собрали раненных.

Дуэйн понятливо закивал головой, демонстрируя полное согласие со сказанным и своё ответственное отношение. А, когда Франк отбыл, то сразу же взял Сель снова за руку. Орёл предложил откатить кушетку дальше, но мастер Дуглас сказал, что так ему будет проще контролировать состояние Её светлости. Астан же вместе с матерью ещё раньше удалился решать государственные вопросы, как только стало понятно, что его жене становится легче в процессе переливания.

— Вот мы и наедине, милая моя, — прошептал Дуэйн, сплетя свои грубые крупные пальцы с тонкими и длинными Селены, — ты меня испугала. Очень.

Это было странно так разговаривать, но в груди у леопарда уже не вмещалось всё, что ему хотелось сказать. И тут ему в голову пришла идея, которую он отчасти опасался воплощать в жизнь. Но с другой стороны, он почему-то был уверен, что это лишь поможет Селене скорее выздороветь.

Оборотень прислушался и убедился, что поблизости не было никого, кому не следовало ощущать на себе силу его эмоций по отношению к пантере. А потом он подышал специальным образом, чтоб унять волнение в душе. Ведь Сели сейчас не нужны никакие встряски, лишь одна чистая и исцеляющая любовь…

Дуэйн поднёс её руку к своим губам и легонько поцеловал, открывая заслоны, за которыми бушевал целый океан страстей. Но леопарду не хотелось обрушить всё это на бедную раненную кошку. Поэтому он сосредоточился на том, что испытывал в текущий момент, глядя на неё — такую уязвимую, хрупкую, милую, нежную, родную… любимую. Он просто любовался ею, будто видел впервые.

Почему, как так случилось, что он не замечал Сель, хотя каждый день лично тренировал её несколько часов к ряду? Более тесного общения и представить трудно! Хотя у них потом было и более близкое. И вот на этом повороте мыслей Дуэйну пришлось напрячься, чтоб снова вернуть своё сознание к чистой и светлой любви.

Когда потрескавшиеся губы Селены слегка тронула улыбка, мастер решил, что ему показалось. Но это повторилось снова, и от кошки пошли ответные импульсы, по которым было понятно, что сейчас ей хорошо и спокойно. Ради этого Дуэйн и решился на такое. Он смежил веки и сам не заметил, как заснул.

Проснулся Дуэйн от ощущения чужого присутствия и пронзительного взгляда. Запах Астана вынудил леопарда снова открыть глаза и спрятать свои чувства поглубже.

— Я не отдам её тебе, — без вступлений сказал герцог, стоящий напротив Селены со скрещенными на груди руками.

— Если я буду победителем в битве, у тебя не будет выбора. Я вызываю тебя на бой, Астан.

— Так и быть, — хмуро взглянул крылатый оборотень на соперника, коснулся ладони спящей пантеры и вышел.

Он был очень зол и не хотел находиться в таком состоянии возле жены. Жена… была ли Сель ему супругой? Наёмницей, которую ему навязал отец — была, подругой, с которой он позволял себе некоторые шалости и обсуждения своих женщин — была, женой? Нет, определённо не была. Хотел ли он этого, чтоб семья у них была такой, какой принято в обществе, как хотела Селена? Астан беспрестанно искать в себе ответ на этот вопрос. Он хотел быть её мужчиной, хотел любить её, ласкать, целовать, баловать. Но её ли одну?..

— Я вижу, тебе непросто, сын… — тихо произнесла Патрисия, к которой пришёл герцог Спенсер.

— Есть темы для раздумий, — взялся он за протоколы допросов заговорщиков.

— Астан, я знаю, что у тебя с Селеной не всё гладко, — начала разговор королева, а её сын замер, ожидая продолжения, чтоб понять, к чему она клонит, — Знаешь, почему я отпустила твоего отца?

— Почему?

— Он не был бы счастлив со мной одной, а я уже давно ушла бы в могилу из-за его измен. Теперь он с той женой, которая ему всё прощает…

— А Вы одна.

— Я никого не смогла полюбить, как его.

— А мачеха меня не пускала в семью, я везде был изгоем. Клаудия была холодна со мной, а я не понимал почему. Потом у отца появился законный сын, — Астан хотел высказать Патрисии, что её идея сохранить в тайне их с Эдвардом роман и расстаться была не так уж хороша, но услышал тихое:

— Прости, сын, что тебе пришлось расплачиваться за наши с отцом грехи. Я постараюсь всё исправить, — и тонкая ладонь королевы легла на его руку, — но для твоей безопасности я вынуждена была смотреть на тебя со стороны.

— Вы что-то подозревали? Были какие-то угрозы?

— Мне снились сны жуткие, страшные. Но сейчас я думаю, что они были следствием моих переживаний из-за расставания с Эдвардом. Он тогда в очередной раз мне изменил… А я подумала, что тебя, как наследника двух престолов, обязательно используют в интригах, чтоб надавить либо на меня, либо на него.

— Как видите, Ваше величество, так и оказалось, только спустя двадцать восемь лет.

— Я буду рада, если ты хотя бы иногда будешь звать меня мамой, пожалуйста, — кротко произнесла Патрисия.

— Хорошо, мама. А почему меня всё же отправили к отцу?

— Он заявил, что воспитать мужчину может только мужчина. И, если я не отдам тебя до наступления подросткового возраста, то он пойдёт войной.

— Ого! — поднял брови Астан.

— Поэтому мне пришлось с тобой расстаться. Я так тосковала! Ведь раньше я часто приходила поиграть с тобой или просто наблюдала со стороны. В любом случае, виноваты только мы с твоим отцом во всём.

— Не стоит так говорить. Вы дали мне жизнь, сытую, интересную. Даже звериная ипостась вполне неплохая, ведь я мог оказаться леопардом с клювом и в перьях, а оказался с крыльями.

Королева прыснула, представив, что вполне мог получиться и такой исход. И ей было радостно, что Астан не держал на неё зла и старался её рассмешить.