— Любимая моя, — оборотень целовал Сели всё, что только попадало под его горячие губы, — как так могло случиться?

— Ну… так произошло, — замялась пантера, не считая нужным обсуждать свою интимную жизнь с Астаном.

Метка снова заныла, наказывая самку за неверность, которой, в общем-то, и не было. Селена и герцог Спенсер по законам оборотней уже не были мужем и женой, но след, оставленный его клыками, навсегда связывал их.

Дуэйн сделал свои выводы и, перекатившись на бок, прижал к себе Сель и стал целовать её спину.

— Я даже представить не мог, что ты… что может быть такое! — оборотень буквально задыхался от радости, воображал себе, что кошка, влюблённая в него, игнорировала и отвергала поползновения знойного красавца и ловеласа Астана, — что ты сохранишь себя для меня…

Сель закусила губу, чтоб не разрушить радужные фантазии мастера Дугласа. Отчего-то ей вспомнились те моменты с бывшим мужем, которые могли повести её совсем по другому пути. И, возможно, сейчас у неё была бы орава детишек и нервный срыв из-за постоянных похождений мужа. А может быть… ведь она искала спасения от зацикленности на наставнике, выходя замуж за Астана. Да к тому же Селена пыталась манипулировать мужем, вынудить прекратить свой разгульный образ жизни, и отнюдь не избегала бы близости с ним, поведи он себя иначе. Кошка нахмурилась, не понимая, с чего вдруг ей приходят в голову такие мысли, если сейчас она лежит в объятиях любимого леопарда и только что, возможно, был зачат их первенец. Но тут в голове вспыхнуло понимание:

— Ты не поставил мне метку… — кожа моментально стала ледяной от понимания, что всё пошло снова по кругу.

— Милая, тебе ведь было больно, поэтому я не стал делать хуже! — Дуэйн снова навис над Селеной на вытянутых руках, глядя прямо в глаза, — Сель, только по этой причине я не поставил метку! Я понимаю, что твоё доверие мне ещё долго придётся завоёвывать. Родная…

Решив, что время для многословия не самое подходящее, мастер Дуглас приступил к делам. Ему раскалённой стрелой угодил прямо в сердце разочарованный взгляд его любимой. Она подумала, что он опять её покинет, поиграв с её чувствами. Следующие ласки были наполнены отчаянной потребностью расколоть этот панцирь недоверия и вернуть себе ту Селену, которая не сомневалась в нём и была его и телом, и душой.

Оборотень целовал припухшие губы, прижимая к себе податливое тело, но не чувствовал той отдачи, что была тогда в лесу… А вдруг она всё же разлюбила его? Или тогда всё дело было в гормонах? Ладони стали массировать грудь, а поцелуями Дуэйн проложил дорожку вниз по животу… Запах крови, его семени и страсти вызвал довольную вибрацию в груди, на которую отозвалось и тело Селены. Запах возбуждения стал сильнее. Леопард поднял свою самку на руки, пресекая на корню её попытки ступить самой на землю, и понес её к ближайшему озеру, которое было буквально в паре десятков шагов.

По мере того, как прохладная вода поднималась по коже, Сель всё крепче вжималась в Дуэйна, обвивала руками его торс, стремясь к теплу, что исходило от него. Кошка испытывала странные ощущения, и не понимала от чего: то ли от недавней истерики, то ли от первой полноценной близости, то ли из-за своих сомнений — её била мелкая дрожь, будто от холода, хотя погода стояла тёплая.

— Девочка моя… Ты мёрзнешь? — Дуэйн тоже заметил состояние пантеры.

— Я не знаю, — Селена прижалась к оборотню щекой.

Омыв любимую от крови и своего семени, мастер Дуглас направился к берегу, где на границе жёлтого песка и воды лежали несколько валунов, на один из которых он усадил Сель.

— Посмотри на меня, — мягко произнёс он, оставаясь по пояс в воде, но очень близко к кошке.

Сель подчинилась и получила глубокий чувственный поцелуй, который, впрочем, быстро закончился, потому что оборотень опустился перед ней на колени.

— Наверное потерял сноровку, раз женщина возле меня мёрзнет, — лукаво улыбнулся он, разводя в стороны ноги Селены.

— Дуэйн! — только и воскликнула пантера, когда мягкие губы поцеловали её самое чувствительное место, а язык стал гладить и толкаться в её лоно.

Выгнувшись и оперевшись на руки, кошка запрокинула голову назад и смотрела в жемчужное небо, разрываемая невероятными ощущениями, что дарил ей мастер Дуглас. Как ни пыталась Сель стонать потише, боясь, что её услышат даже в поместье, но это у неё выходило всё тяжелее. Оборотень вошёл в раж и чуть ли не поедал её, порыкивая в паре с Селеной. Она заёрзала на камне уже не в силах выдержать сладкую пытку и мелко задрожала. Острые вершинки сосков прошлись по рельефному торсу Дуэйна, когда он подтянулся на руках и лёг на свою любимую. Одним движением он наполнил её и за несколько толчков подвёл к грани, за которой её ждал омут удовольствия. Селена затихла, а после взорвалась миллионами искорок. Она парила где-то в облаке блаженства, когда почувствовала острую боль возле шеи. Она вскрикнула и распахнула глаза: в неё всё ещё вколачивался Дуэйн и в это же время он вонзил клыки в её кожу. Не успевшие затихнуть волны оргазма разгорались с новой силой, и, когда оборотень лизнул языком свежие проколы, то Сель изогнулась дугой от новых, гораздо более мощных судорог удовольствия. Она даже забыла как дышать и лишь скулила от неведанных ощущений.

— Вот ты и моя, кошечка, — замурлыкал леопард после того, как снова излился спермой в свою пару.

Они лежали в объятиях друг у друга какое-то время недвижимо, не в силах подняться, но время шло, и Сель лениво произнесла:

— А у меня сегодня занятия должны были быть…

— Я думаю из школы тебя за это не выгонят, — в тон ей ответил Дуэйн, котрый лежал на спине, подложив одну руку под голову, а второй перебирал пряди волос Селены, лежащей на его груди.

— А ещё я очень хочу кушать.

— Ну вот это аргумент. Тебе что-то тёплое и трепыхающееся принести?

— Дикарь! — фыркнула кошка, но довольно улыбнулась, — я бы не против из тарелочки дома поесть.

— Как скажешь, любимая, — поцеловал её в макушку мастер.

Вскоре они, обернувшись в звериные формы, вернулись в поместье, где уже был накрыт праздничный обед, потому что никто и не предполагал иного исхода ссоры. Метка на шее уже давала право Дуэйну называться мужем, но он хотел устроить для своей возлюбленной праздник. Поэтому, получив согласие Селены на торжество, все присутствующие стали бурно обсуждать важные детали.

Спустя месяц настал тот самый день. Всё это время пантера жила дома, и Дуэйн с этим согласился, потому что считал, что в его комнату при школе приводить жену негоже. Он разрывался между поиском идеального дома для своей семьи и организацией свадьбы — благо, что ему активно помогали Рональд и Маргарита.

А Селена пыталась осознать, что всё происходит на самом деле, выбирала платье, пригласительные, посуду… но всё равно ей казалось, что это происходит лишь в её фантазих. Странное чувство нервировало, но ничего с собой поделать пантера не могла. Жаркие ночи любви, которые дарил ей возлюбленный, были прекрасны, но казались нереальными. Это состояние Сели замечал и Дуэйн, и винил в этом лишь себя. Обнимал, убаюкивая в своих руках, и обещал, что самое чудесное у них только начинается.

Утро перед свадьбой выдалось солнечным и громким: птицы кричали на все голоса, а по дому носилась как всегда энергичная Маргарита и командовала домочадцами. Она даже наняла ещё прислугу, чтоб как следует подготовиться к приёму. Как ни пытался убедить её зять, что свадьба должна проходить в другом поместье, которое он специально для этого арендовал, упрямая женщина настояла на своём и всё-таки добилась того, чтоб праздник был в имении Стоунов.

Завтрак принесли Селене в комнату, поскольку гостиную готовили к приёму гостей. И что-то показалось кошке смутно знакомым во внешности служанки, оставившей поднос на столе и быстро покинувшей спальню…

Но один вид румяно поджаренных ломтиков хлеба, намазанных сыром и посыпанных специями вынудил Сель бежать в ванную. Аппетитный завтрак остался нетронутым, поскольку уже несколько дней пантера чувствовала по утрам тошноту. Баронесса умылась и улыбнулась себе в зеркало.