— Заходи, — приказала Лайра.

Я толкнула тяжёлую дверь и зашла внутрь. Сквозь небольшие, затянутые бычьими пузырями окна проникал тусклый свет, который освещал только середину, а углы тонули во мраке. Лайра провела меня через несколько полутёмных комнат. За столами там сидели мужчины. Они ели с ножей, пили из больших кружек и провожали меня угрюмыми взглядами.

«Не сбежать!» — в отчаянии подумала я.

Женщина открыла дверь очередной комнаты, и в ноздри ударил тяжёлый, сладковатый запах болезни. Я прикрыла нос рукавом платья и вопросительно посмотрела на Лайру: мне туда?

Она кивнула и посторонилась, пропуская меня первой. Небольшая, очень душная комната была заставлена сундуками, на которых теснились банки-крынки со всевозможными настойками, мазями, притирками. Все они воняли, каждая по-своему, и всё вместе соединялось в гремучую смесь, способную свалить с ног лошадь. Прямо перед дверью стояла кровать, на которой металась в горячке больная. Её лицо осунулось так, что напоминало череп мертвеца, из-под сбившегося покрывала выглядывало худое, желтоватое, будто воск тело. Я почувствовала, как от страха закачался под ногами пол — не уверена, что ей может помочь даже самая сильная целительница — что уж говорить обо мне? Я невольно потянулась к оберегу духов Леса, но тут же вспомнила, что оставила его дома и отдёрнула руку.

Уловив движение справа, я повернула голову. С сундука поднялась невысокая, худенькая старушка, которая до этого скрывалась в полумраке. Щурясь, она вгляделась в моё лицо и спросила:

— Не узнаю, чья будешь?

— Ещё одну целительницу нашли, — резко сказала Лайра, и по её интонации я поняла, что она не верит в мою способность помочь.

А вот старушка обрадовалась, выцветшие глаза заблестели, и она протянула ко мне руки.

— Спаси нашу Изаньку! С подёнка мучается, — сказала старушка, и по её щекам потекли слёзы.

«Надо же! Оказывается, эти люди и переживать друг за друга способны!» — изумилась я и, повинуясь внезапному порыву, сжала руки старушки.

— Я сделаю всё, что смогу! — заверила я.

Старушка часто заморгала:

— Сделай, добрая госпожа, сделай! Что от нас, какая помощь требуется?

Я вновь посмотрела на больную. Из её полураскрытого рта вырывались хриплые стоны.

— Ребёнок выжил? — спросила я.

— Да, у кормилицы. Её сестры, — старушка показала на Лайру.

Я вспомнила плачущего младенца. В этот момент мне вдруг стало так жалко их всех, живущих и умирающих в этой гнилой деревне, что даже в груди стало жарко. Если бы я только могла спасти несчастную женщину, то сделала бы это без сомнений. В голове промелькнули шальные, безумные мысли: «А, может, мне передалась магия рода Свирх? Ведь сколько времени я провела с Раалой в Целительском доме и порой даже помогала ей. Что, если вдруг?»

Воодушевлённая этим, я указала на горшочки с настойками-притирками и скомандовала:

— Первым делом, выбросите все эти банки. Мази в них протухли, от одной этой вони помереть можно.

После чего повернулась к Лайре:

— Ещё мне нужен таз с водой и горящая свеча.

Женщины беспрекословно всё выполнили. Скоро крышки сундуков опустели, только на ближайшем к Изе стоял таз с водой и горела свеча в подсвечнике. Старушка и Лайра отступили к двери, наблюдая за мной со смятением и надеждой. Я взяла свечу и стала ходить вдоль кровати от изголовья к ногам и обратно, беззвучно шевеля губами, будто произношу заклинание. На самом деле я не сказала ни одного слова: боялась что случайно произнесу что-нибудь страшное, что убьёт Изу. И как же мне сейчас не хватало Раалы! Уверена, она сумела бы изгнать болезнь. Я вспоминала её руки, плетущие целительские чары и лицо, которое в такие моменты будто освещалось внутренним светом.

«Раала, Раала, что же ты наделала и где сейчас? Увидимся ли мы когда-нибудь вновь?» — думала я, и на глаза набегали слёзы.

Предавшись воспоминаниям, я выпала из происходящего и вздрогнула, когда Лайра радостно воскликнула:

— Глянь, нянька! Никак, Изе лучше!

Я споткнулась и взглянула на больную. Она больше не стонала и не металась, а лежала тихо, с умиротворённым выражением на изболевшемся лице. Одна рука была вытянута вдоль тела, вторая свесилась с кровати. На миг мне показалось, что она мертва, но тут же я заметила, что грудь женщины поднимается и опускается при дыхании.

Я повернулась к женщинам и, не доверяя собственным глазам, спросила свистящим шёпотом:

— Помогло?!

Они смотрели на меня, как я сама ещё недавно смотрела на Раалу: с благоговением и восторгом, точно видели перед собой богиню. Старушка хотела опуститься передо мной на колени, но я подхватила её свободной рукой и едва не закапала горячим воском. К счастью, Лайра вовремя забрала у меня свечу.

— Спасительница! Ты спасительница... — шептала старушка, и голова её мелко тряслась.

Я вновь обернулась на больную. Неужели я сделала это?! Неужелиэтосделала я?! Чудо, истинное чудо! Духи Леса и Дева, спасибо!

Тем временем Лайра усадила старушку на сундук и бросилась прочь из комнаты. По дому разнеслось:

— Изе лучше! Все передайте Шэру: Изе лучше!

Дом наполнился топотом ног и хлопаньем дверей. Какие-то люди ломились в комнату, желая своими глазами увидеть жену главаря; их выталкивали обратно, но они ломились снова.

Но мне казалось, что всё происходит без меня. Будто я уже не в этой комнате и не в этом доме — будто стою я на улице и гляжу на людскую суету через маленькое, затянутое пузырём оконце. А пузырь радужный и переливается красками.

Осев на пол, я закрыла лицо руками и заплакала от счастья.

Скоро пришёл главарь. Я слышала, как люди называли его по имени. Быстрые шаги к кровати, пауза, шаг ко мне. Я отвела ладони от лица и взглянула на главаря. Его глаза больше не напоминали потухшие угли.

— Пошли вон и дверь закройте, — приказал он людям, которых на тот момент в комнате столпилось порядком.

Все шумной гурьбой вышли. Когда в комнате остались только я, главарь и больная, он присел напротив меня на корточки и спросил:

— Что ты хочешь? Говори, не бойся.

— Свободы, — ответила я. Голос был хриплым, разбойничьим.

Он добродушно засмеялся:

— Так мало?

— Для моих друзей тоже, — сказала я.

Главарь откинул голову назад и некоторое время рассматривал меня, как неведомую зверушку.

— Теперь слишком много, — сказал он, наконец.

Я тоже вскинула голову и с вызовом ответила:

— Без них я не уйду.

Он ухмыльнулся:

— Как хочешь, оставайся. Мы не против.

Я смутилась — да, это я неудачно придумала. У них тут человек человеку волк, и такие слова как дружба, взаимовыручка и самопожертвование вызывают только смех. Надо другое, более понятное и близкое главарю. Я покосилась на Изу. Может...

— Нас всего пятеро вместе со мной, — сказала я. — Неужели ты оцениваешь жизнь своей жены дешевле пятерых наших?

Главарь одобрительно щёлкнул языком и заметил:

— Я оцениваю её выше. Ведь она моя жена.

— Тогда о чём спор? — спросила я.

Он вновь рассмеялся: громко, от души.

— А ты мне нравишься, — заявил главарь. — Если продолжишь в том же духе, далеко пойдёшь.

«Для начала хотелось бы подальше отсюда», — подумала я.

Шэр хлопнул себя по коленям и громко сказал:

— Ладно, уговорила. Пусть знают, что Шэр умеет быть великодушным.

Я радостно вскочила на ноги, но мужчина удержал меня за локоть и притянул к себе, точно кот убегающую мышь.

— Куда это ты? — спросил он.

— К своим. Мы же теперь свободны.

— Сядь, — он дёрнул меня за руку, и я опять опустилась возле него на пол.

Разбойник обнял меня одной рукой за плечи и сказал:

— Какая ты шустрая! Такие дела быстро не делаются. Сперва мне нужно поговорить с людьми.

— Поговорить? Зачем? — удивилась я.

— Видишь ли, люди рисковали своими жизнями, когда брали вас в плен. Теперь они хотят получить плату.

Меня будто кипятком окатило: рисковали?! Они просто пришли и повязали нас уставших и раненых после битвы со степняками! Стая шакалов...