Постояв так некоторое время, я вернула меч на место и пошла к Главе рода. Он поговорит со мной сейчас — и точка.

Пройдя половину пути, я остановилась, прижав руку к груди. Рана дала о себе знать острой болью. Кто-то окликнул меня из боковой улицы, но я даже не обернулась. Не хотела, чтобы кто-либо встал между мной и моим решением, отвлёк на другое, неважное. Прижимая руку к груди и придерживаясь за стены домов, я продолжила путь.

Завернув за угол, увидела, что от дома Главы движется процессия: сам глава, Наставник, брат Аристо и охрана посла. Маг вёл за руку Роома; двое воинов несли на носилках свёрток, в котором угадывались очертания человеческого тела. Посол, поняла я. Было так странно, что никто из нас, обычных селян, даже не видел, как он выглядит — а ведь этот человек сыграл в судьбе рода большую роль. Все мы понимали, что как бы не развивались дальше события, наша жизнь уже не будет такой, как прежде. Мне кажется, многие сейчас думали о том же.

Селяне вышли из своих домов, провожая угрюмыми взглядами Роома и носилки с мертвецом. В воздухе повисли духота и напряжение.

— Что же, друг, будем ждать от тебя вестей, — сказал Глава брату Аристо. — Сообщи нам сразу, как в империи примут решение.

Маг наклонил лысую голову и протянул руку в сторону серопёрой птахи, купавшейся неподалёку в пыли. Птаху тут же подняло в воздух и вперёд хвостом поднесло к брату Аристо. Вид у неё при этом был самый изумлённый. Сжав птаху в ладони, маг ответил Главе:

— Я пришлю ответ с птицей.

Больше между ними не было произнесено ни слова. Проводив брата Аристо и стражников до ворот, Глава с Наставником вернулись в дом и плотно закрыли за собой дверь. Я неуверенно направилась за ними. Сделав несколько шагов, остановилась. Моя решимость заставить Главу поговорить со мной во чтобы то ни стало, поколебалась. С другой стороны, я знала, что если не сделаю этого сейчас, то потом буду корить себя.

Подойдя к двери, я прислушалась: в доме раздавались голоса. У меня появилось острое желание сбежать: от двери, из посёлка, из Леса. Как Фееб — без благословения и прощания. Желание было настолько сильным, что я испугалась, как бы оно не победило, и схватилась обеими руками за дверной косяк.

«Сейчас!» — мысленно приказала я себе и постучала.

Голоса смолкли. Раздались шаги, хорошо смазанные петли повернулись без скрипа, и я оказалась в полосе света, исходящего от нескольких больших ламп. Сквозняк колыхнул в них пламя, отчего тени заметались по полу и стенам, словно преступники, которых заперли в ловушку. Сидевший у огня на сложенных стопкой шкурах Наставник выглядел, как мне показалось, смущённым. В руке он держал чашу с чаем и, при моём появлении, сделал движение, словно хотел поставить её на пол. Но передумал и отпил из чаши, глядя на меня сквозь поднимавшийся пар.

— Простите, что прервала ваш разговор, — произнесла я, ощущая, как сердце в груди вновь разгоняется, а щёки заливает жар.

— Наверняка тебя привело что-то важное, — сказал Глава рода с непривычной мягкостью в голосе.

— Да... Вы же сами сказали зайти... Вот я и... зашла.

Хозяин дома посторонился, пропуская меня внутрь. Я вошла, неглубоко поклонилась Наставнику, всё еще чувствуя себя очень неловко. Плотно закрыв дверь, Глава рода устремил на меня долгий взгляд, в котором я прочитала, что он уже знает для чего я пришла, и уже решил отказать. Глубоко вздохнув, не отступать же, я сказала:

— Глава, я не смогу выполнить поручение, которое вы мне дали. Я не готова... У меня рана, сами же знаете.

— Мы дождёмся твоего полного выздоровления, — сказал он.

— Нет! Выберите для этого кого-нибудь другого! — воскликнула я.

Губы мужчины тронула лёгкая усмешка, но она тут же исчезла. Я потупила глаза, одинаково страшась взглянуть и на него, и на Наставника.

— Кого ты предлагаешь выбрать? — спросил Глава.

— Не знаю, — едва слышно ответила я. — Кого-нибудь, кто был с ней не так близок. А я... Я слишком сильно люблю её. Точнее, любила... но... всё равно... люблю. Я всегда буду чувствовать её кровь на своих пальцах, а рука, державшая меч будет проклята. Я отгрызу её, как отгрызает лапу зверь, попавший в капкан.

Он шагнул ко мне и, взяв двумя пальцами за подбородок, поднял мою голову, заставив смотреть себе в лицо. Краем глаза я видела, что Наставник наблюдает за нами, прихлёбывая чай из чаши.

— Ты простила Раалу? — спросил Глава рода.

— Не знаю. Но у меня нет к ней ненависти, — всё также тихо сказала я. — Её попутала Лесная дева. Это могло случиться с каждым, и со мной тоже.

— Нет, не с каждым, — отрезал Глава рода. — Лесная дева выбирает, кого можно попутать, а кто устоит.

Покусав губу, я угрюмо сказала:

— Я поклялась найти и убить Дегана и сделаю это. Но Раалу казнить не стану. И вы не заставите меня это сделать.

— Это было не моё решение, а духов Леса, — возразил он.

— Значит, — я запнулась, но сглотнув, договорила: — Значит, духи Леса не заставят меня это сделать!

Я заметила движение с того места, где сидел Наставник, но не решилась посмотреть в его сторону. Сейчас для меня существовал только Глава рода. Его жестко сжатые в одну линию губы, сведённые на переносице широкие брови.

— Ты просила дать тебе второй шанс пройти испытание Леса, — сказал он. — Вот он, Маара. Лес выбрал тебя для свершения правосудия. Перестань уже вести себя как девочка, которая делит всё на «буду-не буду, хочу-не хочу». Настало время повзрослеть. Кто-то должен взять на себя это бремя.

Он отпустил мои плечи, и я пошатнулась, чувствуя себя оглушённой и потерянной. Хотя Глава рода уже сел на шкуры и взял из рук Наставника чашу с чаем, его слова продолжали звучать у меня в голове. Второй шанс пройти испытание Леса. Тут же промелькнуло воспоминание: мы с Феебом в доме моего отца и разговор:

«Он почти согласился дать мне ещё один шанс пройти испытание».

«Ты вновь его не пройдёшь».

Я через силу сглотнула подступивший к горлу комок и перевела взгляд на мужчин. Глава рода уже взял гнев под контроль, и теперь мужчины сидели по обе стороны дымящегося очага и пили чай мелкими глотками — с непроницаемыми лицами, за которыми нельзя было понять, что они чувствуют.

— Выспись получше, Маара, — сказал Глава рода. — Тебе нужно набираться сил. Надеюсь, на этот раз ты не опозоришь имя отца.

Я бросила на него взгляд исподлобья, но на лице мужчины не было и тени насмешки.

Вот и всё, больше мне здесь делать нечего. Нужно церемонно пожелать приятного чаепития и уйти. Очень медленно я повернулась к двери, сделала несколько шагов, но уже взявшись за деревянную ручку, обернулась:

— Можно спросить?

— Спрашивай, — ответил Глава.

— Почему вы на самом деле пошли на примирение с Тарганен? Понимаю, при брате Аристо вы не могли быть до конца откровенны с нами, но теперь-то его нет.

Наставник спрятал одобрительную улыбку за горячим паром. На лице Главы появилось так хорошо знакомое мне высокомерное выражение.

«Для простой селянки ты хочешь слишком много знать», — говорило оно.

— Вы сами сказали, что мне нужно повзрослеть, — я смотрела ему прямо в глаза. — Так говорите со мной, как со взрослой... Или договаривайтесь с духами Леса, чтобы Раалу казнил кто-то другой. Меня больше не пугает уход из рода.

Лицо Главы изумлённо вытянулось. Клянусь духами Леса, таких слов он не ожидал. Признаться, я их тоже от себя не ожидала. Ещё несколько восходов Валлах Одо назад они привели бы меня в ужас и смятение. А теперь что-то случилось. Точнее, случилось многое, но что-то случилось со мной. Вероятность, что я покину Лес, больше не представлялась мне концом жизни.

— С наступлением зимы многие звери меняют окрас, — внезапно произнёс Глава рода. — Иначе им не выжить, не победить зиму. Но весной они возвращают родной цвет. Так поступим и мы. Не важен цвет шкуры, главное, что здесь.

Он приложил руку сначала к своей груди, а затем ко лбу. Я терпеливо ждала дальнейших разъяснений.