— Чего? — испуганно рявкнул детина.

Деган покачал головой, вернул заискивающую улыбку, кляня себя за то, что на мгновение вышел из образа дурачины-простофили.

— Показалось, вы меня окликнули, — сказал он.

— Нет, — мрачно выдал хозяин.

Деган продолжил подъём, прислушиваясь к звукам. Его вдруг осенила мысль, что за всё время разговора с хозяином он не слышал кашля Импа. Из-за давней раны напарник постоянно кашлял: от быстрой ходьбы, холода, жары, пыли, влаги. Чуть ли не каждое его слово сопровождалось глухим «кхе-кхе», которое при малейших физических нагрузках переходило в затяжной приступ. Мало кто знал его настоящее имя, зато когда произносили Кашлюн, все понимали, о ком речь. И вот теперь Кашлюн молчал. Это означало одно из двух: либо в гостинице очень толстые стены, либо... всё плохо.

Продолжая прижимать к боку саквояж, Деган вытянул прикреплённый к запястью левой руки короткий нож с широким лезвием. На правой был закреплён такой же, но она сейчас занята саквояжем. Однако Деган одинаково хорошо работал обеими руками. Сделав вид, что поправляет саквояж, он украдкой обернулся на хозяина. Тот пристально следил за ним взглядом крысы. Оказавшись на втором этаже, Деган завернул за угол и оказался в коридоре, который освещался висящими на стенах масляными светильниками. И опять проклятая тишина, нарушаемая только скрипом половиц, собственным дыханием, да стуком сердца. Опыт и чуйка говорили: место встречи спалено и провалено! Но у Дегана оставалась надежда спасти Импа. Такая уж у него судьба — спасать напарника. Поэтому, вместо того, чтобы развернуться и бежать, он пристально осмотрел двери номеров по обе стороны коридора. За какой из них искать Импа? Деган аккуратно поставил саквояж на пол, сбросил накидку, чтобы не мешала движениям и достал ножи. Скользящей поступью двинулся по коридору, прислушиваясь к малейшему шороху за дверями. Справа по диагонали раздался приглушённый шепоток. Деган нашёл взглядом нужную дверь, скользнул к ней. Бесплотный дух и тот вёл бы себя громче, чем он сейчас.

Прошло немного времени. Деган ждал, когда те, в комнате, выглянут из своей норы. Обострённый до предела слух уловил шорох за спиной. Деган чуть повернул нож и в его гладком, как зеркало клинке увидел колебание фигур. Он с разворота метнул ножи. Двое мужчин в одежде городских стражей рухнули на пол. Тут же дверь «норы» распахнулась, в коридор выпрыгнул страж с мечом в руке. Он сделал выпад вперёд, желая насадить Дегана на остриё, но тот ушёл перекатом. Не поднимаясь, выхватил из голенища ещё один нож и метнул в стража. Клинок вошёл тому в шею по гарду. Оставался ещё один метательный нож, но Деган решил, что лучше обзавестись мечом и забрал его у мёртвого стража. Краем глаза заметил выглядывавшего из-за угла хозяина гостиницы. Его лицо было белым, щёки тряслись. Деган хотел заняться им, но тут из комнаты вывалились ещё двое стражей — один с мечом, другой с копьём.

— Вместе! — крикнул тот, который с мечом.

Деган бросился на него первый, рубанул мечом и тут же упал плашмя, уходя от удара копья. Перекатился к противоположной стене, вскочил на ноги. Стражу с мечом было уже не до него: он лежал на боку, прижимая руки к животу, из которого вывалились окровавленные кишки. Скорее, почувствовав, чем увидев движение снизу, Деган отпрыгнул в сторону. Пика копья пронзила воздух там, где он только что был. Страж выругался от досады, вновь сделал выпад, но Деган и в этот раз ушёл от удара, змеёй скользнул по земле и тут же взмахом меча отсёк стражу ногу. Мужчина рухнул на пол, тупо глядя на то, как хлынула из обрубка кровь. Несколько мгновений он не чувствовал боли, но потом она накрыла его раскалённой волной, вырвав из глотки животный вопль. Деган вытер рукавом мокрое от пота лицо — глаза жгла соль.

Больше гостиницу нельзя было назвать тихой. Под стоны и вопли раненых Деган направился вглубь коридора, распахивая пинками двери комнат. Кровь стекала с меча тонкой струйкой, рисуя на полу путь змеи.

У двери номера «четыре» воняло горелым мясом. Догадавшись, что там обнаружит, Деган ногой вышиб дверь и вошёл. В полосе упавшего из коридора света он увидел Импа: напарник был повешен на крюке за ребро. Тело покрывали многочисленные ожоги, на полу валялись вырванные зубы. Чадил, догорая, камин, на углях валялись клещи и кочерга.

Деган подошёл к напарнику, проверил биение жилки на запястье. В душе глухо плеснула боль.

— Прости, на этот раз я не успел, — тихо сказал он и, заглянув в мёртвые глаза Импа, добавил: — Обещаю, они ответят за то, что сделали с тобой. Все до единого.

Он перерезал верёвку, на которой был подвешен Имп и, подхватив холодное, истерзанное тело напарника, бережно опустил на пол. Опустившись рядом на одно колено, закрыл другу глаза.

Затем приблизился к окну, оглядел пустырь перед гостиницей: крысёныш хозяин наверняка убежал за подмогой, но пока всё было тихо. Деган отвернулся от окна и быстро осмотрел скудные вещи Импа. Замок на сундучке, в котором напарник хранил документы и деньги, был срублен, сам сундучок пуст. Денег, само собой, нигде не оказалось. Отодвинув сундучок, Деган склонился над брошенными на полу тряпками, которые недавно были одеждой Импа. Ощупал их, надеясь, что напарнику удалось оставить для него какое-нибудь послание. Ничего.

Он с досадой обернулся на Импа и замер: на бедре напарника был кровью начертан знак — петля разорванная молнией. Они специально придумали систему знаков, с помощью которых могли дать друг другу полезную информацию. Разорванная молнией петля означала: нас подставили.

Деган представил, как во время пыток Имп окунул палец в собственную кровь и, стараясь не привлекать внимание пытошников, нарисовал у себя на бедре знак.

— Мрази! — процедил Деган сквозь зубы.

Накрыв друга его плащом, бросил на него прощальный взгляд и произнёс:

— Спи с миром, друг. Теперь это моя личная война.

Он вышел в коридор. Здесь стало темнее: светильники на стенах догорали. Некому было подлить в них масла, и они перемигивались огнями, точно сообщники, передающие друг другу коды. По залитому кровью полу уползал страж без ноги. Ему удалось кое-как перевязать тряпкой культю и теперь он полз, опираясь на руки и вторую ногу.

Услышав шаги Дегана, он обернулся. Перепачканное в крови лицо исказила судорога страха. Раненый прибавил ходу, стараясь скорее добраться до лестницы — как будто это могло его спасти. Но он уже не думал, его гнал дикий древний страх смерти. Добравшись до лестницы, он посмотрел вниз, вновь обернулся на Дегана. Потом оттолкнулся, будто перед прыжком в воду, и покатился вниз. Прежде чем спуститься следом, Деган осмотрел коридор и убитых стражей. Но видел вместо них только Импа и его истерзанное пытками тело.

С улицы раздались крики. Деган выругался и, зайдя в одну из комнат, посмотрел в окно. Так и есть: крысёныш-хозяин привёл подмогу. По двору бегало не меньше двадцати городских стражей с факелами. Один из них открыл конюшню и выпустил лошадей. До Дегана донеслись крики:

— Выкуривай его!

На старую, крытую соломой крышу полетели огненные стрелы. Хозяин гостиницы перебегал от одного стража к другому, хватал их за руки и просил пощадить дом, пока один из стражей не приложил ему железной перчаткой в лицо. Хозяин упал навзничь, прижав руку к разбитому носу.

— Окружай дом! — кричали на улице.

— Не дадим ему уйти!

— Брать живым! Сами слышали: за живого больше дадут.

Деган вышел в коридор, спустился по лестнице. Сверху потянуло дымом, огонь переметнулся с крыши на старые, пересохшие балки второго этажа.

Одноногий стражник лежал на полу, оглушённый падением, глаза были закрыты. Жгут на ноге ослаб, из культи вновь обильно текла кровь. Деган присел рядом с ним на корточки, похлопал по щекам. Мужчина открыл глаза, лицо перекосило от страха. Он дернулся, порываясь встать, но Деган придавил его к полу.

— Кто отдал приказ убить меня? — спросил он.

— Я не знаю... — простонал страж. В его глазах корчился страх, — Отпусти меня! Я всего лишь городской стражник... Куда начальство отправит, туда иду... Что скажут, то и делаю... У меня сын вчера родился...