На девушек было страшно смотреть — худые, измождённые, со следами побоев и прочих издевательств. Об кого-то тушили тлеющие окурки, кому-то вырезали похабные надписи бритвами. Чем больше я узнавал, тем сильнее становилось желание пойти пообщаться с выжившими ублюдками. Но оставлять подопечных было категорически нельзя — и так одну упустили. Вот будь среди нас хотя бы слабенький целитель…

Но к чему мечтать о несбыточном?

Очень жаль, что Китя Вислый сам попал под действие магического оружия. Нам осталось только попинать его тлеющий труп, пока он ещё не рассыпался золой. Вместе с ним на тот свет отправились ещё полтора десятка бандитов, не считая тех, кого мы с бестиями прикончили собственноручно. В плен угодило всего шестеро. Мы их тщательно связали, оставив в той самой, пропахшей безнадёжностью и смертью, подсобке спортзала. Пусть ею вдоволь надышатся. Напоследок.

Братьев-близнецов не оказалось ни среди живых, ни среди мёртвых. Так что разговора по душам было никак не избежать. Хотя очень хотелось просто закопать уродов прямо посреди школьного двора, без всяких допросов и прочей волокиты.

Утро застало нас врасплох, уставших и озлобленных. Мы с Талией будто поделились своей жизненной энергией с бедняжками и держались только благодаря клокочущей в нас ярости. Зато нам удалось поставить на ноги четверых девушек. Ещё две стали достаточно стабильны, чтобы больше не переживать за их жизнь. До ближайшего медпункта точно дотянут, а там ими займутся более компетентные специалисты. Пусть пока спят.

Но несмотря на крайнюю степень усталости, откладывать допрос в долгий ящик мы не стали. Тем более, что к нам присоединился выспавшийся Толян, который так и рвался помочь, узнав про здешние порядки. Вся его одежда сгорела, включая сменный комплект, поэтому пришлось ему заглянуть в бандитские закрома. Далеко не всё из найденного ему оказалось впору, но хотя бы он больше не разгуливал голышом. А ко всему прочему там отыскался добротный фиолетовый плащ с капюшоном, который сел на его мощную фигуру, как влитой. Талия с первого взгляда опознала в накидке зачарованную вещь и посоветовала её снять на всякий случай, но Чугуй наотрез отказался. Я и сам почувствовал необъяснимое чувство уюта, прикоснувшись к плотной и одновременно невесомой ткани. Оставалось только гадать, с кого здешние разбойники могли снять такую удивительную вещь.

Егор тоже пребывал в сознании, хоть и не мог пока что передвигаться без посторонней помощи. Всё-таки его ранение не относилось к особо лёгким. Опытный законник предложил допрашивать пленных бандитов отдельно друг от друга, но те не собирались идти на контакт. Так что Толя по моей просьбе вытащил всю шестёрку на свежий воздух, сложив их в рядочек. Даже будучи раздетыми и связанными по рукам и ногам молодые ребята продолжали чувствовать своё мнимое превосходство. Я быстро вычленил самого дерзкого на язык, чей торс был густо покрыт татуировками, и решил начать с него.

Но в ответ на все мои вопросы слышалась одна лишь брань с крепкой примесью «блатных» слов. Я не эксперт в жаргоне, но в целом все его пожелания сводились к моей скорейшей смерти. А ещё он на полном серьёзе требовал отпустить «честную братву» и вернуть каких-то «лярв» на место. Тут понадобилась помощь толмача Анатолия, который хмуро перевёл непонятное слово, указав на жмущихся в сторонке девушек:

— Это он их имеет в виду. Слушай, дай мне с ним пообщаться, а? Пять минут, буквально. Будет как интеллигент шпарить, чисто по словарю.

— Верю тебе, дружище, — похлопал я разгневанного здоровяка по плечу. — Но попробую справится ещё быстрей.

На моё заявление дерзкий пленник лишь рассмеялся и посоветовал расцеловать его во все срамные места. Но его хихиканье тут же оборвалось, стоило только ветвям ближайшей берёзки оплести его ноги.

— Э! Какого х…

Дерево резко подсекло лежавшего, который принялся на всю округу вопить ноту «Ля». А его тащило всё выше и выше, передавая от одной ветви к другой. В результате бандит повис новогодней игрушкой примерно на высоте четвёртого-пятого этажа, дёргаясь в бесплотных попытках ухватиться хоть за что-нибудь. Пусть даже зубами. Своими хаотичными движениями он напоминал неуклюжую гусеницу, которая попала в паутину. Снизу это смотрелось даже немного комично, а вот сам подвешенный за ноги испытал всю гамму экстремальных ощущений. И никаких аттракционов не нужно.

— Ну что, готов пообщаться? — крикнул я ему. — Только думай быстрее, а то скоро дерево начнёт гнить.

— А-а-а-а!!!

Однозначно, певец бы из него получился отличный, или даже запевала в хоре. Так долго тянуть на одном дыхании не у каждого получится. Талантлив, чертяка. Даже стало самую чуточку жалко, когда этот расписной Соловей-разбойник сорвался с крючка. Слишком сильно дёргался, вот древесная страховка и не выдержала.

Полетел он совсем не как певчая птица, а скорее, как мешок с дерьмом. Что было не так уж и далеко от истины. Висел он вниз головой, поэтому приземлился крайне паршиво — с влажным хрустом, заставившим испуганно вздрогнуть остальную пятёрку бандитов. Без всякой задержки система мне отсыпала ещё щепотку опыта, так что проверять самочувствие татуированного певца не имело никакого смысла. Это была его последняя партия.

Пленницы тоже подпрыгнули от неожиданности, зато впервые за всё время в их глазах промелькнуло что-то, помимо страха и обречённости. Это я настоял, чтобы они присутствовали на допросе, пусть и в качестве простых наблюдателей. Глядишь, и оттают немного.

— Низко полетел, петушара, — довольно пробасил Толян, пнув безвольное тело. — Видать, дожди опять зарядят, нужно будет грунтовки объезжать…

— У них должен быть хороший автопарк, — успокоил я его. — Только вряд ли мы такой оравой в одну тачку затрамбуемся.

— Ничё, будем балласт сбрасывать. Кто следующий?

Пленники напуганными червяками попытались расползтись в стороны, не желая уходить на рыбалку. Но безжалостная Талия несколькими точными пинками собрала их обратно в кучу. А те в ответ обречённо заголосили:

— Вызовите наряд, пусть нас оформят по закону!

— Шо за беспредел творите, а?

— Пожалуйста, не надо!

— Ишь, какие все стали послушные, — наигранно восхитился Толик. — Вспомнили, как базар фильтровать? Я думал, вас половину придётся перевешать… Так вот, соплежуи, менты перед вами стоят. Вот эти двое замечательных людей. Они при исполнении, если чё, так что все претензии можете адресовать прямо им. В устной, сука, форме!

Взгляды молодых изуверов скрестились на нас с Талией, и в них заплескалась та самая безнадёжность, которую мы насилу прогнали из глаз их пленниц. Нет, не зря вытащили сразу всю «честную братву» наружу — зрелище разбившегося всмятку товарища подействовало на них очень благотворно. Это не над беззащитными девушками издеваться…

— Ладно, господа бандиты, продолжим. Толя, давай следующего.

— А кого? — закрутил головой Чугуй. — У нас тут добровольцев не наблюдается.

— На твой вкус.

— О! Тогда этот!

Он без усилий оторвал от земли того самого «спортсмена», который пытался зайти к ему с тыла. Тот завизжал недорезанным поросёнком:

— Почему я?!

— Рожа твоя не нравится, — пожал плечами автослесарь, подтаскивая извивающегося парня к ближайшему дереву. — Я извращенцев за версту чую, так что расслабься и получай удовольствие.

— Стой, мужик! Не надо, я всё скажу! Только отвези меня в станицу…

Подобная разговорчивость не понравилась одному из его подельников, который в грубой форме посоветовал ему заткнуться.

— Вы, кажется, не понимаете всю серьёзность вашего положения, — вздохнул я. — Кто там у нас выступает за цензуру слова?

Талия небрежно прихватила приверженца воровских понятий за путы и потащила его волоком ко мне. Тот поносил её на всём пути, сетуя на связанные руки. И, возможно, даже не бахвалился, учитывая его десятый уровень. Бандиты неплохо успели прокачаться, и нам ещё повезло, что они фактически сами себя перебили. Иначе одним раненым на весь отряд мы вряд ли бы отделались.