Если я где-то ошибусь, второй попытки мне уже никто не даст.

Нет, спешка в таком деле противопоказана. Для начала будет неплохо пообщаться с тем, кто эти самые артефакты штампует. Не могут они все быть трофейными, да и снежный шар с уменьшенным автомобилем тоже дело человеческих рук. А в качестве предлога для встречи отлично подойдёт мой волшебный топор. Вдруг получиться узнать, как воплощать его, не падая с ног от усталости?

А тем временем Талия окончательно убедила носителя сущности Смерти, что лучшим вариантом для него будет пожить ещё немножко. Ну, относительно эльфийской продолжительности, конечно.

— Ладно, хорош трещать, а то бесишь уже.

Анатолий решительно сел в кровати, уперев мощные руки в бока. Таким он мне нравился куда больше, а то его первоначальное поведение заставило усомниться в том, пригодится ли он нам вообще.

— Короче, молодёжь, давайте договоримся на берегу, — он обвёл нас тяжёлым взглядом исподлобья. — «Мусором» я не буду. И точка. Помогать — пожалуйста, но мочить кого попало не предлагайте.

— Это кто молодёжь? Я постарше твоей прабабки буду, вообще-то! — возмутилась вечно юная девушка.

— Мне насрать, — отрезал заключённый. — Говоришь и выглядишь ты, как выпускница ЦПХ, только синюшная и с рогами.

— А что такое «Цэ-Пе-Ха»? — не поняла Талия. — И кстати, кожа у меня фиолетово-пурпурная, дальтоник!

— Лучше бы тебе не знать расшифровку, — поскорее вклинился я в их разговор, пока они друг друга не поубивали ненароком. — В общем, добро пожаловать в нашу дружную группу, Анатолий.

— Можете называть меня Толян, — милостиво разрешил нам он. — Когда начинаем?

— Надеюсь, что прямо завтра. Ты только никуда не уходи, мы за тобой придём.

— Постараюсь, — хмыкнул он, укладываясь обратно.

Нам вряд ли бы разрешили забрать заключённого из-под стражи, так что пришлось его запирать и возвращаться в отдел. Тем временем за окнами уже понемногу смеркалось — суматошный день понемногу близился к концу. Хотя для кого-то наступление вечера совсем не означало окончание трудовой смены. Здание всё ещё продолжали приводить в порядок, и работы там было просто немеряно.

— Слушай, а ты точно сможешь Толика контролировать? — тихонько спросил я у своей коллеги, пока мы поднимались по лестнице.

— Может быть. Если нет, мы всегда сможем от него убежать. Двигается он медленно, сам видел.

— А остальные, кто окажется рядом?!

— Им тоже не помешает быть в хорошей форме, — отмахнулась девушка. — Слушай, я сама не в восторге от такого союзника. Но если с ним нас всё-таки выпустят отсюда, то мне без разницы, сколько людишек он положит по дороге.

— Зачем тебе так захотелось за периметр? — насторожился я.

— Где-то там они, — она отчётливо скрипнула зубами. — Эти падальщики по-прежнему живы, и я себе не прощу, если их убьёт кто-то другой, ясно?!

— Вполне. Только не забывай — мы пока в одной упряжке. Захочешь покинуть нашу стаю, дай знать заранее.

— Стая, тоже мне, — фыркнула Талия. — Четыре инвалида…

Егор уже ждал нас в Архиве, пребывая в крайне задумчивом состоянии. С таким выражением лица обычно выбирают между намыленной верёвкой и прыжком с крыши без парашюта.

— Всё настолько плохо?

— Комиссар считает, что мы не вернёмся, — вздохнул Беседин. — Мол, в лучшем случае вы пристукните меня за первым поворотом и станете очередной гоп-компанией. В худшем — мы все вместе накормим каких-нибудь выродков.

— Интересная версия, — оценил я. — Понятное дело, что здесь нас легче контролировать, но в том-то и дело, что мы в качестве диверсантов совершенно бесполезны. И вообще, стараемся всем помочь, а не навредить.

— Пока от вас больше головной боли.

— Для того мы и собираемся в поход. Так что там по итогу?

— Нас отпускают, — без особой радости ответил наш мозговитый начальник. — Только при условии, что я подписываю полный отказ от поиска и спасения, а также передаю всю текучку.

— Всего-то?

— Это для вас пустяк, а я собственную жизнь на кон ставлю!

— Ну, ты же мечтал, чтобы у тебя был собственный полноценный отдел, — напомнил я ему. — А о какой практической пользе может идти речь, если мы не сможем работать «в поле»? С тем же успехом здесь могла и бабушка из школьной библиотеки сидеть, отчёты подбивать.

— И то верно… Ладно, чего титьки мять. Завтра выдвигаемся, а сегодня мне вас ещё устроить надо.

— Это подождёт, — отмахнулся я. — Давай к вашему артефактору сначала заглянем. Или как он там называется. Мастер?

— Я понял, о ком ты. А зачем?

— В сугубо научных целях, разумеется.

— Это не тот человек, к которому просто так можно в гости заглянуть, — с серьёзной миной просветил меня Егор. — Нужно добро от начальства, а вторая головомойка за день — это явный перебор. Давай, выкладывай, что у тебя там за научный интерес.

— Хочу на счёт топора проконсультироваться, — невозмутимо ответил я, хлопнув себя по оттопыренному карману. — Желательно до вылазки, чтоб никаких сюрпризов не возникло.

— А это разве не твоя собственная вещь?

— Мне её три дня назад как подарили, а разобраться в нём получилось только вчера. И ещё не понятно, правильно ли вообще. Вдруг специалист что дельного подскажет?

— Сомневаюсь, но кто знает… — вздохнул он. — Ладно, пошли к Терещенко. Талия, а ты пока здесь остаёшься. Если кто спросит — мы в дежурке или на ковре, скоро придём. Повторять так каждый раз, сколько бы ни спросили.

Полукровка выразила полное согласие остаться наедине, и мы отправились на третий этаж, которому досталось больше всех. Рабочие только закончили выносить оттуда разнокалиберные обломки, обильно припорошённые пеплом и песком. На месте старшего законника не оказалось, поэтому пришлось общаться с его замом по фамилии Анохин. В отличие от токсичного Комиссара, это оказался вменяемый дядечка, похожий на добродушного сельского депутата — с умеренным животиком, прогрессирующей залысиной и тоненькими очками на курносом носу. Беседин прямо на ходу втёр ему какую-то дичь про научные изыскания, и тот без проблем подмахнул протянутый бланк пропуска. А уж с ним нас не мог задержать ни один патруль или охрана.

Мастерская находилась далековато от центра, так что на своих двоих мы бы вернулись ближе к ночи. Пусть станица по количеству жителей дотягивала лишь до небольшого городка, здесь предпочитали селиться не друг у друга на голове, а расти вширь. Места вокруг было полно — вокруг одни поля, поэтому подавляющая часть домов была частными коттеджами со своим приусадебным участком в придачу. Ни о какой компактности расселения при такой застройке не могло быть и речи.

Свободных машин в наличии не оказалось, зато из местного СТО пригнали реанимированный автомобиль Егора — старенькую «Ниву» болотно-зелёного цвета. Сейчас у всех авторемонтников был настоящий ажиотаж, но сотрудники Терещенко шли вне очереди.

Даже пребывание в гараже не спасало автомобили от перегорания во время бури, но чем проще была модель, тем легче она переносила перегрузки. Для некоторых достаточно было отсоединить несколько проводов и накрыть корпус какой-нибудь тканью поплотнее. Синтетика тут почти не спасала, а вот натуральные материалы, вроде того же хлопка или льна, могли уберечь от накопления магического заряда на металле. Если его критическая масса переваливала через допустимую, предмет превращался в ту самую волшебную мину замедленного действия.

Не все из них обязательно взрывались, но здоровья тому, кто их неосторожно коснулся, они точно не прибавляли. Кто-то заживо сгорал или стекал вонючей лужицей в собственные ботинки, а в особо редких случаях на человека навешивалось мощное проклятье. Одного такого «счастливчика», которому уронило до самого дна скрытый параметр Удачи до отрицательных величин, так и не смогли спасти. Чего только с ним не приключалось — две автомобильные аварии, простреленная нога из-за неисправного предохранителя на пистолете, а также удар током от закоротившей настольной лампы. Под конец целый жилой дом, где его решили спрятать до окончательного развеивания проклятья, неожиданно сложился внутрь себя.