Оказавшись снова на ногах, Терещенко выхватил из кобуры взаправдашний револьвер и выпустил в существо весь барабан — целых семь пуль. Но противник застенчиво прикрылся лапами, так что обстрел никаких заметных повреждений ему не нанёс. Но тут подключилась наша конвоирша, и плотность огня резко возросла, заставив отступить хищника обратно в проём.

— Товарищ комиссар, а вы в курсе, что с позапрошлого века придумали оружие повместительней? — ехидно поинтересовался я, когда стрельба утихла.

— Вы-то здесь откуда? — изобразил лёгкое удивление человек-изжога. — Цыпкина, доклад!

Девушка неловко перезарядила автомат, и всё так же молча что-то объяснила начальнику, иногда невольно срываясь на типичные жесты для глухонемых. Тот внимательно слушал её мысленную трансляцию, изредка кивая головой. При этом оба не сводили глаз с дверного проёма, где скрылся палочник, хотя реальная угроза приближалась с противоположной стороны. Её вестниками стали трое взмыленных мужиков, которые отправились взглянуть на горгулью. Честно говоря, не думал увидеть их живыми, но они тоже не являлись слабаками — четвёртый-пятый уровень, как-никак.

— Ильич, там полная срань в изоляторе! — выпалил толстяк, потерявший где-то ружьё. — Надо бежать!

— Отставить панику! — приказал Терещенко, будто затвором лязгнул.

— Да оно уже з-здесь, — трясущийся рукой указал другой законник себе за спину.

Там как раз располагался очередная металлическая переборка, которая медленно прогибалась внутрь себя.

Комиссар нащупал связку ключей у себя на поясе и сноровисто открыл одну из ближайших дверей, за которой оказался тесный кабинет, вроде как для допросов.

— Живо все туда!

Мы с демонессой без дополнительных приглашений заскочили внутрь, а следом за нами набились защитники. Снаружи остался один лишь Терещенко с револьвером в руке.

— А вы? — спохватились подчинённые.

— Прослежу, чтобы эти двое уродов мимо друг друга не промахнулись. Сидите тихо.

После этого он захлопнул дверь, оставив нас в кромешной темноте. Но почти сразу один из законников зажёг тактический фонарик на пистолете, и мы принялись вслушиваться в доносившиеся до нас звуки. А они становились всё тревожнее и тревожнее. Будто мы оказались за кулисами сцены, где схватились Годзилла и Кинг-Конгом. Кто-то ревел, что-то с треском рушилось, а выстрелов даже не прозвучало. Под конец по полу прошла сильная волна от удара, и следом обитая металлом дверь в допросную просто смялась, как фантик от конфетки.

Защитники встретили сунувшуюся к нам горгулью дружным залпом изо всех стволов, приправив его щепоткой магии, но каменный исполин даже не почесался. Ни молния, ни рубиновый луч из кончиков пальцев его не впечатлили. А вот одна из срикошетивших пуль едва не прикончила толстого мужичка, пропоров ему плечо. Другая просвистела прямо над моей головой, осыпав волосы выбитой из стены штукатуркой.

Так и взаправду поседеть недолго…

Статуя засунула внутрь толстую руку, собираясь передушить нас здесь по одному, как котят, но тут ему навстречу неожиданно выпрыгнула Талия. Рогатая девушка едва разминулась со смертоносной конечностью, каждый палец которой венчался базальтовым когтем в форме конуса, и запрыгнула ему на широкую спину. «Дельта» у него там была такая, что он не мог дотянуться до ловкой демонессы — мешали собственные вздувшиеся мышцы.

Каменный гигант вынужден был отступить, собираясь размазать её об противоположную стену, и нашим глазам открылся неприглядный вид на поле боя. Палочник оказался разорванным на части, а вот бравого Комиссара нигде не было видно. Хотя, он мог быть попросту втоптан в пол.

Отобрав у глухонемой девушки свой же пистолет пулемёт, я выскочил наружу. Отсиживаться дальше, словно испуганная мышь в норке, было выше моих сил. Погибать, так с музыкой!

Но стрелять из бесполезного оружия не понадобилось — статуя замерла на месте, а на её загривке устроилась целёхонькая Талия, сжимая в руках каменную башку.

— Не мешай… — процедила она сквозь стиснутые зубы.

Что ж, не больно-то и хотелось. Вместо этого я дал отмашку законникам, что всё в относительном порядке, и направился на поиски Терещенко. Не то, чтобы соскучился по нему за такое короткое время, просто стало любопытно, куда это он подевался.

В одной из стен обнаружился солидный пролом, за которым кто-то явно шевелился. Я подбежал ближе и увидел, что конструкция скорее прожжена — половина кирпичей и бетонная балка рассыпались от малейшего движения. Внутри же, в куче разномастного песка и бетонной пыли ворочался потерявшийся маг. Я перешагнул через пролом и участливо поинтересовался:

— Как поживаете, Николай Ильич?

— Как на морском курорте, бляха-муха! — огрызнулся он в ответ, стряхивая с себя песок. — Только солнышка не хватает. Что там с ходячей глыбой?

— Талия над ним работает. Вроде пока стоит спокойно.

— Это хорошо…

Терещенко с кряхтением поднялся, схватившись за мою протянутую руку. Какую бы антипатию не вызывал у меня главный шериф станицы, мы сейчас находились на одной стороне.

— А кто она вообще такая? — решил я воспользоваться моментом, кивнув примерно в ту сторону, где сейчас находилась рогатая укротительница горгулий.

— Я думал, что такой опытный путешественник по мирам сам мне скажет. Впрочем, хрен с тобой. Говорит, что тифлинг.

— Кто-кто?

— Помесь бульдога с насорогом! Полудемон она. Мамка в аду с эльфом согрешила, вот и родилось не пойми что. Ни туда, ни сюда.

— Так вот откуда у неё такие уши, — понял я. — А в изолятор зачем её посадили?

— Затем же, что и тебя! Чтобы тупыми вопросами никого не задалбливали. Пришельцы чёртовы…

Мы выбрались наружу, где нас встретила озадаченная четвёрка законников. Талия закончила колдовать над горгульей, и теперь чудище ещё больше напоминало каменного истукана. Лишь изредка переминалось с носка на пятку.

Комиссар оказался куда крепче, чем я думал. Стоило ему узреть ожившую статую, как он одним прыжком подскочил к ней вплотную, выставив ладони перед собой.

— Только не атакуйте его! — предупредила синекожая полукровка, спрыгнув на пол. — Иначе он опять сорвётся.

Терещенко притормозил с несвоевременными обнимашками, отдёрнув руки в последний момент. В процессе он случайно зацепил кончиками пальцев стену, и оставил на ней отчётливую борозду, из которой вниз заструился песок.

— Анатолий, ты меня слышишь?

Несколько секунд ничего не происходило, а затем со звуком трущегося камня существо наклонило вытянутую голову с треугольными ушами. Вроде как, кивнуло.

— Отлично, одной проблемой меньше, — довольно прокаркал Комиссар. — Тогда ещё раз прочешем всё здание, на всякий случай.

— А что там снаружи, отбились? — спросил пузатый дядька, которому глухонемая забинтовывала плечо.

— Атаман десять минут назад прислал вестового с докладом, что основные прорывы локализованы. Метили именно в нас, а по станице всякая мелкая шушера разбежалась. К утру точно всех додавят.

— Осмелюсь предположить, что вы не правы, — подал я голос.

Ну не могу в такие моменты молчать, хоть кляпом себе рот затыкай. Ещё при виде тёмных существ у меня возникли определённые сомнения, что это очередная бездумная атака демонов. А когда на танцполе показалось существо ещё одной фракции, всё окончательно встало на свои места.

— Да ну? — Терещенко уставился на меня своими рыбьими глазами. — И в чём же?

— Что целью были вы или ваша организация. Как она нынче называется, кстати?

— Опричнина, бляха-муха! Не тяни кота за яйца, он и так уже кастрирован. Давай выкладывай.

— Атака явно спланирована, — продолжил я размышлять вслух. — Это не тупой набег. В таком случае, вас тоже используют в качестве отвлекающего манёвра. Слишком всё шумно, громко и бессмысленно. Ведь ночью здесь далеко не весь наличный состав находится, верно?

— Да, они расквартированы по округе, — нехотя подтвердил Комиссар. — Хотя большая часть должна скоро явиться на подмогу. И что с того?