Хотя противный голосок в голове так и тянул дать отсюда дёру…

Нет, выживать сообща гораздо легче, чем в одну каску. Я совсем не терминатор, даже после прокачки. Скорее — наоборот. Хожу, от ветра шатаюсь. А ведь даже простенький рейд к плотоядной деревяшке показал, что неприятная неожиданность может поджидать под любым кустом, только сунься. Но где один проглядит опасность, другой может заметить и среагировать. Взводом всегда проще воевать.

И самый убойный аргумент — если вокруг не останется никого в живых, то кто тогда оценит мои божественные шутки?! Вот то-то же.

Выдохнув, я уверенно подошёл к мирно читающей женщине и постарался улыбнуться как можно обаятельней:

— Здравствуйте, Мария Илларионовна! Вам не говорили, что ваше имя-отчество — это просто мечта логопеда?

— Много раз, — спокойно ответила она, откладывая маленькую книжицу. — Присаживайтесь, Тимофей.

— Вы-таки читаете запретные надписи? — по-еврейски удивился я.

— Нет, просто слава бежит впереди вас.

Рядом с палаткой стояло несколько пластиковых складных табуретов, застеленных отрезами ткани. Один из них ещё хранил тепло её дородной соседки, сидевшей здесь минуту назад.

— Вы не выглядите удивлённой моему визиту, — поделился я, усевшись рядом.

— Вас сложно назвать мастером конспирации, — усмехнулась мудрая женщина. — Мне пришлось сплавить Иру подальше, чтобы вы, наконец, набрались храбрости и подошли.

— Предупреждаю сразу — я не свататься.

— Да уж надеюсь.

Она мне определённо начинала всё больше нравится. Сразу видно, что у неё с чувством юмора полный порядок.

— У меня к вам несколько вопросов, а точнее — всего один, — поправился я. — Что вы знаете о вурдалаках?

— Да уж, вы умеете эпатировать… — Мария Илларионовна достала носовой платок и принялась медитативно протирать очки. — Вас они с какой точки зрения интересуют?

— Сугубо с литературной, — заверил я. — Вы ведь именно её и преподавали?

— Да, и русский язык тоже.

Женщина явно немного растерялась, но достаточно быстро взяла себя в руки.

— Очень странный у вас вопрос, особенно в нынешнее время.

— Это всё от скуки, — поспешил я успокоить её. — На разведку меня не взяли, увы, Сергей Петрович сейчас занят… Совершенно не представляю, куда себя деть.

— Ох, я слышала, Рита тоже заболела… — женщина тяжело вздохнула. — Хорошо, сделаем вид, что я вам поверила.

— Вот и славненько, так что там с вурдалаками?

— Как литературный персонаж, — учительница перешла на более привычный тон. — Они появились относительно недавно. Первое упоминание, если я ничего не путаю, принадлежит самому Александру Сергеевичу. Был ещё рассказ Толстого, который Алексей Константинович…

— То есть, это не древние славяне постарались? — разочарованно уточнил я на всякий случай.

— Нет, конечно же. С годами изначальный образ множество раз интерпретировался в различных произведениях, но некоторые общие черты остались неизменными.

— Какие?

— Пожалуй, главное — что это восставшие из могилы мертвецы, по разным причинам, — принялась объяснять Мария Илларионовна. — Тут и тёмные ритуалы, и проклятия, и неоконченные дела на земле, конечно же. Перечислять можно долго. Их первыми жертвами, чаще всего, становились либо близкие родственники, либо мародёры-гробокопатели. Есть один любопытный роман…

— А что их убивает? — перебил я женщину.

— Да всё тоже, что и обычных кровососов, — она немного раздражённо пожала плечами. — Серебряная пуля, чеснок, осиновый кол в сердце. Распятие, в конце концов.

— Подождите, так они что, вампиры, получаются? — опешил я от такой новости.

То существо, что упокоил Анвар, вряд ли относилось к обычным любителям халявного гемоглобина — ни тебе классических клыков, ни готического прикида. Оно даже солнечный свет вполне себе переносило, пусть и основательно рассеянный кронами деревьев.

— Скорее, это их дальние, бедные родственники. В литературе, — бывшая учительница заметно выделила это слово. — Вампиры обладают разумом и собственной волей. А вурдалаки — образ, движимый низменным инстинктам. Интеллект, как правило, обходит их стороной.

У меня в голове от состыковавшейся, наконец-то, картинки щёлкнуло так, что едва не вылетели наружу барабанные перепонки.

— Как интересно, — вполне искренне признался я. — Если они являются, образно говоря, низшей ступенью вампира, то могут ли они заражать других людей? Например, через укус.

— Надеюсь, что нет, — тихо ответила Мария Илларионовна, взглянув куда-то мне за спину. — Вам пора, Тимофей. Надеюсь, я смогла удовлетворить ваше любопытство.

Я обернулся. К нам с кислыми минами приближалась соседка Ира с мужем, которые были совсем не рады видеть возле собственной палатки незваного чужака. Пришлось спешно откланяться и найти место потише, чтобы привести разбегающиеся мысли в порядок.

Тут на выбор имелось целых два варианта — госпиталь и кладбище. Правда, в первом сейчас царила суета с укреплением периметра и оборудованием нового поста (читай — лавочки и кострища), так что пришлось устроиться на старом обычном пеньке возле свежих могилок.

Заодно и подрагивающие руки занял, выстругивая ножом из толстой осиновой ветки заострённый кол.

Дело шло довольно медленно. Вдобавок, подходящая древесина нашлась далеко не сразу. Проще было срубить, что надо, но собственный топор пришлось временно одолжить разведчикам, так как с оружием в лагере была просто беда. А по-тихому убрать того же мертвяка очень сложно, мне ли не знать.

Захоронений оказалось около двух десятков, вырытых совсем неглубоко — восставай себе на здоровье. Но у всех холмики сырой земли оказались в целости и сохранности, да и простенькие кресты из сбитых досок стояли, как положено. Некоторые я даже пошатал для верности. Нет, если мертвецы и совершали набеги на лагерь, то явно не отсюда.

Хотя сам факт набега пока под большим вопросом.

Дело в том, что ночью больных не похищали. Точнее, утащили лишь одного, предварительно его немного обескровив. И принимала в этом активное участие та самая больная женщина, над которой накануне носилась Ромашка. Она и разодрала их палатку — ворсинки на многих порезах были вывернуты наружу, а не внутрь. Вот, что меня тогда смутило. Работай голова чуть лучше, сразу бы догадался, но на тот момент я был ещё одной ногой в постели и соображал туго. Но хвала Марии Илларионовне, теперь мне не нужно заключение Айболита, чтобы сопоставить факты и понять — накануне её укусили. И был это явно не малярийный комарик.

Вроде бы с механизмом заражения всё стало понятно — укус приводит к лихорадке, которая быстро и неумолимо выжигает человека изнутри. Отсюда, скорее всего, и растут ноги у тех самых крокозябр. Происходит полная смена статуса с человека на нелюдя, который по какой-то причине багуется.

Ой, веселуха…

Получается, у нас теперь потенциально два вурдалака, которые могут уже к завтрашнему утру «поспеть». Приятного мало, но это не самая большая проблема на данный момент.

Непонятным остаётся другое — крайняя осторожность, с которой действовал ночной гость. Вряд ли их было несколько, уж очень мало пострадавших. Лишь два заражённых сегодня ночью, и всего один — вчера. Вдобавок, избирательность жертв явно указывает на присутствие разума у инициатора. Назовём его так, пока что, за неимением лучшего. Он точно не обычный вурдалак, а гораздо умнее и значит — опаснее.

Те зубастые ребята тупо носились бы по спящему лагерю как оголтелые, грызя всех подряд без разбора, пока их самих не покрошили бы в лоскуты. Пусть с помощью огнестрела у мужиков не вышло завалить восставшего мертвеца, но останавливающего эффекта никто не отменял. Получилось бы весело, но неаккуратно.

А этого, мало того, что не произошло, так вдобавок кто-то ещё умудрился тихо увести новообращённую вместе с добычей прочь, к остальным санитарам леса. Что даже охрана не всхрапнула.

Кто бы это ни был, авторитет у него среди нежити конкретный.