Гораздо позже, вспоминая эту ночь, я с улыбкой решил, что нас можно было взять голыми руками – мы бы ничего не услышали и не почувствовали…

Утром я проснулся в одиночестве. Убедившись, что на меня никто не смотрит, быстренько оделся, неожиданно вспомнив, что спину мне лучше никому не показывать.

А когда зашла Верона, я даже немного растерялся. Платье, прическа, украшения, макияж – Верона выглядела настоящей дамой высшего света. Строгий взгляд, никакой улыбки. Если бы не тщательно замазанные тональным кремом пятна на шее, глухое платье, скрывающее грудь, которую я вчера целовал с такой страстью, то я бы решил, что ночные радости мне приснились. Но раз Верона считает, что так будет лучше, будем играть по ее правилам. А может, она уже жалеет, что допустила слабость. Ну и ладно, навязываться не буду. Я тоже вежливо, но без улыбки поклонился:

– Доброе утро, леди Верона.

После завтрака мы, вернее Верона, отправились по делам. Ни адреса, ни услышанные мельком имена ни о чем не говорили, да мне они были безразличны. Тем более что меня нынешняя работа устраивала. Всего-то и нужно, что быть рядом с Вероной, время от времени посылая влюбленный взгляд. Собеседниками Вероны были в основном старички и старушки, бандитских рож, кроме моей, рядом не наблюдалось, так что мне такая работа понемногу начинала нравиться. Если и у настоящих телохранителей такая же работа, то можно подумать о смене профессии.

Третий по счету особняк оказался огромным, с многочисленной охраной. В помещение меня впустили, но вот на саму встречу – нет. Пришлось почти пару часов слоняться по приемной под пристальными взглядами внутренней охраны. Когда Верона соизволила наконец появиться, я был уже немного на взводе.

Верона кивнула мне, и мы отправились домой. Вернее, начался путь по многочисленным коридорам. В одном из них навстречу попался пацан лет двенадцати. Светленький, худенький, в приличной одежде, да еще и маленьким кинжальчиком на боку. Я бы на него даже внимания не обратил, если бы не парочка крепышей в полном боевом облачении за его плечами. Судя по настороженным взглядам, телохранители. Ничего не имею против, сам таким стал. Я немного сдвинулся, чтобы, в случае чего, оказаться между ними и Вероной. Но та почему-то остановилась и присела в поклоне, изображая местный вариант реверанса. Мальчишка тоже остановился, слегка кивнул Вероне, затем оценивающе оглядел меня.

– Что, тебя тоже заставили ходить с охраной? – обратился он к Вероне.

– Да, ваше высочество.

– Отец совсем с ума сошел от своей подозрительности! Мало того что приставил ко мне… этих, так еще они изображают из себя невесть что. Представляешь, они даже в туалет меня одного не пускают! Сначала заходят, все проверяют и только потом разрешают зайти мне. Ведь так можно и не дотерпеть со всеми этими проверками! – Мальчишка мрачно вздохнул. – Твой тоже так делает?

Верона чуть зарумянилась:

– Нет, ваше высочество, мой так не делает, я все-таки женщина, и некоторые вещи для меня неприемлемы.

Мальчишка почему-то обрадовался:

– Значит, твой не очень хороший и бездельничает на работе. И вообще, выглядит он не очень. Какой-то расфуфыренный, и лицо слишком спесивое.

– Такой уж достался. – Верона попыталась скрыть улыбку.

– Ты только скажи, и я попрошу у отца для тебя настоящих, как у меня.

– Благодарю ваше высочество за заботу, – Верона слегка поклонилась, – но он меня вполне устраивает.

Но мальчишке я почему-то явно не нравился. Он снова оглядел меня.

– Какой-то он у тебе ненастоящий, – снова протянул он. – Разоделся, как для бала. Он хоть драться-то умеет?

– Умеет, ваше высочество. Он даже смог в одиночку убить троих тварков, – не вовремя похвалилась Верона.

Мальчишка откровенно развеселился, он оглянулся на своих телохранителей, как бы приглашая их посмеяться за компанию.

– Это он так сказал? И вы поверили такой откровенной лжи? Вы слишком доверчивы при выборе спутника, леди! Я думал, вы умнее.

Мне бы промолчать, не обращать внимания на болтовню сопляка, но такое откровенное пренебрежение ко мне и неуважение к Вероне почему-то сильно задели. Я склонился перед мальчишкой на одно колено, наши глаза оказались на одном уровне.

– Вы правы, ваше высочество, что не доверяете чужим словам, только вот выводы делаете совершенно неправильные.

Коротким движением я выдернул нож мальчишки, и моя рука с его ножом, как кобра перед броском, замерла перед лицом пацана. Сделал я все так быстро, что охрана не успела ничего понять. Запоздало дернувшись, мужики замерли, не решаясь на активные действия. Сзади раздался стон Вероны:

– Гордан, это ведь наследник короны! Тебя за такое казнят немедленно!

– Пусть становятся в очередь, а то желающих меня убить и так становится все больше, – огрызнулся я.

Я несколько раз медленно провел кончиком ножа от одного глаза к другому. Мальчишка, надо отдать ему должное, держался хорошо. Весь напрягся, стоял бледный, но в обморок падать не собирался и внимательно смотрел на меня.

– Не верь никому, малыш. Ни чужим словам, ни разодетому лживому франту, который по виду и мухи не обидит, ни собственной грозной охране, которая в нужный момент может предать или просто не успеть. Никому и ничему не верь – доверчивость обходится слишком дорого.

Мальчишка чуть перевел дух.

– Без веры жить нельзя, – произнес он чью-то заученную фразу.

– И к чему тебя эта вера привела? – Я снова провел лезвием перед его глазами.

– И отцу верить нельзя? – с непонятной ехидцей посмотрел принц на меня.

– Он такой же человек, как и все. И ему тоже что-то от тебя будет нужно. Слова будут красивые, правильные, только не всегда и не до конца правдивые.

– Что, можно верить только себе? – Мальчишка начал откровенно ехидничать, будто подобные разговоры для него были не в новинку.

– И себе не верь. – Я даже вздохнул, невольно подумав про себя. – Пока не разберешься в настоящих причинах своего поведения. Может, то, что ты считаешь праведным гневом и восстановлением справедливости, на самом деле будет попыткой спрятать собственный страх.

Развернув нож рукоятью вперед, я протянул его мальчишке. Тот сначала не понял моих действий, потом цепко ухватился и так же, как и я несколько минут назад, поднес лезвие к моим глазам. Охранники кинулись на помощь, но пацан остановил их властным движением руки.

– Так ведь он пытался… – начал было один.

– Тогда мне придется рассказать отцу и о вашем поведении, – резко оборвал его мальчишка, и мужики сразу присмирели.

Снова поводил лезвием перед моими глазами:

– Ну и зачем ты все это устроил? Учить меня вздумал?!

– Кто знает? – Я старался смотреть твердо. – Может, хотел защитить свою женщину от нападок малолетнего недоумка.

В глазах мальчишки появилось удивление, он оглянулся на Верону, будто впервые подумав о ней как о женщине, которую кто-то будет защищать не по обязанности.

– Может, хотел, чтобы ты вырос перепуганным параноиком, боящимся собственной тени и убивающим всех по малейшему подозрению, – продолжал я. Мальчишка сердито поджал губы. – А может, чтобы страна получила мудрого правителя, который умеет видеть истинную суть вещей и событий. Время покажет…

Мальчишка долго смотрел мне в глаза, но ножик все-таки отвел. Потом вдруг засомневался:

– Но если никому верить нельзя, то и твоим словам тоже! Но как же тогда…

– На то человеку и голова, чтобы думать, а не только шапку носить. – Я позволил себе чуть улыбнуться.

Мальчишка убрал нож и покосился на Верону:

– Не верь ему больше.

Та мрачно кивнула:

– Ни единому слову.

Мальчишка снова задумался:

– Верить тебе нельзя. Но тогда получается, что все разговоры о недоверии – ерунда и на самом деле ты хороший. Но если ты хороший и говоришь правду, то и верить тебе нельзя.

Он сердито зыркнул на меня:

– Ты меня совсем запутал! Разбирайтесь сами между собой, а я уж лучше буду со своей проверенной охраной, – обратился он к Вероне.