Если Вельва думает, что я развернусь и уйду, то не на того напала! Я углубился в созерцание остатков интерфейса, убивая время на ревизию инвентаря. Попытался поиграться с настройками, заметив, что бары маны и жизни уже практически не видны.

Потом внимание снова переключилось на обитательниц каюты. Тихий шорох горошин и шуршание ткани в туеске. Я пристально взглянул на брюнетку. На мой вкус, бледновата. Может анемия у девушки? Или, упаси Рандом, веганка какая-нибудь? А грудь тоже ничего…

– Квартерон! – приятный бархатный голос с лёгкой хрипотцой заслуженной мегеры прервал мои приятные мысли, – ты о чём-нибудь, кроме сисек думать можешь?! – на меня смотрела Сигурни Рагнарссон, соизволившая отвлечься от перебирания гороха. В её лице не было и тени усмешки. А взгляд этих глаз… Теперь я понимаю от кого унаследовала их моя кареглазка…

– Простите, мастресс, – поклонился я, – мои мысли ни в коем случае не имели целью оскорбить вас.

– Хватит церемоний, Эскул Ап Холиен! Я не мастресс. Обращайся ко мне Сигурни или просто: кюна. Я вдова конунга вот уже десять лет и привыкла справляться сама, хотя и раньше... Уве был знатным рубакой, но в хозяйстве абсолютно не разбирался. Хм, разворчалась я чего-то. Садись, квартерон. Мирра, подвинь гостю сундук.

Я кинулся помогать девушке, не позволяя ей двигать такую тяжесть.

– Хех, как и говорили, женский угодник, – улыбнулась кюна, собрав симпатичную сеточку морщин у уголков глаз.

– Это плохо, Сигурни? – присел я на сундук с выпрямленной спиной, внутренне напряжённый, словно сжатая пружина.

– Не знаю, не знаю, квартерон. Северные мужчины проще. Они видят в женщине не объект для поклонения, а верную подругу и помощника в жизненных испытаниях.

– Так вы считаете, что я не пара Натиенн? – холодно процедил я.

– Не ершись, квартерон. Дочь всё подробно рассказала о тебе. У неё от меня секретов нет. Не очень-то ты похож на человека, отмерившего половину века… Я не о внешности твоей, красавчик! Я о заключённой в тебе душе, квартерон, говорю. Дочери мешают чувства посмотреть на тебя со всех сторон.

– А вы, значит, открываете ей глаза, кюна…

– Следи за языком, квартерон. Ты дерзок не по чину. Будь хоть трижды Грандмастер, но сейчас ты – проситель. Ты желаешь стать мужем Натиенн?

Поняв, что слегка перегнул палку, я откашлялся в смущении и как можно твёрже произнёс:

– Да, Великая Вельва Севера! Я хочу взять в жёны твою дочь, Натиенн Рагнарссон!

– Слово сказано, – кюна лишь взглянула на девушку, и та опрометью бросилась вон, прикрыв за собой дверь каюты, – а теперь послушай меня внимательно, Эскул, – голос Вельвы стал на четверть градуса теплее, – не зная наших обычаев, ты возлёг с моей дочерью, пусть и по её согласию. Молчи! Имей терпение… Согласно нашим правилам, человек без семьи и рода, пусть он свободный и честный, может посвататься к дочери знатной происхождения. Почему нет? И даже получить от неё согласие. Но и это ещё не всё. На брак нужно разрешение родителей, иначе семья покроет себя несмываемым позором! Ты оставил Натиенн сундук с золотом, которого хватит на покупку флота с целой ватагой хирдманов! Умно... Это делает тебе честь, а мне позволяет сохранить лицо перед родственниками и северянами. Ведь, по сути, ты, Холиен, как раз не знатен и род твой неизвестен. Да, у тебя есть дед, но он далеко отсюда, у Срединного Хребта... Побратимство со Свенссонами имеет значение только для хирда Эйрика. Я в сложной ситуации. Натиенн Рагнарссон, дочь конунга, племянница юрла из семьи, кровью, восходящей к потомкам Подгорного… С другой стороны – Эскул Ап Холиен, квартерон ниоткуда, маг и удачливый целитель, да ещё и бессмертный…

– Хм, тяжёлый выбор, – решил я подыграть кюне. Та в ответ лукаво улыбнулась.

– И не говори, квартерон. Любовь любовью, но брак и вступление в семью Рагнарссонов открывают большое будущее для мужчины на Севере. Даже простые люди в наших землях на сватовстве стараются давать за собой хотя бы клочок земли, пару коров, дело, ремесло, в конце концов!

– Что-то мне подсказывает, что от спора мы плавно переходим к торгу…

– Ты умный человек, Холиен, и Нати действительно заинтересована в тебе. С детства была любопытна, как кошка! Вечно её интересовали всякие диковинки… Ты снискал себе славу, как целитель. Это много... Но не для брака с дочерью конунга и Вельвы. Я беспокоюсь, что время всё изменит, и что останется тогда от вашего брака?

– А может, это, всё же... решать нам, кюна? – снова стал я закипать, не понимая, чего Вельва ходит вокруг да около. Не даёт согласия, так пусть прямо и скажет! Увезу, украду тогда кареглазку и…будь, что будет!

– Хой! Холиен, вижу в твоём сердце неосмотрительный гнев, а в глазах – готовность пролить кровь… Любовь… никогда не думает о последствиях. И Нати такая же, хоть канатами к мачте привязывай... Дети... а ведь я могу, Грандмастер! И никакая твоя магия не поможет… С Ковеном шутки плохи…

Мы замолчали на несколько минут, пристально глядя друг другу в глаза. Я заметил, как вспыхнули и замерцали камни на окне и колоннах. Зуд на коже перешёл в жжение. Я прикрыл веки, глубоко вздохнул и активировал Рунного Мастера. Темнота каюты осветилась золотистым свечением. Жжение прекратилось.

Кюна расслаблено откинулась к стене и рассмеялась:

– А ты не празднуешь труса, Грандмастер! И друзья у тебя что надо! Эта сучка, Гергудрун, и тут отметилась! Ладно! – она слегка хлопнула ладонями по столешнице, – есть у тебя выход. Слушай последнее слово Вельвы Севера! Раз ты просишь руки моей дочери и ради будущей нашей дружбы и успеха семьи, пусть Натиенн будет обещана Эскулу, но не обручена, и пусть ждёт его три года и три дня! Грандмастер Холиен волен ехать за океан, в степь, пустыню или горы, учится обычаям хороших людей, искать славы будущей супруге и себе. Но я, кюна, буду свободна от своего обещания соединить с ним браком свою дочь, если он не вернётся в Кодебю в срок или если Натиенн тогда не полюбится его нрав, – Сигурни встала и торжественно продолжила, – я объявляю Неполную свадьбу, отныне, Натиенн Рагнарссон – хейткона, невеста без обручения! Да услышит меня Подгорный и Единый!

За окном сверкнуло и грохнуло. Я на короткое время онемел от неожиданности. Эта ведьма хочет сказать, что я должен шляться где-то три года, доказывая, что не верблюд? Добывая эээ…славу и что-то там… И только после этого мне разрешат жениться на моей кареглазке. Мысли смешались в голове, в глазах потемнело. Неимоверных усилий мне стоило тут же не натворить глупостей. Всё же я в чужом монастыре и мой устав тут не пляшет. Я погасил рунное свечение

Придя в себя окончательно, досчитал в уме до десяти и, как мог спокойно, взглянул на будущую тёщу.

– Я должен немедленно поговорить с Натиенн!

– В моём присутствии и окружении хирдманов нашей семьи!

– Хорошо, но со мной будет Эйрик.

– Справедливо, но только он.

Снова пауза со сверлением друг друга глазами. Не Вельва, какой-то генерал в юбке! Думай, думай, квартерон! Что я знаю о местных северянах. Мизер! Вроде бы язычники. Ишь как дочерью торгует! Но постоянно поминают Единого или, как его называют хумансы, Одного. Значит есть какой-то переход в христианство. И там, и тут Боги должны одобрять брак. Великий Рандом, как мало времени! Стоп, но у нас с Нати было...это самое. Чем не консумация брака? Три года, три года... Много, это очень много! Уведут, мою кареглазку, как есть уведут!

Попробую по-другому. Я встал и отвесил глубокий поклон, как бы прощаясь, но задержался:

– Сигурни, можно один вопрос?

– Почему я должна отказывать будущему зятю?

– Скажи, а за кем остаётся последнее слово в семье северян, когда муж уходит на войну или идёт в поход?

– Хм, странный вопрос и очевидный ответ. Не совсем поняла. За мужчиной, конечно.

– Ещё вопрос, я правильно понял, жених невесты без обручения не является членом семьи её родственников? Так?

– Так.

– Ммм... Объясни мне пожалуйста. А жених, возлёгший с невестой без обручения, является перед Единым и всеми Богами её мужчиной?