Только здешние дыры в пространстве были статичны и обходились без всяких видимых завихрений. Единственное, что их выдавало — это хлопок воздуха.
Ещё раз мысленно поблагодарив Аннушку, я направился дальше. Даже представить сложно, сколько времени девушка с клаустрофобией вынуждена была провести здесь, чтобы разведать большую часть лабиринта. Конечно, собственная телепортация являлась хорошим подспорьем, но всё равно работа была проведена титаническая. И хорошо, что она закончила её до того, как в хранилище появились другие группы.
Двигаться вдоль стрелок не составляло особого труда. Я ещё пару раз переместился, столкнувшись с новой иллюзией в виде гигантского насекомого, после чего вышел к небольшому тупичку, где красовался жёлтый круг. Не будь специальной пометки, ни за что бы сюда не сунулся.
На всякий случай я выждал ещё пару минут, после чего снял со спины чехол с битой, а на руку намотал ошейник, снятый с Аннушки. Оставлять его в гроте не стал — вдруг члены Организации вернутся раньше. С них станется сунуть нос в чужие вещи, особенно после моего демарша.
Задержав дыхание, будто перед прыжком, я зашагал вперёд, к тупиковой стене. Поначалу ничего не происходило, но тут очередной шаг снова телепортировал меня, да так резко, что потемнело в глазах. Сразу видно, что это не банальный перенос из одной части лабиринта в другую.
Я появился на краю крутого обрыва, в который с рёвом обрушивались потоки подземной реки. Дна у пропасти не было видно. Сама же река перед тем как превратиться в водопад вырывалась из-под ноздреватой скалы, которая подпирала своды новой пещеры. На противоположном берегу виднелась полукруглая арка, сложенная из тёсаных блоков. Внутри свода разлилась уже знакомая тьма, которую не мог рассеять мягкий свет гроздей кристаллов. Они здесь тоже росли, но не так густо, как в «стартовом» гроте.
Вот и преодоление препятствий, как мне и обещали. Поток был очень бурным, кое-где над ним клубился белёсый пар, однако в самом русле торчало два вытянутых каменных гребня, деливших реку на три потока. Смешивались они ближе к самому обрыву. На ближайшем из рифов словно русалка сидела Настя, умудрившаяся облачиться в сплошной купальник любимого красного цвета. Я сначала не поверил своим глазам, но бывшая жёнушка тоже меня увидела и приветливо помахала рукой.
— Какая встреча!
— Ага, давно не виделись, — проронил я, подойдя к самому берегу.
На одном из камней обнаружилась её одежда, сложенная аккуратной стопочкой. Значит, точно не глюк.
— Искупаться решила?
— Нет, водичка холодновата, — она нарочито поправила большими пальцами купальник в районе груди. — Да и плавают тут всякие…
И действительно, рядом с ней промелькнуло какое-то продолговатое тело с плавниками. Для рыбы как-то крупновато. Настя тоже его заметила и быстро сформировала несколько гибких струй воды вокруг себя, после чего швырнула их в реку, ненадолго окрасив её в красный цвет. Течение тут же понесло безвольное тело дальше к обрыву.
— Неплохо, — я одобрительно цокнул языком.
Теперь понято, почему она в столь приподнятом настроении. Собственная стихия многих успокаивает. Но что же она не движется дальше? Ведь цель задания более чем очевидна, тут даже стрелки с прочими опознавательными знаками не нужны.
Пока я размышлял об этом, на берегу с громким хлопком появилась представительница морского народа в виде наяды. В нижней паре рук змееподобная амфибия держала загнутые мечи с зазубренной кромкой, а верхняя оставалась свободной. Надо полагать, для ворожбы. Однако агрессии змеюка к нам она не проявила, в явной задумчивости уставившись на реку.
— Вот и мне кажется, что это всё неспроста… — произнёс я.
Наяда протянула верхние конечности вперёд и задвигала когтистыми пальцами, между которыми отчётливо просматривались перепонки. Камни на берегу тут же покрылись белёсой наледью, которая с каждым мгновением увеличивала свою массу. Вскоре льда было так много, что он стал вытягиваться в сторону валуна, на котором сидела беловолосая «русалочка». Она не проявила беспокойства, а наборот, принялась «подпитывать» лёд водяными струями. Так совместными усилиями им удалось соорудить не особо красивый но прочный мостик. По нему мы поочерёдно перебрались на ту сторону, причём амфибия сама предложила следовать за ней, призывно махнув мне одной из рук.
На камне сразу же стало тесновато, и Настя «нечаянно» прижалась ко мне всем телом.
— А вот дальше соваться как-то страшновато, — произнесла она, кивнув на ту сторону.
Вода там бурлила как-то слишком уж активно, а стоило мне приблизиться, как шальные брызги стали обжигать кожу. Без всякого сомнения под нами тёк крутой кипяток, хоть чай в нём заваривай. Жаль, пакетик не догадался с собой прихватить. И вряд ли тут виноват простой геотермальный источник — слишком уж большой контраст со стылым первым потоком. Гряда шла до самой скалы, так что остужаться воде было негде. Наяда, неосторожно сунувшаяся к противоположному краю, ошпарила себе одну из рук и кончик хвоста.
— …Бульк в котёл, и там сварился… — продекламировал я, отстраняясь от прилипчивой бывшей жены.
Её внезапное дружелюбие напрягало меня куда больше, чем соседство с четырёхрукой амфибией. Стоило мне отодвинуться, как она снова оказалась тут как тут.
— Чего тебе от меня надо?
— Не напрягайся ты так, — лукаво улыбнулась Настя. — Просто стало обидно, что всякие малолетки на моего мужчину вешаются.
— Твоего?!
— У тебя ведь тоже остались ко мне чувства, просто ты боишься в этом признаться, — продолжила она напирать. — Я ведь тоже не железная. Ты только представь, как обрадуется Пелагея! Мы обязательно отсюда выберемся …
— Нет никаких «мы», — отрезал я. — Ты от меня дважды пыталась избавиться, а собственную дочь просто бросила, так ни разу и не навестив. И не нужно оправдываться службой — остальных к детям регулярно отпускали.
— Так ты уже встречался с ней?
— Да, и привет она тебе не передавала.
Настя потупилась, но тут на её счастье наяда привела себя в порядок и принялась наращивать новый ледяной переход. Получалось это гораздо тяжелее, чем на прошлом участке, даже при активном настином участии. Горячая вода замерзала очень неохотно, и быстро таяла. Жара тут стояла такая, что я сам взмок, хотя одет был не сказать, чтобы тепло.
Через десять минут мы кое-как по очереди перебрались на второй островок. Осталось только преодолеть последний поток, только он бурлил ещё сильнее и отчётливо отдавал серой. Брызги уже не обжигали, а натурально разъедали ткань и кожу заодно, вынудив Настю спрятаться на противоположной стороне. В её купальнике появилось несколько соблазнительных дыр, которые она обильно промывала водой. Наяда попыталась снова соорудить ледяной постамент, но он практически сразу рассыпался.
— Значит, теперь моя очередь, — произнёс я, перебираясь поближе к краю.
Дело в том, что у основания гребня торчала какая-то чахлая поросль, которую совершенно не смущала агрессивная кислотная среда. Такие же водянистые побеги росли на противоположном берегу, так что материал для заклинания у меня имелся. Я быстро вдохнул энергию в растения и перекинул сплетённые канаты, а уже на них понятливая наяда нарастила ледяную корку. Мостик вышел так себе, но змееподобная амфибия смогла-таки перебраться, хотя и прожгла себе шкуру в нескольких местах. Зато она сразу же принялась укреплять переход, не обращая внимания на раны.
Всё верно, перебраться мы могли только сообща, втроём. Поодиночке остались бы куковать на стартовом берегу. И наяда при всей своей нечеловеческой сущности ценила командную работу, что стало для меня приятным открытием. Не такие уж они и морские гады, оказывается.
Следующей на тот берег я хотел отправить Настю, но та внезапно заартачилась:
— Давай лучше ты, мне страшно!
Говорила она со всей искренностью, прямо захотелось обнять и успокоить, как в старые добрые времена. Однако я не забыл, как здорово Настя может притворяться — спасибо частично вернувшейся памяти. Из неё бы вышла отличная актриса, способная перевоплощаться в любой образ по щелчку. Только я уже знал весь её репертуар, так что сбить меня внезапной водяной струёй у неё не получилось.
