Дрожа, соединяю наши порезы, из которых хлещет кровь, заливая рубин на кольце. Я отчаянно молюсь, надеюсь, гоню свою силу в Кристиана, повторяя раз за разом:

– Форца ацциттаре! Форца ацциттаре Амато!

Моё тело словно пронзают раскалённые иглы, внутри всё жжёт огнём, но я не отпускаю руку Кристиана и, стиснув зубы, терплю. Если моя боль – плата за его жизнь, я буду терпеть столько, сколько нужно.

– Форца аццитаре, – я готова отдать всю силу, лишь бы помогло.

И внутренний голос заставляет меня договорить:

– Эссере даккордо Амато! – эти слова будто отправляют в мою кровь новую волну огня, и камень на кольце вспыхивает алым. Он разгорается всё ярче, пока из него не вырывается столп золотого ослепляющего света.

Всего на мгновенье, но он дарит мне отчаянную надежду.

Я перехожу на магическое зрение, с замиранием сердца сканирую ауру Кристиана, и от облегчения у меня текут слёзы. Медленно, но чёрные дыры всё же затягиваются. Не сами собой, а заполняются золотистой дымкой, но что бы это ни было, оно помогает Кристиану бороться. Даже серебристый рубец, оставленный отравленным клинком во дворце, тускнеет.

– Кристиан, давай же! – требую я. – Не время разлёживаться!

Подпитываемая надеждой моя сила успокаивается, я почти беру её под контроль, но потолок всё ещё рушится, и на нём уже видны балки, прежде скрытые штукатуркой.

И я на свой страх и риск снимаю стазис.

– Очнись, Кристиан! Мы обязательно отдохнём потом! – молю я.

Самой мне его не дотащить. Только до прохода в стене, не дальше.

– Я сделаю всё, что хочешь, мой Амато, – уже торгуюсь я. – Я останусь у тебя. Я перееду к тебе в спальню…

Силы небесные! Неужели мне не показалось, и его ресницы дрогнули?

Медленно он открывает глаза, и меня затапливает тёплая волна счастья. Не только моего. Эмоции Кристиана для меня как на ладони.

– Джем! – внезапно раздавшийся крик брата, бьёт по итак расшатанным нервам, и я на автомате выставляю защиту.

Видимо, от испуга она получается у меня настолько мощной, что всё вокруг начинает снова трещать, утихший гул опять нарастает.

– Ты с ума сошла, идиотка! – с чувством ругается Дерил, спешно сворачиваю свою защиту, которая при соприкосновении с моей начинает искрить. – Ты сейчас пробьёшь фундамент к Проклятому!

Лишь на секунду отмечаю, что раньше наша магия друг с другом не конфликтовала, но оставляю эту мысль до лучших времён.

– Возьми себя в руки, и мы выйдем отсюда живыми, – шипит Дерил.

Отобранным у меня клинком брат блокирует проход, чтобы тот не захлопнулся.

– Ненавижу этого Натори, – выругавшись, он поднимает Кристиана. – Ещё даже не родственник, а уже сел на шею. Да отцепись ты от него, Джем!

Я заставляю себя перестать хвататься за плечо моего Амато, который с мутным взглядом пытается утвердиться на ногах. Брат закидывает его руку себе на плечо, но Кристиан отказывается делать хоть шаг, пока я снова не попаду в поле его зрения.

– Вперёд иди, мы за тобой, – хрипит он мне, и я вижу, что краски постепенно возвращаются в его лицо.

Осознание, что ему всё ещё тяжело, гонит меня похлеще любых криков. Надо быстрее добраться до целителя.

Пока нас тут и правда не засыпало.

А потом я смогу наконец поплакать. И убить несносного лорда собственными руками.

Солнце перевалило за полдень и лениво светит сквозь витражное окно лазарета на кровать Кристиана.

Целительский купол над ним уже убрали, и в ожидании его пробуждения я читаю увлекательнейшую книгу.

«Забытые древние ритуалы и обряды».

Меня саму поставили на ноги быстро, понадобился только успокоительный отвар, повязка на руку с заживляющей мазью и пара ругательств от брата.

И всё. Я как огурчик.

Кристиана же принудительно отправили на больничную койку, хоть он и сопротивлялся.

Мужчины.

Если бы не приказ императора, мой лорд бы, наверное, сразу отправился в ректорское кресло, а то и на бал, который без нашего присутствия и не собирался заканчиваться, но Кассиана лорду послушаться пришлось.

До сих пор колючие мурашки бегут по коже при мысли о том, что я могла потерять Кристиана.

Воспоминания слишком реалистичны.

Вывалившись из темноты тайного хода, мы сразу попадаем в руки целителей.

Первый, кого я нахожу глазами, стоящий совсем рядом Дельтиго с царапиной на лбу. Перехватывая поудобнее какой-то куль в руках, он ободряюще, но кривовато мне улыбается. Не зная, как выразить свою благодарность, просто киваю Рамису. Для слов еще наступит время.

Заметив, что главный целитель закончил магическое сканирование Кристиана, я бросаюсь к нему, расталкивая всех на пути. Кажется, я была в таком состоянии, что пренебрегла манерами, этикетом и протоколом и отпихнула даже Кассиана.

– С ним всё хорошо? – я почти за грудки его хватаю.

Целитель Портри смотрит на меня с неприязненным возмущением:

– Адептка, что вы от меня хотите? У лорда явно недосып, следы потрясения, упадок сил… – занудно перечисляет он.

– Он жить будет? – зверею я.

Мне же Кристиана ещё убивать и убивать!

– Куда он денется, – морщится Портри. – Выспится и заживёт.

Тут я и лишаюсь чувств, как поступила бы любая порядочная леди подобной ситуации.

Ну, хоть где-то не оплошала.

В палату заглядывает Дельтиго.

– Можно?

– Конечно! Героям всё можно! – захлопывая книгу, широко улыбаюсь я.

Рамис смущается:

– Брось… – отмахивается он, но плечи его горделиво расправляются.

– И не подумаю. Ты не только придумал, как спасти Кристиана, ты догадался сохранить украденную силу.

Да. Тот кулёк в руках Дельтиго – это завёрнутые в камзол флаконы из лаборатории. Он вынес их всё до единого, и теперь мы можем попробовать вернуть магию владельцам. Так что Рамис действительно герой.

А шрам на лбу придаёт ему ещё более мужественности. Даже жаль, что заживёт без следа. С ним у Деальтиго вид совершенно бандитский. Царапина, полученная им по моей вине, оказалась такой глубокой, что пришлось зашивать. Рамис ворчал, что из всей передряги вышел бы без урона, если бы не Гвидиче, и такого бесславного ранения свет ещё не видывал.

Оказывается, на Дельтиго просто свалился какой-то прибор, пока он собирал флаконы посреди моей буйствующей силы.

Честно говоря, находясь в старой, давно не ремонтированной лаборатории нам казалось, что всё намного страшнее и серьёзнее. Однако, моя магия лишь немного пошатала стены, кое-где попадали картины и разбилась парочка зеркало. Охранки в академии, полной нерадивых студентов и оголтелых экспериментаторов, достаточно мощные.

Так что ЗИМа стояла, стоит и собирается стоять дальше.

И тем не менее Кассиан настоятельно потребовал, чтобы в будущем истерила я исключительно в чистом поле. И главный императорский дознаватель, высыпавший на стол кучу своих перегоревших артефактов, с ним согласился, проворчав, что на меня никакой сокровищницы не напасёшься.

На что император усмехнулся: «Конфискуем хранилище беглого лорда Смионе».

Дядя Катарины, узнав, что она попалась, подался в бега и даже озаботился её судьбой. Дерил сказал, что министр заварил всю эту кошмарную историю, просто чтобы отвлечь внимание Кассиана от махинаций на Побережье. Брату ещё предстоит расследовать, что там творится.

– Неужели всё закончилось? – Дельтиго устало трёт лицо, он, похоже, тоже ещё не ложился, хотя ему вроде бы никого не нужно высиживать в лазарете.

– Да, – соглашаюсь я и стараюсь не думать о том, что я лишилась подруги. Зато приобрела любовь и вернула магию. – Надо всё забыть, как страшный сон.

– А как же свидание? – наигранно удивляется Рамис, хлопая глазами.

– Увы, ты опоздал, – я машу перед его носом рукой с кольцом.

В приоткрывшуюся дверь просовывается светловолосая головка и окидывает меня ревнивым взглядом.