Сама я считала, что добилась такого эффекта случайно, нарушив что-то в классическом заклинании. Однако на третьей ступени мэтр Теони объяснил, что это родовые особенности, и они есть всего у нескольких старых родов, семей-основателей империи, включая императорскую семью. Как раз эти особенности говорят о том, что я в родстве с правящей династией, скорее всего, весьма дальнем. Прежде, чем мэтр Теони поинтересовался, каким боком я отношусь к императору Кассиану, я тему свернула, потому что я – действительно потомок королевской династии. Только другой. И мне проблемы ни к чему. Все мои амбиции связаны с совсем другой сферой, весьма далёкой от политики. Впрочем, такие детали академии не рассекречивает, так что я могу быть спокойна. Кристиан же в курсе моего происхождения, поэтому можно не скрываться.

Стараясь не думать о том, насколько неприлично я выгляжу, кладу ладони на светящийся след и формирую мысленную проекцию, которая разворачивается передо мной вовсе не как тонкая линия, а как очень глубокая рана, нанесённая кинжалом или чем-то подобным. Очевидно, то, что было на клинке – состав, порошок или раствор – привело к такому эффекту, и даже после заживления эта дрянь работает и временами причиняет боль.

Однако попутное поверхностное сканирование самого мага говорит о том, что прямо сейчас ему не больно, и он скорее испытывает удовольствие.

Развратник!

Нравится лорду, когда девушки его трогают!

Хотя я могу и ошибиться: целительство и всё с ним связанное – моя слабая сторона. Именно поэтому в сложных ситуациях я просто набрасываю стазис и бегу за помощью. Я – теоретик рунной и древней магии, мне проще проклясть, чем вылечить.

Подобрав со стола одну из бусинок, которые у меня там разложены как раз для подобных целей, я переношу туда проекцию и закрепляю слепок. Выпрямившись, замечаю, что Кристиан не просто отвернулся, а увлечённо что-то разглядывает. Присмотревшись, обнаруживаю, что это отражение в зеркале, где я предстаю в весьма откровенном виде.

Так и хочется дать подзатыльник наглому лорду!

Наверное, не выдержала бы и так и сделала, но Кристиан оборачивается ко мне, и, глядя в его шальные глаза, я передумываю. Ничего не поделать, восхищённый взгляд греет женское самолюбие даже Ледяной Джем.

Побыстрее закутавшись в камзол обратно, я отхожу от ректора.

– Завтра я попробую разобраться, – злясь на себя за малодушие, говорю я. – И для этого мне как раз не помешает услышать предысторию.

– Как думаешь, почему на эту должность прислали именно меня, а не какого-то учёного мужа? – опять начинает экзаменовать меня ректор.

– Во-первых, вы, очевидно, сильный маг, – смотрю на Кристиана недоверчиво. – А во-вторых, я уже в курсе, что идёт расследование, поэтому я ничего не думаю. Императору виднее.

– Расследование может заниматься и Николас, – отмахивается лорд.

– Значит, это нужно или императору, или вам, – пожимаю я плечами.

Честно говоря, моя шкурка меня сейчас заботит сильнее императорских капризов.

– В точку. Я очень заинтересован лично. На самом деле, пострадали не только выпускники ЗИМы, но и ещё пара человек при дворе. Заслонив одного из них, я и получил свою рану. Сначала мы не связывали эти случаи, потому что в отличие от меня, на адептах ран не было. Никаких повреждений, кроме магических, если не брать в расчёт срастающийся перелом у одного из боевиков, который он заработал на тренировке, и порез от бритвы у артефактора.

Но, исследовав кинжал, которым нанесли рану мне, мы нашли на нём следы неизвестного вещества, обнаруженного при магическом сканировании и в желудках пострадавших адептов. Оно чужеродное: не растворяется, не переваривается, не выводится из организма, а через некоторое время как бы вырастает в ткани и становится частью тела.

– То есть вы светитесь, потому что это вещество теперь часть вас?

– Да, и неплохо было бы с этим что-то сделать, потому что это доставляет мне неудобство, – отвечает Кристиан так, словно говорит о чём-то незначительном вроде заусенца или мозоли, хотя я вижу, что рана была очень серьёзной. Стало быть, и болезненные ощущения должны быть весьма ощутимыми. – Сразу говорю, вырезать это не удастся. Идеально было бы нейтрализовать, но императорский лекарь оказался бессилен. Даже у Рейджи не получилось обезболить.

Когда кто-то в твоём присутствии называет императора домашним именем - это звучит сильно. Впечатляет.

Я задумываюсь: не вышло у императора и главного императорского лекаря. Куда я лезу?

А у самой начинает свербеть: я готова прямо сейчас бежать в лабораторию и библиотеку.

– А то вещество? Его образец можно получить?

– Да, – кривится Кристиан. – С собой я эту гадость не ношу, но завтра немного тебе дам.

– А что за ниточку тянул Лорд Фаджио?

– В нейтральных водах между нами и соседним королевством затонул странный корабль, который, видимо, шёл из Ливании. Без флагов. Без опознавательных знаков. С очень подозрительной командой. На борту этого судна обнаружились следы такого же вещества. Рейджи привлёк Николаса к совместному с соседями следствию.

– У нас с соседями не очень хорошие отношения, – морщу я лоб.

– Возможно, именно сейчас они наладятся. И Эдуард, и Рейджи – не дураки. Нам выгоднее иметь дипломатические отношения.

– А новости?

– Новость первая – Эдуард прислал к нам своего человека для расследования, а вторая – нашли тело, ранившего меня. Его тоже истощили.

От таких новостей голова пухнет.

Всё это выглядит совсем неприятно и опасно.

Если напали на самого лорда Натори или кого-то, кого он защищал, вероятно, очень высокопоставленное лицо, мне стоит всерьёз обеспокоиться.

– Ещё вопрос про кольцо…

– Всё завтра, Джемма, – соскакивает с темы Кристиан. – Скоро рассветёт, и тебе пора спать.

– Но я не усну, – возмущаюсь я.

– Уснёшь. Ещё как уснёшь, – Кристиан поднимается со стула и начинает на меня надвигаться. Я пячусь от него до тех пор, пока кровать не толкает меня под коленки, и я не плюхаюсь на постель.

Лорд Натори наклоняется ко мне всё ближе, вот я уже чувствую его дыхание на своём лице. Кристиан пристально смотрит мне в глаза, и я не могу отвести своего взгляда. Снова вокруг меня словно усиливается аромат жасмина. Веки мои тяжелеют, я изо всех сил борюсь с наваливающейся липкой дремой.

Мне кажется, я всего лишь моргаю, но, когда я приподнимаю ресницы, за окном совсем светло, а по академии разносится утренний гонг.

В памяти какая-то муть.

Запускаю пальцы в волосы, чтобы помассировать гудящую голову, и нащупываю цветок. Удивлённо вытаскиваю из кудрявого гнезда белую розу. Символ моего рода.

– Джемма! – окликает меня знакомый голос, вырывая из задумчивости, в которой я бреду из столовой. События последних суток дают пищу к размышлениям, но не так-то просто уложить всё в голове. Сдаётся мне, что я не знаю каких-то важных деталей, но зацепиться пока не за что. Буду ждать образец вещества от Кристиана.

– Джемма! Ты уснула, что ли? – снова настойчиво зовут меня.

Оглядываюсь и вижу, что на перилах лестницы в окружении адептов своей ступени восседает Дельтиго и машет мне рукой.

Видя, что я его заметила, он спрыгивает и направляется ко мне.

Хорош как картинка. Возмужает, вообще глаз будет не отвести.

– Ты помнишь, что пообещала мне свидание? – сразу берёт быка за рога Рамис.

Ужас, сколько напористых мужчин появилось в моей жизни!

– А ты помнишь, на каких условиях? Как поживает теория Ковальского? – уточняю я. – Уже разобрался?

– Я на пути к цели, – пафосно объявляет Рамис, но глаза его смеются. О! У него тоже ямочки на щеках. Кого-то он мне напоминает.

– Ну-ну, – поднимаю я бровь.

Дельтиго выпячивает грудь.

– Дядя обещал мне всё доступно объяснить!

– А кто у нас дядя? – заправляя непокорную прядь за ухо, интересуюсь я.

Стоять мы тут можем, сколько угодно, но пора идти на практику, поэтому, взяв Рамиса под руку, продолжаю движение в направлении тренировочного комплекса.