– Не раньше, чем мы побеседуем с вами о его свойствах, – я демонстративно убираю артефакт в кармашек. – А пока без лишней необходимости я буду держать его при себе. И только.

– Это неразумно…

– Неразумно – носить его, не представляя, чем мне это грозит. Лорд Натори, если мы с вами прояснили волнующие вас моменты касательно нахождения в моей спальне брата, мне бы хотелось всё-таки договорить с ним без лишних ушей. Достаточно того, что следилка всё ещё активна.

– Нам тоже стоит поговорить, – хмурится Кристиан.

Ну надо же! Именно об этом я прошу его с момента нашего знакомства, но лорд предпочитал темнить, а сейчас вдруг созрел поговорить. Мило. И главное, своевременно. Однако, теперь я готова беседовать только на своих собственных условиях.

– Полагаю, после турнира это будет удобно, – спокойно предлагаю я. – Надеюсь, вы найдёте на это время. До скорой встречи, лорд Натори.

Это почти откровенное хамство, которое в любом другом случае я бы себе не позволила, но Кристиану приходится его проглотить.

– Хорошо, – кивает он мне, не отводя мрачного взгляда. – Надеюсь, лорд Гвидиче способен обеспечить твою безопасность.

– Можете не сомневаться, – цедит Дерил. – Теперь я с сестры глаз не спущу.

Обменявшись с братом угрожающими взглядами, Кристиан разворачивает портал и покидает нас.

А мне становится не по себе, потому что даже без кольца на пальце я физически ощущаю, что теперь нас разделяет расстояние.

Впрочем, у меня сейчас есть дело поважнее, чем рвать на себе волосы из-за того, что наглый красавчик-ректор влез мне в душу. Этим можно будет заняться, когда более серьёзные проблемы будут решены.

– Дерил, даже не думай, что тебе удастся отвертеться от ответов на мои вопросы. Я, как это ни удивительно в свете твоих рассказов, забывчивостью не страдаю. И меня очень интересует, что же такого произошло в моей жизни, что я решила сама добровольно позабыть об этом.

– Я не представляю, как тебе об этом рассказывать, если ты действительно не помнишь. На самом деле, ничего такого уж совсем ужасного не произошло. Похоже, просто наложилось на возраст… Помнишь соседского наследника? Лет в тринадцать ты, кажется, была настроена к нему романтическим образом.

– Разумеется, – пожимаю я плечами. – И наслала на него прыщи, потому что он не обращал на меня никакого внимания.

– Скажем так, ты его несколько идеализировала. Не хочу сказать, что Остен как-то особенно плох, но в том возрасте он ничем не отличался от остальных молодых лордов, и увлечения у него были соответствующие. Нас тогда пригласили на совместную охоту…

Что-то шевельнулось в душе при словах об охоте. Никогда я не была особенно пылкой поклонницей этого развлечения, но традиции есть традиции.

– Ты была сильно возмущена, когда загнали молодую олениху с оленёнком.

Проклятье! Что со мной? Меня начинает лихорадить. Чувство, будто ощетинившиеся ежи бегают внутри. Кожа вокруг запястий горит, словно на мне невидимые кандалы. Я практически не слышу, что говорит брат, только неразличимый бубнёж на фоне звуков охоты: рожки, лай собак, фырканье лошадей…

– Оленёнка отпустим, – откуда-то сбоку доносится голос Остена.

– Но это жестоко! – злюсь я. – Нельзя трогать мать!

– Джем, это охота. И нам нужна добыча. Но если хочешь, я могу это сделать магией…

И во мне что-то лопается, глаза заволакивает серая муть, мне кажется, лишь на мгновение, а прихожу в себя от воплей Остена.

– Мы тогда еле замяли этот скандал. Хорошо, что ты смогла снять блок на магию с него. Иначе это могло кончиться разбирательством в императорском суде. Ты использовала запретную магию против высокородного, да ещё и таким способом. Как ни удивительно, но на твою сторону встала мать Остена.

Да… Леди Винта… Она – целитель и ненавидит охоту. И не только из-за убийства животных, но и потому что её отец погиб на охоте. Случайная стрела ранила лошадь, она понесла и тот, вылетев из седла, свернул себе шею.

Действительно, сейчас, когда мне уже не пятнадцать, я не нахожу чего-то непоправимого в том, что произошло, но тогда… Тогда я была очень напугана тем, что сотворила, а ещё тем, что не сразу поняла, как снять магический блок. Я до этого случая даже не представляла, что это возможно.

В памяти встают сумасшедшие глаза Остена, когда он понял, что магии нет. Вообще. Никакой. Пока я соображала, как это исправить, он чуть не сломался. Он был слишком юн, чтобы принять такой удар. И дело не в том, что будущее в кадетском императорском полку, о котором он грезил, стало невозможным. По закону его наследование вставало под вопрос.

Это было жестоко, несомненно.

Я и сама трепещу от того, что кто-то может отнять магию, и искренне сочувствую тем, адептам, которые подверглись этому по злой воле преступников. И даже думать не хочу, что я могу оказаться на их месте.

Но вырвать с корнем воспоминания о запретной магии вообще…

Это, конечно, от излишней впечатлительности.

Я ведь потратила много времени и сил на поиск способа затирания воспоминаний. Какая глупость. Воистину слишком серьёзное решение для пятнадцати лет.

Удивительно, но теперь, когда брат мне об этом напомнил, я ощутила, что те невидимые браслеты, что я носила, пропали. Я не чувствовала их прежде, но, когда они исчезли, стало будто легче дышать. А ещё я поняла, что я смогу снять блок, который поставила на Катарину. Это ни с чем не сравнимое облегчение понимать, что ты не совершила непоправимого.

– Не знаю, как ты относишься к запретной магии теперь, но боюсь, что после того, как ты применила её практически в присутствии лорда Фаджио, тебя возьмут на особый контроль.

– Знаешь, Дерил, это сейчас наименьшая из моих проблем, – отмахиваюсь я. – У нас впереди турнир и бал. И я бы очень хотела их просто пережить. А сейчас, раз уж ты не так далёк от темы, мы с тобой посмотрим записи Фортиномо. У меня есть кое-какие предположения, но они настолько дикие, что я не могу в них поверить.

Взлохматив свои кудри, Дерил усмехается:

– Если речь идёт о Фортиномо, ничто не может быть достаточно диким.

Спустя час, когда в животе урчит уже совсем неприлично громко, я вынуждена признать, что брат прав.

Дерил не просто увязался за мной на турнир.

Под предлогом того, что Дельтиго участвует в состязании и, стало быть, не может быть рядом неотлучно, брат устроился по другую руку от меня, отчего я чувствую себя, как под конвоем. Я чудом отвязалась от Николаса и Кристиана, и всё равно рядом со мной две няньки.

Впрочем, я не настолько уверена в собственных силах, чтобы отказываться от защиты. Просто это уже раздражает. Такая опека. Особенно от Дерила, который только с посторонними леди становится галантным и обходительным. По отношению ко мне это безапелляционный и непримиримый тиран. Не зря я ему всё детство лягушек в постель подбрасывала.

– Ну что там? Когда твоя очередь? – спрашиваю у Рамиса, на мой взгляд, выглядящего чрезмерно легкомысленно.

– Джем, ничего не изменилось. Я по-прежнему последний от брюнетов. Только не могу разглядеть, кто со мной в паре. Сначала был Кольдери, но у них там какая-то рокировка. Отсюда вижу, что в списке замена, но написано неразборчиво. Вот прикидываю: хорошо это или плохо.

То есть, это очередная маска Дельтиго.

– Чем это может быть плохо? Состязание не предусматривает травм. И вообще оно только для того, чтобы Алессия и я посмотрели на блондинов.

– Это не мешает мне желать выиграть приз, Джем. Не нуди и лучше смотри в сторону команды сивых.

Да не могу я смотреть в ту сторону. Они стоят совсем рядом с судейской трибуной, за которой устроились Николас, Кристиан, Алессия и ещё один незнакомый мне лорд, почему-то его не представили, или я пропустила.

Алессия сегодня ослепительно прекрасна. Ещё краше, чем прежде. Один из призов – танец с Алессией на балу. Как только об этом объявили, среди парней наступило заметное оживление.