Как ни хотелось бы мне обелить Катарину, списав ее поступки на помутнее влюбленного разума, но есть вещи, которые заставляют трещать по швам гипотезу о том, что во всем виноват магистр по обмену.

Мерзко, гадко, непонятно, но зачинщика нужно вычислить и быть абсолютно уверенным, что угроза ликвидирована до конца.

– Как быть с тем, что тайное общество с подозрительными идеями было создано еще до появления этого типа. Ты сам сказал, что по обмену приезжают всего на полгода. Более того, полгода – срок недостаточный для того, чтобы освоить с ноля запретную магию, можешь мне поверить. Как оказалось, я эксперт. И еще один момент… Нападения начались в императорском дворце… Покушались на персон, к которым абы у кого доступа просто не может быть.

– При таком раскладе все выглядит совсем дурно, – мрачнеет Дельтиго. – И как-то действительно не кажется такой уж важно поимка этого подлеца…

– Я не считаю дураками ни лорда Фаджио, ни твоего дядю, ни уж тем более императора Кассиана. Если уж мне пришла в голову идея о том, что наш беглец – всего лишь еще один винтик или просто козел отпущения, а истинный виновник все еще в тени, то и они должны были прийти к такому же выводу.

– Но ты же не станешь молчать о том, что узнала от мэтра Теони, надеясь, что они обо всем сами догадались? – хмурится Рамис.

– Разумеется, не буду. Думаю, мне удастся поделиться своей гипотезой менее, чем через час. Как только лорд Натори освободится, он обещал уделить мне время.

Как я красиво сформулировала, свое безапелляционное требование к ректору…

– Джем, ты все еще зовешь дядю лордом Натори? – приподнимает смоляную бровь Дельтиго. – Как это понимать? Впервые вижу таких жениха и невесту.

– Не то чтобы это было твое дело… – осаживаю я Рамиса, хотя его вопрос, наверное, закономерен, но сама ситуация для меня более болезненна, чем я готова признать. – Но могу сказать только, что вряд ли она перерастет в настоящий союз.

– Да? – усмехается Дельтиго. – Я бы на твоем месте не заблуждался, Джем. Таким дядю я еще не видел. Сейчас ты во власти иллюзий, что можешь на что-то повлиять, но, если Кристиан решит, что может упустить тебя из рук, он будет действовать жестко. Так что советую привыкать к мысли о том, что ты станешь леди Натори.

– Ты не знаешь, о чем говоришь… – отмахиваюсь я. – Давай оставим эту тему.

– Ну-ну. Если тебе так угодно…

– Рамис, не нужно меня подначивать, – начинаю злиться я. – Я ведь тоже могу. Например, захочу уточнить у тебя, как ты относишься к тому, что белокурая красавица-менталистка бегает на свидания в парк по вечерам?

– Что? – вскидывается Дельтиго. – С кем?

– Вот видишь, в эту игру могу играть и я.

– Джем, – угрожающий тон Рамиса словно бальзам на мою душу. – Не увиливай. Кто он?

– Я соврала. Угомонись. Надеюсь, ты проникся и понял, что иногда не надо лезть в гвардейских сапогах туда, куда не стоит, – фыркаю я.

– Ну Джем, ты и … – скрипит этот упертый отрицающий свои чувства болван.

– Да. Я – Джем, – соглашаюсь я. – Так что, тему мы закрываем? Согласен?

– До встречи на балу, Гвидиче, – шипит Рамис и отлепляется от стены. – Не вляпайся никуда раньше времени.

Судя по напряженной спине и направлению движения в сторону крыла менталистов, насчет вранья про свидания его возлюбленной он мне не поверил.

Что ж, может, хоть они разберутся со своими проблемами, и для них наступит счастливый конец.

А мне каким-то образом нужно переговорить с Николасом, не откладывая в долгий ящик.

Перед тем как толкнуть дверь в свои покои, я, чувствуя себя довольно глупо, вопрошаю пустое пространство:

– Э… Бену? Вы здесь?

– Да, леди Гвидиче, – раздается откуда-то справа.

Повернувшись на голос, я успеваю заметить чуть дрожащее марево. Ага, опять под отводом.

– Мне очень нужно связаться с лордом Фаджио. Я прошу вас мне помочь. Понимаю, что лорд-дознаватель сейчас весьма занят… Но думаю, он найдет для меня немного времени если вы передадите ему, что я знаю, кто стоит за всеми покушениями.

Николас действительно появляется довольно быстро.

– Леди Гвидиче? Вы можете пролить свет на эту тёмное дело?

Он выглядит немного злым и совсем не немного усталым.

– Очень надеюсь, что так, – я решаю сразу перейти к делу. Очевидно же, что каждая минута на счету. И я выкладываю ему всё.

Лицо дознавателя кривится так, будто его заставили съесть лимон целиком.

– Какая гадость – эти ваши выводы…

– Вы считаете, мои подозрения беспочвенны? – мне правда любопытно.

– Нет, именно их и не хватало для того, чтобы картина выглядела целой, – кисло сообщает он. – Но я уже предвижу проблему, а также то, в какой скандал это выльется.

– Однако выхода у нас нет, – я не знаю, как утешить лорда. – Впрочем, мы можем надеяться, что я ошибаюсь.

– Весьма вряд ли. Лорд Смионе действительно отличник Седьмого факультета, у него родственные связи с Катариной, и он занимает высокий пост при дворе, что облегчает ему доступ к членам королевской семьи. Сведения о них ему добыть ничего не стоит.

– Стало быть, в интересах императора его деятельность пресечь.

– Да. Несомненно в интересах Кассиана, и даже, если уж на то пошло, на руку. Меня раздражает, что вряд ли дело выйдет тихим. Исчезновение такой персоны, как лорд Смионе, не останется незамеченным. А обнародовать, что зрел заговор – разжечь излишнее любопытство и, возможно, побудить других повторить дурость лорда.

– Ну тут уж я императору ничем помочь не могу, – развожу я руками. – В любом случае всегда можно представить это как то, что от взора императора ничто не укроется. Ну или устроить лорду несчастный случай.

Николас иронично усмехается:

– Добрая леди Гвидиче.

Это наталкивает меня на мысль, кое-что уточнить у дознавателя:

– Лорд Фаджио, раз уж мы так мило беседуем, позвольте задать вам личный вопрос…

Николас выставляет руки вперёд в предупреждающем жесте:

– Леди, моё сердце свободно, но Кристиан мой друг, так что…

Паяц!

Я сегодня уже показала, как далеко я от идеальной леди, когда эти лорды меня разозлили, поэтому, не сдерживаясь, закатываю глаза.

– И в мыслях не было нарушать ваше счастье, – отвечаю я, и Николас, поперхнувшись словами, покрывается пятнами. – Я бы предпочла услышать, почему ваше отношение ко мне изменилось так резко после того, как вы покопались в моей голове?

– Я не снял с вас тогда окончательно подозрений к причастности в происходящем, – увиливает лорд Фаджио.

– Да, но вы перестали цепляться ко мне с этой помолвкой, хотя не могли не догадываться, что это фарс.

– Тут понимаете ли какое дело, леди Гвидиче, – хмыкает он. – Вовсе не важно, под каким соусом подано то или иное явление, важно – во что оно выльется. Я знаю Кристиана достаточно давно, чтобы предположить исход. А вот вас я не знаю вовсе, как и неизвестна мне ваша способность плести интриги.

– И что же? Покопавшись во мне, вы убедились, что способности отсутствуют? – приподнимаю я брови? – во всём, что происходит, я, похоже, единственный человек, который плывёт по течению.

– Отнюдь. Я убедился, что вы способны на многое, и это прекрасно.

– Не понимаю вашей логики, – я искренне недоумеваю.

– Потом поймёте. Однако я также обнаружил в вас кое-что ещё, и знаете… Это довольно мило, что сами вы этого не осознаете…

Ну, начинается. Я опять закипаю, но Николас всё же договаривает.

– Ваши чувства к Кристиану, леди Гвидиче. Они весьма любопытны.

Я краснею, как маков цвет. Об этом я не подумала. Это неловко. Очень. Надеюсь, дознаватель держит язык за зубами и не рассказывает о том, что увидел в моей голове, Кристиану. Это определённо осложнит мне жизнь, если лорд поймёт, насколько далеко он продвинулся в своих попытках забраться ко мне в сердце. И уж вовсе это ему знать ни к чему в свете того, что я не понимаю, что ему нужно от меня на самом деле.