Голос определённо принадлежит Катарине.

Не торопясь показать, что я очнулась, пытаюсь оценить обстановку из-под ресниц, насколько мне позволяет невыгодное положение.

Адреналин скачками приливает, учащая пульс, наверно, поэтому я пока не испугалась как следует.

– Я сказала: «Осторожно», что непонятного было в моих словах? – и Кат отвешивает смачную пощёчину блондину, скорчившемуся на грубо сколоченном деревянном стуле.

Что-то не очень похоже, что моя бывшая подруга находится под влиянием этого типа.

– Может, тебе кажется, что я шучу? – ядовитый тон Кат не оставляет сомнений в том, что она крайне далека от веселья. – Ты же не думаешь, что я такая безмозглая, чтобы не понять, что тогда в ресторации под предлогом алиби для меня ты пытался меня прикончить? Ты мне ещё за это ответишь, трусливый гадёныш. Тебе не удалось добить меня в лазарете, и ты об этом пожалеешь. Будешь долго жалеть. Тебя дядя для чего прислал? Я ему всё расскажу. Ничтожество, из-за тебя у меня сейчас нет магии!

Лихорадочный галоп моих мыслей цепляется за одну спасительную. Катарина пока не знает, что её магию запечатала я. Это хорошо, иначе я бы не сидела тут в ожидании своей участи. Есть шанс, что она не попытается убить меня прямо сейчас, а постарается завершить то, ради чего она всё это делает.

Дельтиго же не мог меня не хватиться!

Он приведёт помощь.

Вместе со страхом и непониманием в груди рождается непонятный азарт, мне совершенно несвойственный. Словно что-то подзуживает меня изнутри: «Давай развернёмся, мы и так справимся! Мы – мощь! Мы – сила!»

Кажется, у меня не всё в порядке с головой.

Уверена, и Рамис, и Кристиан прямо сейчас того же мнения обо мне.

Вторая позитивная мысль – магия Кат ещё не доступна, но у блондина-то она есть! Удивительно, что он терпит такое обращение. Одним махом мог бы заткнуть адептку-пятиступенницу…

Прищурившись, я вижу тонкую нить, связывающую его и Катарину. И тянется она от его горла к браслету на руке бывшей подруги. Ментальный поводок!

Это же незаконно!

Хотя в свете всего происходящего, этому стоит удивляться меньше всего.

– Дядя? – хрипит пленник ментальной магии. – Да это его идея избавиться от тебя, пока всё не вскрылось!

Кат бледнеет и отворачивается, мне не видно, какие эмоции её обуревают, но вряд ли для неё это приятный сюрприз.

– Ты лжёшь! Этого не может быть! – протестует она, но в голосе ее не слышно уверенности.

Да уж, когда речь идёт о министре Смионе, я бы тоже не стала ставить на родственные чувства.

– Ты не просто споткнулась, ты серьёзно оплошала, Катарина. Все твои приспешники трусливо разбежались и прячутся по норам, они сдадут тебя первые, стоит лишь слегка поднажать. А чего ты ждала от адептов? Что они будут выгораживать тебя до смерти? У них у всех кишка тонка против главного императорского дознавателя. Возможно, прямо сейчас они уже дают против тебя показания, лишь бы спасти свою шкуру. А сама ты больше ничего не можешь. Ты теперь пустышка!

Кат взвивается:

– Не могу? Я? Ты жестоко ошибаешься и поплатишься за это. Вы все поплатитесь за своё предательство. Уже сегодня всё изменится! Вся та магия, что мы собрали, и которой я готова была поделиться с вами, теперь достанется мне одной!

Похоже, не только у меня плохо с головой!

Блондин даже осмеливается высказать эту мысль, несмотря на поводок, который явно продолжает причинять ему мучения:

– Ты идиотка! Я бы на твоём месте бежал отсюда как можно быстрее! И уж точно не стал бы трогать эту Гвидиче…

– Бежать? – перебивает она, похоже, не самого глупого человека. – Не смеши меня! Не сейчас, когда я в одном шаге от счастливейшего момента в моей жизни…

Силы небесные! Почему я раньше не замечала в Катарине подобных амбиций? Она ведь была обычной милой адепткой-сплетницей, увлекающаяся парнями и красивыми нарядами? Это я такая слепая? Или такая равнодушная, что не заметила изменений в подруге?

– А Гвидиче… Джем станет вишенкой на моём тортике. Она наследница запретной магии, пусть и бездарная, но её кровь хранит в себе силу… Я видела, на что способна запретная магия в руках дяди, это впечатляет, а ведь он только жалкий подражатель.

– Это слишком большой кусок для тебя, Кат, – сорванным голосом предрекает блондин, – ты подавишься.

– Ты жалок. И ничего не понимаешь. Я скармливала Гвидиче порошок почти полгода. Она не сможет сопротивляться.

Это мы ещё посмотрим!

Не стоит недооценивать врага, раз уж ты им меня назначила.

Не в моей натуре нарываться на неприятности, но сейчас меня подзуживает вклиниться в разговор. Сдерживаюсь из последних сил, прекрасно понимая, что привлекать к себе внимание сейчас не самый удачный ход.

Стараюсь отвлечься на кольцо, которое уже жжётся довольно ощутимо. Это дарит мне надежду, что меня всё же ищут. Пульсация артефакта подсказывает, что мне шлют послания один за другим. Рискнуть прочитать? Чтобы хотя бы дать понять, что я жива, и их поиски не бессмысленны?

Опасно.

Поэтому я сдерживаюсь, сдерживаюсь, когда от кольца начинают разбегаться щекочущие искорки, они забираются всё выше, и даже на лицо попадают. Хорошо, что голова у меня опущена. Я не могу полноценно следить за событиями, но и этим двоим не видно, что со мной происходит. Только тело совсем затекло.

И нестерпимо хочется чихнуть или хотя бы почесать нос.

Настаёт момент, когда я уже не могу больше выносить щекотку, и организм берёт своё. С ужасом понимаю, что себя выдаю, с чувством чихаю.

Но всё внимание Катарины и её недобровольного подельника привлекаю вовсе не я.

С шипением, перекрывающим мой чих, отъезжает часть каменной стены за спиной блондина, и из открывшегося прохода в клочках паутины и местами присыпанный пылью вываливается… Дельтиго.

У меня обрывается сердце, когда проход за Дельтиго закрывается, и я понимаю, что он пришёл один!

Двое против двоих, а я вообще ни разу не боец! Максимум, что я могу, выдрать Катарине волосы, но, судя по всему, она и лысая, будет драться всерьёз.

Мамочки, Рамис, почему ты не привёл подмогу?

– А вот и я, – демонстративно стряхивая пыль с лацканов, широко улыбается этот идиот Катарине. – Не ждала?

Вот чувствовала я всегда в нём тягу к дурным приключениям.

– Очень рада, что ты заглянул на огонёк, – шипит Кат и, обернувшись ко мне, направляет в мою сторону кинжал. – Если не хочешь, чтобы ваша семейная подстилка пострадала, советую не рыпаться.

Дельтиго поднимает руки, а блондин, повинуясь кивку Катарины, достаёт верёвку и подходит к Рамису.

– Спереди связывай, – командует Кат. – Я этим Натори не доверяю, хочу видеть его руки.

– Смионе, у тебя с головой плохо? – не к месту насмешничает Рамис. – Я не Натори, я – Дельтиго.

– Никакой разницы, – фыркает она. – Всё та же грязная кровь плебеев, возомнивших, что у них есть право на вхождение в круг достойных.

Ничего себе, как она аристократов второй волны не любит. Удивительно просто, как я раньше не замечала? Или что-то изменилось совсем недавно?

– А я тебя узнал, – радостно объявляет Дельтиго блондину, который завязывает верёвку на его запястьях. – Ты – Ранзо, Томас Ранзо. Я вспомнил, ты продул мне в спарринге.

Он специально косит под придурка?

Сразу вспоминается дуракаваляние Рамиса на тех занятиях нашей ступени, которые он посещал.

– Память прорезалась? – хрипит этот Ранзо. – Это ненадолго.

– Как он вообще нас нашёл? Ты говорил, что успел забрать Гвидиче до его появления.

– Не знаю, я и про этот ход не знал, пользовался только тем, что ты мне показала, – блондин толкает Дельтиго в мою сторону и, врезав ему под дых, валит рядом со мной.

– А ты, видать, в семье лордов – подкидыш, – с трудом разогнувшись, выплёвывает Рамис. – Я тебя вот обездвиженного бить не стал. Не по кодексу.

– Заткнись! – с перекошенным лицом Ранзо отвешивает Дельтиго пинок под рёбра.