Да что там! Николас опять за меня возьмётся, и хорошо, если тут в академии, а не где-нибудь в застенках императорской тюрьмы.

У нашего императора слова с действиями никогда не расходятся, не стоит обманываться его красивым лицом. Кассиан правит железной рукой, и приближённые его не могут быть мягкими овечками.

Кристиан же вопреки моим опасениям, оставляет скользкую тему, закрывая её одним предложением:

– Полагаю, давать Санти антидот имеет смысл только в твоём присутствии, но это уже завтра. Или мне придётся найти того, кто владеет запретной магией, как и ты. И у меня есть на этот счёт кое-какие идеи. А тебе пора спать, Джем.

– Да пожалуй, я с вами согласна, лорд Натори.

Кристиан морщится, когда я обращаюсь к нему так официально, но замечаний больше не делает.

– На тебе следилка, Джем. Не разочаруй меня. Тебе не понравятся последствия.

Фраза угрожающая, но произнесена мягко.

Даже более того, лорд позволяет себе откровенный жест. Он целует меня в висок, прежде чем покинуть, чем деморализует меня полностью.

Тёплая волна заполняет меня изнутри. Кольцо словно оживает, посылая мне пронзительную нежность.

Вновь заправив кудряшку, выбившуюся из моей причёски, Кристиан оставляет на столе тетрадь Фортиномо и исчезает в золотистом портале.

А я, с трудом совладав с непослушным сердцем, вынимаю шпильки из волос, давая голове отдых и задумчиво раздеваюсь, пока не понимаю, что что-то не так.

Сосредоточившись, я определяю, что дело в артефакте.

Он подозрительно горяч, но никаких посланий от Кристиана нет. И только бросив взгляд в зеркало, я догадываюсь, что лорд за мной наблюдает.

И я чувствую его реакцию, его эмоции.

Краска бросается мне в лицо.

В зеркале отражается весьма непристойная картина.

Я уже сняла юбку и расстегнула рубашку, которая не достаёт мне и до колен, демонстрируя подвязки и полоску белой кожи там, где нижняя сорочка не касается кружева чулка.

Весьма фривольный кремовый шёлк мерцает в полутьме, оттеняя кожу, облегает грудь, подчёркивая ложбинку. Растрёпанные волосы наводят на мысли о грешном удовольствии…

Кристиан всё это видит. Наслаждается.

Это смущает и будоражит.

Ему нельзя на это смотреть! Не позволительно! Я должна возмутиться, но в глубине души я испытываю женское удовлетворение.

Между нами ничего не будет, и я вовсе не собираюсь его дразнить, но я женщина и не могу удержаться, чтобы не получить еще немного этого восхищения.

Будто бы во мне проснулась какая-то другая, незнакомая мне особа.

А, может быть, это Кристиан разбудил её своими поцелуями и ласками.

И вместо того, чтобы погасить свет и раздеться в темноте, я перед зеркалом позволяю себе самой полюбоваться отражением.

Медленно избавляюсь от рубашки, расчёсываю волосы, разглядывая, как плещется шёлк на моём теле, снимаю чулки, прислушиваясь к эмоциям, бурлящим сквозь артефакт…

И только, когда начинаю чувствовать, что и меня затапливает тягучее томление, сладкая истома, собирающаяся тяжёлым горячим шаром внизу живота, я гашу светляки и с колотящимся сердцем ложусь в постель.

Пытаюсь выровнять дыхание и понять, с каких это пор Джемма Летиция Гвидиче рискует ходить по краю? Припоминаются слова Кристиана, что я только играю в серую мышку. Может, он прав?

Может, во мне всё же немного больше от прабабки, чем я думаю?

А ночью мне снится волшебный, сказочный сон. Такой реальный, что утром, еле восстав после утреннего гонга, я ещё долго краснею.

Не представляю, как теперь смотреть в глаза Кристиану.

Нужно перестать о нём думать!

Просто необходимо взять себя в руки.

Надо привести себя в порядок и заняться записями Фортиномо.

К своему ужасу, усевшись перед зеркалом, я снова вижу в волосах белую розу.

Лорд Натори тоже не остался равнодушен к моим снам.

Тёплая волна, идущая от кольца, сигнализирует о послании.

С горящими ушами я поглаживаю рубин, и перед глазами вспыхивают выведенные золотым строки:

«Кремовый хорош, но тебе больше пойдёт жемчужный».

Истаявшее послание оставляет меня в смущении и в растрёпанных чувствах. Мысли уплывают в ненужном, весьма далеком от Фортиномо, направлении. Сосредоточиться не выходит совсем. Не к месту вспоминаются не менее запретные, чем магия, ласки Кристиана.

И сидеть бы мне так, то краснея, то бледнея, до самых занятий, если бы не шум за дверью. Я даже окно распахиваю, настолько мне становится жарко.

Обычный улейный гул жилого крыла не привлёк бы моего внимания, а вот набирающая обороты перебранка меня удивляет.

Что за выяснение отношений у меня под дверью в то время, когда все нормальные адепты спешат на завтрак?

Высунувшись наружу, я вижу только ряд плотно сдвинутых спин, обтянутых гвардейскими мундирами.

– Что происходит? – пытаюсь я вклиниться в спор.

– Леди, вам стоит вернуться в покои, – слышу я, в то время как ни одна спина даже и не думает ко мне повернуться.

Это невежливо!

– Я требую объяснений!

– Джем, да скажи ты этим остолопам, что мне к тебе можно совершенно точно!

От неожиданности я выпускаю ручку тяжёлой двери, она захлопывается на сквозняке, прищемляя мне пальцы. Пискнув, я прижимаю повреждённую руку и разглядываю, не повредила ли я артефакт.

Не сразу до меня доходит, что вокруг воцарилась гробовая тишина.

Поднимаю глаза и обнаруживаю, что ко мне наконец-то все обернулись.

Более того, четверо гвардейцев синхронно накинули на меня защитный купол, и я взираю мужчин в боевых стойках, как из аквариума.

Зато теперь мне совершенно точно ясно, что я не ошиблась.

За плечом этого сурового воинственного отряда маячит голова брата, закатывающего глаза.

– Дерил!

– Доброе утро, Джемма, – ехидно приветствует меня он.

– Пропустите же его!

С тихим хлопком исчезает купол, но гвардейцы все ещё напряжены.

– Нет, ну надо же! – язвит Дерил. – Значок императорской гончей не действует, а писклявый голосок девчонки, ещё как!

– Леди, вы уверены? – судя по тембру, это как раз тот самый Бену.

– Вполне, Дерил Гвидиче состоит на службе у его императорского величества и достоин доверия.

Гвардейцы, наконец, расступаются и позволяют брату пройти в покои.

– Что происходит? – строго спрашивает он меня, когда мы остаёмся наедине.

– Чего только не происходит, – я плюхаюсь на постель, не зная, с чего начать свой рассказ.

– Письмо твоё я получил, оно многое объясняет, но не то, с чем я столкнулся у твоей двери.

О! Дерил как он есть! Решил включить старшего строгого брата!

– Что тебе не нравится? Что меня охраняют? Так мне грозит опасность совершенно реальная…

– Не говори глупости, – выдыхает Дерил, устало опускаясь на многострадальный стул. – Ты – редкая заноза, но ты моя сестра. Именно поэтому меня волнует, чьи парни торчат снаружи. Мой чин повыше, но и они и не подумали подчиниться.

– Я точно не знаю… Я думала, они из ведомства Николаса, но приказы отдаёт им почему-то Кристиан.

– Николас? Кристиан? – напрягается Дерил. – Поправь меня, если я не прав. Ты сейчас назвала по именам главного императорского дознавателя лорда Фаджио и одного из самых близких друзей Кассиана лорда Натори?

Он, не мигая, сверлит меня тяжёлым взглядом.

– Чем ты, проклятая сила, занимаешься тут в академии?

Кажется, назревает взрыв.

В попытках подобрать правильные слова, я прикрываю ладонью глаза.

– А это ещёё что такое? – разъярённый рев брата оглушает.

Ну вот, Дерил рядом всего пять минут, а я словно в детство вернулась.

– Что? – переспрашиваю я, понимая, что день, похоже, не задался.

Я люблю своего брата и очень рада его видеть, но Дерил такой Дерил.

Сначала кричит, потом разбирается, и только после этого ему можно что-то объяснить.

– Кто он? – брат оказывается рядом со мной молниеносно и, перехватив, мою руку суёт мне кольцо-артефакт под нос.