Ну точно. Ему полегчало.

– А портретик не покраснеет? – я тыкаю пальцем туда, где стоит миниатюра с блондинкой.

Рамис смурнеет:

– Сам писал, рука не поднялась выбросить. Да садись ты на кровать! – рявкает он. – У тебя вид, как будто сейчас свалишься. Даю слово, буду вести себя прилично!

Посверлив Дельтиго взглядом, я сдаюсь и переползаю к нему.

– Выкладывай, что ты, как мэтр Теони, ходишь вокруг да около. Кто задумал нас отравить?

Вздыхаю.

– Чья задумка, не знаю, а вот технически нас с тобой отравила Катарина.

Рамис смотрит на меня сочувственно, и я отворачиваюсь.

Сейчас не время реветь, а я вполне могу.

– Уверена? – уже тише переспрашивает он.

– Да. Яд сделала она, это установлено и без меня. А сейчас я убедилась, что это сделано осознано. Катарина не была в заблуждении, она знала, что делала. И знала, что даёт нам отраву. Я не уверена только в том, что ей руководило. Чем больше я прокручиваю в голове и всю нашу дружбу, и последние дни, и то самое воспоминание, я не чувствую в ней ненависти ко мне. Это меня и настораживает. Картинка вроде бы складывается, но её краешки не склеиваются, а торчат уродливыми махрами рваного холста.

– Хочешь выпить?

В этом вопросе нет двойного дна. Дельтиго просто предлагает мне способ притупить боль. Ему помогает такой.

– Нет, пожалуй, не стоит. Нам с тобой очухаться до завтра.

– Тогда излагай. Лучше по порядку.

И глубоко вздохнув, я пересказываю то, что всплыло на поверхности моей памяти.

– Я встретила Кат в библиотеке. Она вела себя странно. Поначалу я решила, что у неё там романтическое свидание. Много я не слышала, но у меня сложилось такое впечатление. В общем-то, это вполне в её характере, однако, она упиралась. И ладно бы сказала, что это по учёбе, но она настаивала, что с ней никого не было, в то время как я точно видела мужчину. Со спины, но с девушкой его не перепутать. Заметив, с какими материалами я работаю, Катарина отправила меня оформить всё у мэтрессы Тилозо, а сама ждала меня у выхода со всей стопкой. Якобы она поможет мне донести до покоев такую махину.

– Думаешь, это она вырвала страницы из манускрипта Каэллы?

– Уверена. Мы действительно отправились ко мне. Катарина щебетала, как заведённая, и в целом выглядела довольно нервной, но я опять списала всё на то, что она отвлекает меня от того мужчины. И наоборот, этим заставляла меня думать о нём всё больше. Катарина известна своими романами, и раз она этого человека скрывает, значит, он, скорее всего, женат. А это был бы скандал. Общество, конечно, смотрит сквозь пальцы на увлечения молодёжи, особенно если они в итоге заканчиваются свадьбой. Но связь с женатым… Это был бы скандал.

– Не казнись. У тебя не было причин думать про подругу плохо. Ты же не параноик.

Возможно, Дельтиго прав, но я всё равно грызу себя.

– Дальше.

– А дальше… До моих покоев мы не дошли совсем чуть-чуть. Тут-то и началась путаница. В воспоминаниях смешались два разных события, наложившись один на другой. Это и увело мои мысли. Когда я очнулась, книги были на столе в комнате. А в воспоминании нападение произошло, когда книги были ещё со мной. И только сейчас всё встаёт на свои места…

– Джем, ты опять темнишь. Тебе впору писать романы.

– Извини, я всё ещё немного не в себе. Так вот. Катарину окликнул кто-то из мэтров, я перехватила книги сама и побрела в свою комнату, и меня почти сшиб какой-то громила, вывернувший из-за угла. Я устояла, а стопка посыпалась. Невоспитанный тип, не смотрящий по сторонам, однако, оказался достаточно любезен, чтобы помочь мне. Опустившись на корточки, мы молча собрали книги, и, только взяв в руки манускрипт Каэллы, мужчина замешкался. Я подняла на него глаза, чтобы поблагодарить ну и куснуть за неосторожность, и меня что-то насторожило в нём. Мы вяло расплевались, и я пошла дальше, и уже в комнате я поняла, что было не так.

– Гвидиче, я тебя убью, – булькает Дельтиго. – Давай уже к главному!

– Он – блондин. С редким оттенком, и я его уже видела.

– Оттенки светлых волос? – скептически уточняет Рамис.

– Тебе не понять страданий девушки с немодными волосами, – усмехаюсь я. – Я знаю о блонде абсолютно всё. Пыталась вывести состав, который перекрасит мои кудри во что-то подобное.

Дельтиго с сомнением смотрит на меня:

– Вот вам девушкам заняться нечем, – ворчит он. – Нормальные у тебя волосы.

Нормальные! Потрясающий комплимент!

– А на портретике-то белокурая красавица, – поддеваю его я.

Рамис поджимает губы.

– Так где ты видела этого типа? – возвращая разговор к основной теме, явно не желая вдаваться в подробности своей сердечной драмы.

– Типа не видела, видела его волосы, – вздыхаю я. – В библиотеке. Это он был с Катариной. Поразмыслив как следует, я пришла к выводу, что он выглядит несколько старше адептов. Возможно, это молодой мэтр и кто-то вроде того. И тот факт, что Катарина скрывает с ним знакомство, меня насторожил ещё больше. Романы между адептами и преподавателями не запрещены Уставом. Запрещены злоупотребления в личных целях. У нас такие романы не распространены в силу того, что почти все мэтры уже женаты и серьёзно в возрасте. А вот в столичной академии – это дело обыденное. И я окончательно убедилась, что что-то тут нечисто. И отправилась к Катарине промыть ей мозги.

– Что ж. Логично. По-женски логично. И что сказала Кат?

– А я до неё не дошла. Я даже не дошла до её крыла. Проходя мимо секции менталистов, я кое-что заметила. Точнее, мне показалось, что я увидела знакомое платье. Так, мелькнувший лоскут, исчезнувший за углом. И розовую тесьму на нём.

Дельтиго почувствовав, моё состояние, сжимает мою ладошку.

– Я почти сразу сообразила, что это Кат. Окликнула её, но она не отозвалась, и я повернула за ней. Только опять столкнулась нос к носу с блондином, и он не был мне рад. Я упала раньше, чем поняла, что происходит. Оглохла и ослепла. Голова раскалывалась, и мне было очень страшно. Когда слух стал возвращаться, я услышала, что женский голос умолял этого человека не делать со мной чего-то страшного, и он вместо этого решил поставить мне блок на память, но их спугнули. Последнее, что я помню до потери сознания, как меня тащат за угол. Видимо, чтобы меня не сразу нашли, и парочки была фора. А потом меня нашёл Кристиан.

– И что тебе здесь непонятно? – помолчав, спрашивает Рамис.

– Зачем давать мне смертельно опасное зелье, если ты хочешь, чтобы я была жива? Зачем сохранять мне жизнь, если ты продолжаешь меня травить?

– Джем, выключай девчачьи сопли и включай свой знаменитый аналитический ум.

Горько усмехаюсь. Аналитический ум! Он оказался абсолютно бесполезен вне стен лабораторий и тренировочного комплекса. Я совершенно не готова к реальным опасностям, только тыкаюсь, как слепой котёнок, пока мне не разжуют очевидное.

Словно догадавшись о моих мыслях, Дельтиго меня успокаивает:

– Ты магтеоретик, учёный, а не гадалка. У тебя было недостаточно исходных данных. Теперь они есть.

– Ты уже понял, а я нет, – хочется расписаться в собственном бессилии.

– И ты поняла, но не хочешь верить. Давай, Джем. Если скажу я, ты отмахнёшься.

Слезинка всё-таки скатывается по щеке.

– Это значит, я должна умереть в определённый срок.

И плотину прорывает. Я реву на плече Рамиса, а он молча гладит меня по волосам.

Единственная подруга назначила мне час смерти.

– Это запредельная наглость!

Возмущённый голос лорда Натори вырывает меня из объятий сна.

Я бы хотела сказать, что я подскочила на месте, но рука Дельтиго, лежащая поперёк живота, не даёт мне это сделать, поэтому я только затравленно поворачиваюсь в сторону звука.

Кристиан выглядит впечатляюще.

Он зол. Определённо и весьма.

Гипнотизирует смуглое предплечье Рамиса, выделяющееся на светлой форменной рубашке. Сам он лежит на животе и сопит мне в ухо. Судя по всему, Кристиан ему не мешает.