- Мы должны обсудить это, - сказал Караян. - Ставлю это на голосование.

- Я не замалчиваю дебаты, но это космический корабль, а не демократия. Мы едва начали приступать к испытаниям, и это уже слишком для нас? - Васин покачала головой в смятении и досаде, и в ее голосе послышались резкие нотки. - Нет. Мы держим оборону. Пусть Хранитель поступает с нами, как ему заблагорассудится, но мы не поддадимся запугиванию. У нас такое же право перемещаться в пространстве, как и у них, и пока моя рука лежит на руле, мы будем пользоваться этим правом.

Мпоси тихонько кашлянул и поднялся со своего места. - Спасибо вам, Гандхари. И спасибо вам, Маслин, за то, что вы высказали свои опасения таким образом. Мы уважаем ваше право на это и разделяем вашу позицию. Это трудный момент для всех нас, независимо от идеологии или убеждений. И я не прочь признаться, что боюсь Хранителя. - Он повернул руки ладонями вверх, подчеркивая искренность этого признания. - Мы все были бы сумасшедшими, если бы не боялись. Но Гандхари права: поворот назад ничего нам не даст. Ни капли новых данных. Но если нам удастся выйти из системы, мы приобретем полезные знания. И если мы потерпим неудачу, если нас уничтожат, это также будет полезным знанием для наших друзей на Крусибле. У них есть другой космический корабль. Это поможет им решить, как лучше всего его использовать.

- Это никогда не задумывалось как самоубийственная миссия, - сказал Питер Грейв, молодой участник "Второго шанса", с которым Гома уже разговаривала.

- Да, но это никогда не обходилось без риска, - возразил Мпоси. - Мы все с этим смирились. Когда Назим включил привод Чибеса, был шанс, что он взорвется у нас перед носом. Каковы были шансы, Назим?

- Один на тысячу, - сказал Каспари. - Может быть, немного хуже.

- Это не такие уж малые шансы! Я бы не поставил свою жизнь на то, что выпадут тысячегранные кости! Но мы все поступили именно так, когда поднялись на борт этого корабля. И перескакивая - некоторые из нас не выберутся на ту сторону даже через сто сорок лет. Это статистическая достоверность! Не так ли, Сатурнин?

Доктор Нхамеджо улыбнулся в ответ на вопрос Мпоси, но, похоже, ему было неловко из-за того, что его втянули в спор. - Риск есть, - сказал он. - С другой стороны, моя команда сделает все возможное, чтобы свести их к минимуму, и я не верю, что вы могли бы оказаться в более надежных руках.

- Прекрасно, - продолжал Мпоси. - Но что, если мы столкнемся с обломком на скорости в половину скорости света? Наша защита поглотит наиболее вероятный диапазон столкновений, но она не защитит нас от непредвиденных событий. Хранитель - то же самое, просто еще один просчитанный риск.

- Однако рано или поздно, - сказал Грейв, - возникнет риск, от которого нам следует отказаться.

- Я не возражаю, - ответила Васин. Она задержала дыхание, заполняя нужную ей тишину. - У меня есть миссия, которую я должна выполнить, но у меня также есть корабль и команда, которую я должна защищать. Эти соображения всегда должны быть сбалансированы. Это то, что я делаю. Вот для чего нужен капитан, и почему никто из вас на самом деле не хочет моей работы.

Верная своему слову, Гандхари дала каждому шанс высказаться. Гома откинулась на спинку стула и хранила молчание, ничуть не удивленная тем, что услышала. Все участники "Второго шанса" придерживались мнения, что нужно было повернуть назад, но опять же, никто из них не считал экспедицию хорошей идеей с самого начала. Конечно, в этом единообразии мнений были нюансы, но ничего такого, что изменило бы ее основной взгляд на них. С другой стороны, все остальные техники и пассажиры были в целом согласны с Васин. Опять же, были нюансы. Назим Каспари был готов попытаться изменить курс, если бы это было сочтено разумным. Мпоси был непреклонен в том, что они не должны ни на волос отклоняться от намеченной траектории. Доктор Нхамеджо, казалось, стремился создать образ скрупулезного нейтралитета и просто повторил свое предыдущее заявление о том, что медицинское обеспечение было настолько хорошим, насколько это вообще возможно.

Ру выглядел скучающим - он просто хотел, чтобы со всем этим покончили.

Часы тянулись медленно, и сон давал небольшую передышку. Куда бы Гома ни пошла, единственным предметом разговоров был Хранитель. В зонах общего пользования, гостиных и камбузах было оживленнее, чем когда-либо с момента отплытия, полно людей, обменивающихся слухами и мнениями. Тем временем из Крусибла поступили разведданные и анализ, но это принесло мало утешения. Правительство поддержало капитана Васин, и этот вотум доверия должен был заставить Маслина Караяна замолчать. Но сторонники Второго шанса все еще не успокоились. Гома видела, как они собирались по двое и по трое, бормоча и перешептываясь. Она ненавидела их за то, что они так нагло заявляли об этом, в то время как легко могли бы держать свои заговоры за закрытыми дверями.

Несмотря на все это, было приятно получить весточку от Ндеге.

- Я не могу быть с тобой, дочь, и хотела бы, чтобы все было иначе. Но с тобой все будет в порядке. Я уверена в этом.

Как она могла быть в чем-то уверена? - задумалась Гома.

- Когда мы впервые оказались на Крусибле, Хранитель забрал мою мать к себе. Когда все закончилось, она сказала, что чувствовала себя так, словно ее исследовали, препарировали и сделали выводы. Это был момент, когда они уничтожили бы нас, если бы им не понравилось то, что они нашли в Чику Грин. Они знали нас тогда, и они знают нас сейчас. Я понятия не имею, имеют ли они в виду наши наилучшие интересы, или им действительно не все равно. Но я не думаю, что они боятся нас, пока нет. Я думаю, мы можем быть полезны им на каком-то уровне, которого мы еще не понимаем - или, возможно, никогда не поймем. Но пока эта полезность сохраняется, они не причинят нам вреда.

Змеи полезны людям, - подумала Гома. - Мы выдаиваем из них яд. Но полезность имеет свои пределы.

Она поблагодарила свою мать за ее добрые слова, сказала ей, чтобы она не волновалась, что настроение на корабле на самом деле было вполне позитивным, что большинство людей были скорее взволнованы, чем напуганы, что на самом деле это было чем-то вроде чести и привилегии - получить возможность увидеть одного из инопланетян крупным планом...

Ндеге, конечно, поняла бы, что она лжет. Но это была мысль, которая имела значение.

Машинные глаза, распределенные по всей системе, отслеживали и отображали Хранителя. Ничто на "Травертине" не могло сравниться с возможностями общесистемной сенсорной сети с ее огромными базовыми параметрами, но даже их собственные приборы смогли получить стабильно четкое изображение приближающейся машины. Они показали это на стенах в зале общего пользования, сопровождая пугающе крошечным силуэтом в форме гантели, который был истинным размером их собственного корабля по сравнению с инопланетным роботом. Гома смотрела на это с вялым восхищением. Страх теперь был почти неуместен. Что бы Хранитель ни собирался с ними сделать, это, несомненно, уже было предопределено.

Она проводила время в тренажерном зале, обнаружив, что физические нагрузки полезны для того, чтобы избавиться от плохих мыслей. Обычно это место было в ее полном распоряжении, даже Ру предпочитал другой график.

Через час она подошла к двери и обнаружила Питера Грейва, слезающего с велотренажера. Он заканчивал упражнение, вытирая лоб полотенцем.

- Гома, - сказал он, улыбаясь. - Наконец-то судьба снова сводит наши орбиты вместе.

- Я бы не назвала это судьбой, Питер. Я бы сказала, что на этом корабле недостаточно спортивных залов.

- Резко.

- Я не из тех, кто подслащивает свои таблетки. Я сообщу вам время суток, но на этом все.

Улыбка Грейва была страдальческой. - Если так вы уделяете мне время, то мне бы не хотелось видеть вашу идею о холодном приеме. Вы раздражены из-за того, как Маслин высказал то, что все мы чувствуем, и я имел неосторожность согласиться с ним?