- Вы отслеживали все передачи между двумя кораблями, - сказала Нисса.

- Но она, по-видимому, имела в виду разговор, о котором я ничего не знаю. Упоминание о принуждении, о том, что на карту поставлены жизни - откуда она могла знать о Друзьях, Кану, если ты ей не сказал?

- Юнис сказала бы им.

- Юнис ничего не знает о том, что произошло в какой-либо части "Занзибара" с момента ее отъезда. Это было конкретное, направленное знание. Как кто-то из них мог совершить такой дедуктивный скачок?

- Это то, что мы делаем, - сказала Нисса. - Мы люди.

- Ты высокого мнения о своих способностях. Я не виню тебя за это. Но было бы ошибкой недооценивать меня. Если бы между "Ледоколом" и "Травертином" существовала связь до обменов, о которых я знаю, или параллельно с ними, я бы очень хотела знать. Что обсуждалось? Что рассматривалось, а затем было отвергнуто?

- Ничего, - сказал Кану. - Связи не было.

Хранитель появился так быстро, что у них была всего пара часов, чтобы подготовиться к его приходу. Должно быть, он находился среди скопления инопланетных машин на окраине системы, ожидая за орбитой Паладина, пока движение "Ледокола" не привлекло его внимания. Какое-то время, пока он приближался с презрительной быстротой, Кану казалось неизбежным, что произойдет столкновение или что-то столь же катастрофическое. Это было совсем не похоже на терпеливые, непостижимые приходы и уходы Хранителей в старой системе.

- Он не поврежден, как другие, - сказал он, когда они изучали увеличенные изображения на мостике - Хранитель изображен в виде короткого конуса, наклоняющегося под определенным углом к вектору его скорости.

- Конечно, нет, - упрекнула Дакота. - Трупам столько же лет, сколько вашим предкам-гоминидам. Прошли века с тех пор, как Хранитель был достаточно неразумен, чтобы рискнуть встретиться лицом к лицу с Посейдоном; века с тех пор, как пострадал один из них. Они учатся медленно, но они действительно учатся. Кстати, вы совершенно неправы насчет инопланетного сознания. Оно может быть медленнее, чем вы можете себе представить, но это не значит, что оно отсутствует. Машины усвоили, что продолжительность космологического времени не требует никаких быстрых действий, никаких поспешных мер.

- По-моему, это выглядит довольно поспешно, - сказала Нисса.

- Исключение, потому что человеческая деятельность сама по себе исключительна, особенно когда такая деятельность направлена на Посейдон. Рано или поздно вы привлекли бы их внимание, даже если бы не этот досадный несчастный случай. Однако это движение должно представлять для них особый интерес - оно берет свое начало на "Занзибаре".

- Они думают, что ты замешана, - сказала Нисса.

- И это им нравится. Эти столетия кажутся нам долгими. Они поглощают наши жизни, как кит глотает воду. Но для Хранителей это всего лишь вздох - мгновение между их великими, неторопливыми размышлениями. С их точки зрения, "Занзибар" появился несколько напряженных мгновений назад.

Изображение задрожало, приобретая новый уровень детализации.

- Что нам следует делать? - спросил Кану.

- Сохраняйте наш курс. Ничего не меняйте. Если бы он хотел остановить нас, то уже сделал бы это. Это любопытство, забота, ободрение. Он разделяет наше желание разгадать секреты Посейдона.

- О, меня просто распирает от любопытства, - сказала Нисса.

Кану признал это с легкой улыбкой.

Он подошел еще ближе, медленно меняя угол своего курса, пока его корпус не оказался параллельным "Ледоколу" и не двинулся в том же направлении. Они прошли половину его длины, а до носа и кормы оставались сотни километров. Ближайшая точка находилась в двухстах километрах отсюда, но в безвоздушном пространстве, где признаки расстояния и перспективы были неуловимы, Хранитель казался пугающе близким. Они были ближе к трупу, но этот был очень даже жив. Голубое сияние пробивалось сквозь плотно прилегающие чешуйки брони Хранителя в форме сосновой шишки.

Теперь что-то изменилось. Чешуйки раздвигались под углом, позволяя большему количеству этого света выходить наружу. Он расходился веером жестких голубых дуг, проносясь по "Ледоколу". Они видели это на экранах и датчиках - если бы там были окна, яркий свет был бы слишком невыносимым.

- Мы видели это раньше? - спросила Нисса.

- Я так не думаю, - сказал Кану, пожимая плечами в знак непонимания.

- Они поговорят со мной, - сказала Дакота с внезапной решимостью. - Уменьшите нашу тягу до нуля. Я выйду к ним.

- В "Ное"?

- Сама по себе. Я освобожусь от навоза, а потом вы поможете мне со скафандром и воздушным шлюзом. Я недолго пробуду снаружи.

Они перевели "Ледокол" в режим свободного падения и последовали за Дакотой к главному воздушному шлюзу, где она впервые поднялась на борт. Ее костюм ждал там, частично разобранный - его жесткие изогнутые секции больше походили на части маленького белого космического корабля, чем на что-то, предназначенное для ношения. Детали обхватили ее и зафиксировали вместе с герметичной точностью: сначала две половинки тела, похожие на пасхальные яйца, затем четыре секции конечностей, сложносочиненные и гармонирующие, и, наконец, чудовищный шлем с двумя пустыми круглыми иллюминаторами вместо глаз. Было что-то ужасное в безжизненности этого шлема, как будто второй, внешний череп теперь закрывал первый. Она согнула туловище, экспериментируя с его ловкостью, в то время как система жизнеобеспечения костюма пыхтела, хрипела и тикала.

Ее голос, усиленный и звучный, прогремел через переговорную систему скафандра. - Остальные остаются здесь, Кану, и у них есть свои приказы относительно "Занзибара". Вы же не будете настолько неразумны, чтобы забыть об этом, не так ли?

- Нет, думаю, мы прекрасно понимаем ситуацию.

- Это хорошо, потому что наш разговор с Гомой дал мне некоторые небольшие основания для беспокойства. Будет приятно узнать, что я могу упокоить их с миром.

- Как ты собираешься выбраться наружу? - спросила Нисса.

- Позволь мне позаботиться об этом. Если вы хотите стать свидетелем, ничего плохого из этого не выйдет.

Она легко вошла в шлюз, и вскоре цикл был завершен. К тому времени Кану заглушил двигатели - это немного замедлило бы их прибытие на "Посейдон", но ничего такого, что серьезно осложнило бы их планы, - и Дакота смогла свободно дрейфовать от корабля, не оставшись позади.

Оказалось, что ее скафандр, который они не смогли детально осмотреть, был оснащен набором рулевых тяг, расположенных по трем осям управления. Она совершенно непринужденно обращалась с этой технологией, направляя тягу прикосновением хобота к контрольной пластине, закрепленной между ее плечами. Кану напомнил себе, что это внетранспортное оборудование, должно быть, было разработано в тот краткий и обнадеживающий период, когда на "Занзибаре" сосуществовали люди и танторы. Ощущение упущенных возможностей, лучших путей, теперь потерянных для них всех, наполнило его внезапно растущей грустью. Он задавался вопросом, не слишком ли поздно сделать что-то лучшее в их мире.

Дакота набрала скорость. Было чрезвычайно странно видеть слона в скафандре. Но для слона обезьяна в костюме, должно быть, выглядела не более чем незнакомкой, не более чем оскорблением ожидаемого порядка вещей. Они оба были млекопитающими, оба были существами, которым нужен был воздух в легких.

Она уменьшилась, превратившись в маленькую белую сферу с отростками, затем в точку, вскоре потерявшуюся на фоне масштабов Хранителя. Они отследили электронную сигнатуру ее скафандра с помощью приборов "Ледокола", а затем совершенно неожиданно она начала двигаться таким образом, который нельзя было объяснить только возможностями ее скафандра. Она начала ускоряться по сужающейся длине инопланетной машины, захваченная некой невидимой силовой сетью, пока, наконец, ее сигнатура не исчезла в крошечном круглом отверстии на кончике Хранителя. Крошечное, конечно, только в самом относительном смысле - пропорции предметов, даже на краю машины, приходилось сравнивать с горами, и Дакота была поглощена Хранителем, как крупинка планктона.