— Да, — сжав протянутую лапку, глухо откликнулся Сэдэо, — Думаю… оно того стоит.

Спустя секунду лишь трепещущие огоньки свечей напоминали о случившемся, пока две размытый тени стремительно приближались к намеченным заранее позициям.

Мадара Учиха наконец пришёл чтобы взять своё.

Верхушки исполинских деревьев мерно трепетали, раскачиваясь из стороны в сторону. Безбрежное волнующееся море зелёной листвы было прекрасно… если не знать, что мало какой ветер мог покачнуть эти массивные кроны, а в воцарившемся штиле их мерный убаюкивающий скрип походил скорее на заунывную траурную песнь, что гуляла по зелёным просторам, внушая иррациональный страх заплутавшим путникам, что неизменно поворачивали вспять ещё на опушке, не в силах совладать с животным ужасом, что источала цветущая громада.

Но то что не по силам простым смертным, Боги совершают лишь мановением руки. Или рук.

Укрытая вязкой тьмой фигура, с сияющим провалом вместо лица, застыла на границе, что отделяла мирской, привычный каждому лес, от возвышающегося над ним, словно вековой утёс, над крохотной насыпью, зелёного исполина. Но бездействие длилось недолго.

Словно отмерив подобающий тому срок, существо вскинуло одну из восьми своих рук, и тут же между ним и бесконечной вереницей гигантских деревьев, материализовались Врата. Их необъятный зев всё рос и ширился, пока не закрыл собой горизонт, после чего массивные створки, с грохотом сходящего камнепада, приоткрылись, явив миру… нечто.

Бессчётные ряды однотонных, однотипных болванчиков, чьи искажённые тела украшали шипы и идущие по всему телу трещины, безвольно стояли по ту сторону Врат, пока восьмирукая фигура не сделала шаг вперёд. В ту же секунду белая волна, похожих как две капли воды тел и лиц, хлынула из распахнутого зева, устремляясь вслед за воплощением Шести Путей.

Едва первые ряды безымянной армады достигли лесного массива, до этого казалось дремавший лес моментально переменился. На смену мерному убаюкивающему скрипу пришёл яростный треск древесных стволов и злобное шипение листвы. Мори не был рад незваным гостям, и следуя воле Создателя, тут же обрушил на них всю свою ярость и голод.

Тысячи извивающихся лиан, каждая толщиной с руку взрослого человека, ринулись на клонов, в попытках выдавить из них жизнь в удушающих объятиях. Листья, цветы, трава и даже стволы гигантских деревья стали источать едкий дурман, что оседал повсюду, тут же впитываясь в тела своих жертв. Сотни разновидностей ядов и нейротоксинов, в едком коктейле разлились по округе, даря неминуемую смерть любому, кто осмелился бы зайти в едва различимый туман, что медленно, но верно поднимался от корней до самых крон величественного леса, вот только… этого было мало.

Армия Белых Зецу прорывалась всё ближе и ближе к стенам Конохи. Теряя сотни клонов в удушающей хватке лиан, распадаясь на отдающие гнилью куски плоти от воздействия ядов и токсинов, навеки утонув среди вздыбившейся земли и найдя свой последний приют под корнями древесных исполинов, Безликая Орда шла вперёд.

В одночасье ситуация резко изменилась. Нет, Мори по-прежнему безжалостно рвал на части вторженцев, чей неумолимый напор и не думал ослабевать несмотря на всю ярость и силу Леса, но пелена едкого тумана осталась позади, словно бы ограждённая от остального зелёного лабиринта невидимой стеной. Но странный поступок Стража Границ нашёл свой ответ, едва белую волну накрыл первый залп техник.

Даже подпитываясь природной чакрой и силой пожираемых им марионеток, Мори не мог охватить собой всё. Да, он был везде где прорастали его корни, но с одинаковой эффективностью противодействовать непрерывным волнам нападавших Живой Лес был не в силах, а потому сконцентрировал всю свою мощь на подступах к границам, собирая щедрую жатву и отдавая уцелевших на откуп крошечным букашкам, что его Создатель запретил пожирать.

И если бы в его сознание было заложено понимание благодарности, Мори отдал бы должное их отчаянным попыткам удержать белое цунами, что с упорством обезумевшего стада ломилось к стенам Листа.

Техники раздирали клонов на части, изжаривали их до костей, прошивали насквозь, но даже располовиненные, они продолжали ползти, цепляясь пальцами за острые стебли травы.

В какой-то момент ряды защитников и нападавших смешались. Гомункулы, несмотря на выделяющийся у них под руками едкий сок, плюя на бьющие подобно серпам ветви, забирались по стволам деревьев, к засевшим на их вершинах шиноби, превращая безжалостное истребление в яростную схватку.

Тела клонов были сильны, живучи и пластичны. Их руки легко превращались в покрытые шипами кнуты, а кулаки в острые лезвия, что легко вспарывали плоть и ломали кости зазевавшихся шиноби, но больше всего проблем доставляло их непомерное количество! Белые твари были, казалось, повсюду, из-за чего одному шиноби Листа зачастую приходилось отбиваться сразу от пяти-шести клонов, на смену которым тут же приходило ещё десять. Стоило лишь на миг оступиться, оборвать круговерть ударов, как в твою руку мёртвой хваткой вцеплялось белое тело, моментально начиная опустошать резерв чакры, а времени чтобы скинуть паразита не было! Со всех сторон уже напирали прочие порождения, что тоже не преминали воспользоваться возможностью откачать как можно больше энергии из жертвы. По итогу несчастный вскоре обессиливал и погибал, разорванный на клочки десятками пар рук. И даже тот факт, что на каждого убитого защитника Конохи приходилось несколько десятков уничтоженных клонов, не исправлял ситуацию. Армия Мадары Учихи прорывалась всё глубже и глубже, тонкими ручейками обходя яростные очаги сопротивления, теряя основную массу и напор, но всё же прорываясь вперёд.

Поток антрацитово-чёрных нитей со скрежетом вырубил целую просеку в рядах нападавших, на что Какудзу лишь грязно выругался.

Происходящая бойня, поначалу казавшаяся ему забавной, по прошествии получаса вызывала лишь глухое раздражение. Эти ублюдки могли доставить проблем разве-что какому-нибудь чунину! Любой шиноби чуть выходящий за рамки обычной посредственности легко мог часами крошить этих жалких тварей, вот только это нихрена не значило! Сколько не убивай этих выкидышей Ямы, меньше их от этого не становилось, и подобный расклад начал откровенно раздражать. Чакры у него было ещё много, но если подобная вакханалия растянется ещё на час-другой — их просто возьмут измором!

Резко подпрыгнув, бывший нукенин послал в сторону очередной волны одинаковых рож целую россыпь огненных шаров, что спустя секунду озарили царивший у подножия гигантских деревьев мрак серией ярких вспышек.

Не став рассиживаться на месте, Какудзу пошёл вперёд, на ходу одаривая рвущийся ему на перерез белый поток градом ударов и дзюцу, как вдруг заметил неладное.

Мгновенно сменив направление, джонин чуть ускорился, и не зря. Укрытая покровом чакры земли рука лишь в последний момент не позволила очередному белому уродцу сомкнуть отросшие из его брюха, на зависть любому Биджу, клыки, на теле какого-то неудачника, что до этого безвольно трепыхался в чуть не ставших последними в его жизни объятиях.

Резко довернув кисть, Какудзу злорадно вспорол белёсого ублюдка от паха до лба, позволив его несостоявшейся жертве безвольно упасть на покрытую пеплом и склизкой зелёной кровью траву.

— С-сп-пасибо… — оторопело вертя глазами, пролепетал, судя по вытаращенным бесцветным зенкам, недомерок-Хьюга, — Е-если бы… не вы…

— Хорош трепаться, — не собираясь выслушивать бессмысленный словесный мусор, что явно собирался излить этот юнец, оборвал его Какудзу, посылая в очередное скопление уродцев ворох электрических разрядов, — Вали в Штаб. У тебя резерв едва на треть заполнен.

— Х-хай! — и неловко поклонившись, ринулся в сторону Деревни.

Не иначе как к мамочке под юбку, с кривой ухмылкой подумал нукенин, но всё его благодушное настроение моментально исчезло, едва в вышине раздался до боли знакомый голос: