На этом моменте Хокаге чуть поморщился. Узумаки, несмотря на его просьбы, отказались передавать итоговую версию фуин, ограничившись первыми прототипами, что так же работали, однако были в разы менее долговечными и куда более нестабильными. Обманывать союзников Хаширама не любил, но и как-либо повлиять на решение Главы Клана Узумаки не мог — пришлось смириться.

Однако, несмотря ни на что Сильнейший Из Сенджу был по-настоящему счастлив. Мир, которого он так желал вновь казался возможен, нужно было лишь сделать последний… решающий шаг.

— Не помешаю? — голос брата прервал его раздумья.

— Конечно нет! Проходи, Тобирама. Как ты?

— В пределах нормы. А ты выглядишь усталым, даже болезненным. Всё хорошо, брат?

— Да, конечно. Просто устал. Столько работы навалилось, но всё к лучшему.

— Надеюсь, однако ты просил напомнить что делегация Узумаки прибудит в Коноху завтра, как и твоя невеста.

— Что⁈ Уже⁈ Но… но… у меня же ещё было время! Я точно помню что свадьба была назначена… назначена… Когда?

— Через неделю.

— Неделю!!! Я не готов, абсолютно не готов! Ещё столько надо сделать! А как же встречи с Кланами, приём у Дайме и…

— Брат!

— А?

— Я возьму часть дел на себя. Тебе нужно успокоиться, отдохнуть и сходить к ирьёнину. Мне не нравится твоё состояние, это точно не может быть всего лишь последствием усталости и нескольких бессонных ночей.

— Хе-хе-хе, не недооценивай меня, братишка!

— Я серьёзно! тебе нельзя так наплевательски относиться к своему здоровью!

— Хорошо-хорошо, я понял. Завтра схожу к Тэкеши-сану. Мне как-раз надо было с ним многое обсудить, за одно и попрошу посмотреть что со мной, но ты зря переживаешь это просто…

— У нас и своих медиков хватает, — вдруг перебил его Тобирама, — Ни к чему выносить такие вести за пределы Клана.

— О чём ты, брат. Тэкеши-сан, может быть и не самый, но точно один из лучших ирьёнинов в мире. К тому же он мой друг и наставник.

— Не стоит разбрасываться такими словами.

— Я и не разбрасываюсь, — вдруг крайне серьёзно проговорил Хаширама, — Тэкеши не единожды словом и делом доказывал что он верен Конохе и всем нам. Я знаю что вы недолюбливаете друг-друга, но это не повод очернять его и Клан Кагуя.

— Ты слишком наивен, брат! Кагуя верны лишь своему Клану и исключений не бывает! Всё что они когда-либо сделали и сделают будет на благо лишь для Повелителей Костей, не более того! И плевать этот монстр хотел на Коноху да и на всех нас…

— Довольно!

— Но…

— Я сказал хватит! Тэкеши-сан не раз помогал мне когда казалось что всё уже кончено. Без него я бы не зашёл столь далеко. Потому я ему верю, и этого ничто не изменит.

Он вернулся на рассвете. Всё так же громогласно распахнул дверь, хозяйской походкой дошёл до его стола и удобно разместился в кресле, однако Хидеки ясно видел, что в этот раз всё иначе. Его Глава принял решение, и единственное на что ему оставалось надеется, так это на то что оно будет верным.

— Я наконец понял что меня так коробило, почему всё моё нутро в узел сворачивалось при одной только мысли о задуманном нами, — проговорил он, пока его взор устремился в даль, — Как и всегда — истина лежала где-то на поверхности.

— И какова же она?

— Хех. Ты когда-нибудь задумывался о том, сколько жизней было положено на пьедестал возвышения нашего Клана, чужих и наших? Не размышляй об этом сейчас, всё равно не сосчитаешь. Однако, мы всегда, всегда соблюдали три правила — ставили на кон свою жизнь, давали выбор и никогда не убивали просто так, для развлечения или от скуки. Любой пленный мог откусить себе язык, любой крестьянин мог заколоть нас вилами, а за всякой отнятой жизнью стояла цель. Шанс был у всех. Мизерный, ничтожный, но шанс. Кто-то скажет что это нечестно, но жизнь вообще несправедлива, однако какое-то жалкое, аморфное и извращённое подобие чести у нас всё же было. До этого дня. Ты предлагаешь нам вступить в игру, но оплатить своё участие в ней чужими жизнями. Даже хуже, ты предлагаешь нам обречь их на участь, что по моему мнению в стократ хуже смерти. И в этот раз мы останемся в тени, ничем не рискуя, в этот раз шансов на спасение у них нет, а бессмысленным смертям не будет счёта. Ты понимаешь что это значит, Хидеки?

— Что победа в этой игре становится для нас не просто целью, но долгом, священной обязанностью. Таково правило, ибо нельзя просто так отнять жизнь, а после утешать себя самим фактом твоей борьбы. Это так не работает.

— Верно, но ещё это значит что мы берём на себя огромные обязательства. Почти неподъёмные. И чтобы хоть как-то уменьшить их груз, мы обязаны спасти столько непричастных и невинных жизней, сколько сможем. Только так Кагуя сохранят хоть какое-то подобие чести и достоинства, только так мы сможем сохранить себя.

— Это будет не легко. Сделать так чтобы карты судьбы сложились в нужной нам последовательности, но при этом активно тасовать колоду… Это всё существенно усложнит.

— Стать конечной мразью в принципе куда как легче чем оставаться верным себе и своим идеалам. Но разве мы когда-либо прельщались лёгким путём?

— Ни разу.

— Тогда не стоит и начинать.

А вот и глава. Очень долго её писал и переделывал, изначально задумка была совсем другой, однако под конец всё же решил остановиться на более плавном и размеренном варианте, вместо того что бы бросаться с места в карьер.

Отдельно хочу сказать что на этой неделе будет только одна глава, помимо этой, но эта как-бы с предыдущей недели, в общем — только одна. Связано это с тем, что по факту именно сейчас и начнутся канонные события ибо про Первую Войну Шиноби было известно ровным счётом ничего, в то время как во Второй уже участвовали многие значимые персонажи, потому я хочу всё тщательно продумать и заодно немного освежить себе память о событиях в оригинальной истории.

На этом всё. Приятного вам прочтения.

Даже спустя годы жизни в Конохе, Шино до сих пор так и не мог поверить в то, сколько же Кланов нашли здесь приют. Вот и сейчас, во время очередного Совета, Глава Абураме с прежним любопытством, надёжно скрытым за масками из безразличия и плотной ткани, наблюдал за собравшимися.

Из всех здесь присутствующих самым понятным и знакомым ему был Казуэ. С вожаком Клана Инузука их связывало как личное знакомство, так и принадлежность к одной политической силе. Оба их Клана принадлежали к группировке Кагуя, что в последнее время стало вызывать у большинства недоверие и опаску.

Прошедшая война многое изменила в Мире. Баланс сил, кое-как установившийся до этого, внезапно переменился. На политическую и экономическую арены, на смену старым, пришли новые фигуры, жаждущие власти и признания. Коноха же представляла собой ровно то же самое, но в меньшем масштабе.

Больше десятка различных малых Кланов подали своё прошение на присоединение к Листу, и интуиция подсказывала Шино что это только начало. Продемонстрированная ими мощь многих страшит, но одновременно и прельщает, как пламя костра манит к себе мотылька.

С каждым днём шиноби становиться всё больше, и речь ведь идёт не только о Кланах. Обычные люди, рождённые в мирских семьях, но наделённые чакрой, стекаются в Лист со всей Страны Огня, в надежде найти тут новую, лучшую жизнь. И это тоже вносит свою лепту в творящийся хаос.

Сейчас в Конохе все ищут себе союзников, заключают договоры, браки, тайные сделки и сговоры, в надежде усилить себя и ослабить конкурентов. К нему самому не раз подходили люди, неспешащие называть себя, но, пусть и не прямо, предлагавшие ему сменить сторону, сулившие многие выгоды, в том числе скорое обретение независимости и чуть ли не статуса Благородного Клана.

Не то чтобы эта перспектива его не прельщала, однако Шино прекрасно умел считать. Выплаты и обязательства, что налагаются на любой Клан, что не связан ни с кем узами вассальных клятв, крайне велики, и для Абураме просто неподъёмны, по крайней мере на данный момент. И ведь ладно бы если дело стояло только за деньгами, но для того что бы данный статус действительно что-то значил, за его обладателем должна быть сила с которой обязаны были бы считаться все без исключения жители Листа, и тут, к сожалению, его Клан тоже не мог ни чем похвастать. Как не прискорбно было это признавать, но они едва-едва оправились после своего бегства из Страны Земли, можно сказать только встали на ноги, потому задумываться о чём то большем было рано.