— Так разговаривать с послом союзного Клана не самая лучшая идея, — механическим голосом ответила Мито, кроша фарфоровую чашку, что держала до этого в руках, на мелкие черепки.

— Я говорю с тобой не как с послом, а как женщина с женщиной! Он ведь для тебя никто! Просто цель, на которую тебе указали! Ты его не любишь, а просто используешь, ради того чтобы попытаться манипулировать им в дальнейшем! Потому что только ради семьи Тэкеши готов отказаться от своих принципов, ради семьи и Клана, что для него суть одно и тоже. И я говорю с тобой как женщина и как мать — уходи, оставь нас, скажи своим Старейшинам что тебе не удалось, что он не подходит, а ты не смогла и обещаю, Клан Кагуя всё равно сойдётся с Кланом Узумаки и это будет только твоя заслуга, и лишь твоя победа. Я отдам её тебе… только оставь мне мужа!

На долгие минуту всё затихло. Молчали деревья за окном, затихарились птицы, даже ветер и тот укрылся где-то в вышине. Наконец Химе Клана Узумаки ответила:

— Раз уж мы решили быть откровенны друг с другом, позвольте и мне ответить не как посол, а как женщина.

Юная девушка подняла взгляд, встретилась глазами с той у кого хотела украсть самое дорогое и сказала, чётко, внятно и абсолютно осмысленно:

— Я тебя ненавижу. Люблю его и ненавижу тебя. Возненавидела ещё тогда, в Узушио, когда он рассказывал о тебе, то как он о тебе говорил… то как улыбался, я ни разу больше не видела у него такой улыбки и сколько бы не старалась, он так ни разу не улыбнулся мне. И именно тогда я тебя возненавидела, ещё не знала кто-ты, как ты выглядишь, даже не видела тебя, но уже ненавидела так сильно, как это только возможно. Знаешь, — вдруг резко сменила она тему, — Я ведь всегда думала что любовь это возвышенное чувство, что оно прекрасно. Так мне говорили, так было написано в сотнях книг и баллад, и я верила в это, верила до тех пор пока сама не полюбила. И это не было похоже на то что я знала и представляла. Никакой красоты, никаких светлых чувств, нет, это словно… болезнь. И как умирающий готов на всё ради излечения, так и я готовы на всё ради него. Я сама лгала себе что это не так, пыталась сохранить хоть крупицы достоинства, но правда в том, что стоило мне вновь увидеть его, как всё это становилось не важно… Я люблю Его и ненавижу Тебя, потому что… потому что мне страшно… я боюсь что никогда не займу в его сердце тоже место что и ты, а ты боишься и ненавидишь меня, потому что страшишься обратного. Ты просишь меня отступить? Нет. Нет, потому что ты ошиблась, воля Старейшин, воля моего Деда, как ни странно, в данном случае они вторичны, я хочу быть с ним, и буду, пусть по началу только из-за богатств и знаний моей семьи, пусть только по велению его долга, но он полюбит меня! Со временем, и ты этому не сможешь помешать!

Она ушла не прощаясь, а Умеко осталась, в бессилии сжимая холодные руки, что венчали длинные белые когти, но в этот раз они не могли помочь. Она была тут одна. В темноте. И пустоте. Абсолютно беспомощная, не способная даже сдвинуться с места.

Хидеки был прав, она с самого начала была обречена на провал. Ведь всё что она делала исходило лишь из её эгоистичных желаний, так стоит ли удивляться такому исходу? Эта… девка… она была готовы пойти на жертву, терпеть и страдать ради того чтобы быть с ним. А она нет, она слишком привыкла что он лишь её, а теперь… теперь может быть поздно… Он был прав, Хидеки был прав!

— В чём Хидеки был прав? — вдруг раздался из-за её спины голос от звука которого всё внутри неё сжалось в сплошной комок, — Родная? Ты плачешь⁈ Что случилось⁈ Что он сказал⁈ Умеко! Ты слышишь меня⁈ Ну же, поговори со мной⁈ Умеко⁇!!

Мерно смешать три капли с исходным раствором до появления осадка, зафиксировать полученный результат… Идеально, осталось только провести титрование и эксперимент можно считать удачным!

Поставив пробирку на место Хидеки быстро направился к собственному столу, где хранил все свои записи, по крайней мере те, что ещё не попали в Архив.

Сегодня на нижнем уровне его исследовательского комплекса было тихо. Все другие представители небесного Двора давно закончили работу или отложили её до завтрашнего утра, иные отправились на ночные смены в Госпиталь или и вовсе убежали на пьянку или же под бок к молоденьким аспиранткам. Да, способа чтобы провести досуг хватало, но Хидеки остался верен себе, предпочитая тратить время с пользой, уж этому его долгая и не самая спокойная жизнь научила.

Быстро начеркав в журнале пометки о проведении очередного эксперимента, старый учёный уже хотел было вернуться за лабораторный стол, как вдруг осознал что летит. Следующей информацией что достигла его мозга был факт сильнейшего кинетического удара, что раздробил ему три ребра, проломив перед этим экзоскелет, а так же в кровавую кашу перемолол селезёнку, одну из почек и кишечник, и только после всего этого до него добрался звук выбитой вместе с куском скалы, к которому она была прикреплена, тяжёлой, обитой сталью и фуин двери, что не далее чем мгновение назад пролетела у него перед глазами, красуясь огромной вмятиной прямо по среди своей поверхности.

После всё оказалось на редкость предсказуемо: звон бьющихся колб, грохот сминаемых стоек, визг крошащейся породы и глухой удар его тела о стену лаборатории.

Распластавшись в низ головой и не обращая внимания на несколько едких реактивов, что стекали по его коже, Хидеки первым делом постарался понять причину столь незавидного положения. Это был не взрыв, в воздухе не ощущалось запаха прошедшей химической реакции, не нападение, ибо в таком случае сначала сработали бы печати и барьеры наверху, а значит остаётся…

Из клубов пыли и ядовитых испарений показалась высокая фигура. Да, конечно, остаётся только худшее.

Он всё узнал, конечно он узнал, Хидеки даже не надеялся что сможет вечно удерживать его в неведении, но справедливо рассчитывал на то что у него будет больше времени. Если бы его махинации вскрылись когда их результат был бы более нагляден и а польза более явна возможно он бы сумел избежать того что последует, но не всё в этом мире происходит согласно его желаниям, и возможно это даже к лучшему.

Тэкеши был в ярости. Об этом говорило всё — ощетинившиеся сотнями игл волосы, покрасневшая кожа, впавшие провалы глаз, на месте которых сейчас зияла чернота… Его старый друг был одной ногой в своём Режиме Демонического Мудреца, а это значило только одно — его пришли убивать, без компромиссов и разговоров. А жив он всё ещё лишь по той причине что его давний товарищ не до конца поддался ярости и понимает сколь опасно может быть применение любых массовых техник прямо под Клановым Кварталом и что стоит ему переборщить хоть на процент, и пол Конохи уйдёт под землю. И это можно было использовать надо лишь…

Мощнейший удар ногой разом оторвал ему челюсть с корнем, заодно забрав немалую часть речевого аппарата и заставив распластавшееся до этого тело неопрятной кучей отлететь в центр помещения.

Да, надо лишь перетерпеть. Дать ему выместить злость и ни в коем случае не оказывать сопротив…

Земляной столб, выращенный прямо под ним заставляет его на мгновение подлететь в воздух, но лишь для того чтобы окутанный белым светом кулак вбил его на метр прямо в каменный пол, заставив разорванную глотку выдавить из себя фонтан крови и желудочного сока, а фуин в стенах опасливо замигать при поглощении очередной взрывной волны.