— Вряд ли. Ни рогов, ни отметин, да и хилый какой-то. Я таких не делаю.

— Хватит паясничать. Брат сказал что больше не чувствует боли, и выглядит лучше, намного. Но и чакру больше контролировать не способен. Чувствует что она есть, но направить не может. Это твоих рук дело?

— Нет, — честно ответил я, — Не мой уровень и профиль. Но знаю того кто это сотворил, и чтоб ты понимал, добиться с ним встречи было нелегко, а сохранить разум во время беседы и того сложнее. Так что уж извини, ты меня конечно бесишь, спору нет, но я не столь жесток, да бы сводить вас вместе и умерщвлять тебя подобным ужасным образом.

Тобирама не ответил. Он с возрастом вообще становился всё молчаливее и угрюмее, даже возня с теми детишками, что Хаширама ему навязал, не исправили ситуацию, скорее уж наоборот, после начала тренировок с ними этот тип стал ещё более тихим и собранным. Вот уж действительно — завидное постоянство характера.

Меж тем в наш разговор вклинился молчавший до этого Хаширама, что всё же изволил вынырнуть из своей нирваны. Хотя конкретно ему простительно. Когда несколько лет кряду сходишь с ума от постоянной боли во всём теле, её внезапное исчезновение сродни сенсорному шоку, разве что длиться дольше, но в прочем всё равно куда меньше чем хотелось бы.

— Спасибо Тэкеши, я чувствую себя просто… превосходно, как-будто заново родился.

— Рад, но если думаешь что на этом твои мучения подошли к концу — забудь. Химиотерапия тебе теперь ни к чему, как и тонна пилюль, но вот тренировки никто не отменял, а жалеть тебя горемыку я теперь не обязан. Так что готовься — завтра увидимся на полигоне.

— Хорошо, — сверкая улыбкой ответил мне это идиот, даже не спрашивая как долго продляться занятия и сможет ли он вообще хоть когда-нибудь снова стать нормальным шиноби. Вот уж действительно — счастливец. Впрочем его брат оправдал все мои ожидания:

— Когда Хаширама вновь сможет использовать ниндзюцу?

— Когда его тело приспособиться к его же силе, что значит где-то лет через тридцать. В лучшем случае, — ответил я, довольно наблюдая за тем, как задёргалась бровь этого самодовольного юнца. Всё же сбивать с него спесь иногда просто необходимо — и мне развлечение, и ему полезно.

— Ты говорил про четыре года, потом про семь лет, теперь тридцать, что будет дальше⁉

— Понятия не имею, — слукавил я, — И искренне этому рад. Но одно я могу сказать тебе наверняка — теперь этот обалдуй, которого ты по каким-то мистическим причинам считаешь братом, хотя сходства у вас как у лосося с перепелом, сможет понянчить внуков и даже правнуков, при любом раскладе. Скажешь этого мало?

Тобирама ничего не сказал, впрочем это как раз таки было нормально, а вот дальнейшие его действия меня удивили. Встав из-за стола седовласый уже было направился к выходу, как вдруг остановился, на мгновение замер на одном месте, после чего обернулся назад и медленно поклонился мне, после чего мгновенно вылетел из комнаты и всё это в полнейшей тишине.

— Он очень тебе благодарен, — вновь взял слово за место брата Хаширама, — И за моё излечение и… вообще за всё. Просто не знает как сказать это.

— Да и не надо. Если он ещё и разговаривать нормально научиться я лишусь последней точки опоры в этом стремительно сходящем с ума мире, оно того не стоит, — взяв паузу и кивком поблагодарив Мэйуми за чай, я всё же медленно проговорил:

— Ты же понимаешь что теперь…

— Я лишусь поста Хокаге? — закончил за меня Хаширама, и тут же беззаботно добавил, — Ага, Тобирама как раз пошёл составлять приказ о моём добровольном отречении от титула, днём занесёт мне на подпись.

— И тебя это совсем не волнует?

— А должно?

— Меня бы волновало.

— Я не настолько мудр и значим как ты, — ответил мне Сенджу, приобнимая прижавшуюся к его боку жену, — И не столь жаден до жизни.

Я вновь хотел было вздрогнуть, но тут же отбросил эту дурость. Не хватало ещё от брошенных вскользь слов дрожать в страхе, уж чему чему, а этому никогда не бывать.

А Хаширама всё говорил:

— Я теперь не Хокаге, даже не шиноби, но это не значит что моя жизнь кончена. Скорее я чувствую, что именно сейчас она началась по настоящему, глупо наверное, но…

— Не глупо, — перебил его я, залпом допивая весь чай и вставая с места, — Скорее напротив, очень мудро. Не ожидал от тебя. Думал придётся успокаивать, или, на худой конец, вбивать эту мысль в твою пустую голову, но видимо ты, как-то очень быстро и незаметно для меня, стал куда как старше и умнее, при этом оставаясь всё таким же раздолбаем, что в не меньшей степени удивляет… и радует.

Сказав это я неспешно направился в сторону дверей, на ходу бросив:

— Завтра на том же месте, и не даже не думай опоздать.

Снег лениво падал на покрытые наледью улицы, пока укутанные в многочисленные тряпки люди спешно разбегались по домам. Всё же летом столь обильный снегопад мог предвещать лишь скорый буран, да сильную вьюгу, а ни то ни другое не могло обрадовать жителей этих негостеприимных земель.

Странное всё же место — эта Страна Мороза. Мир вечных льдов и горячего снега. И ведь не скажешь что я не люблю зиму, по мне она ни чем не уступает лету или осени, но когда за твоим окном вечный снегопад и буря, тут по неволе взвоешь от тоски.

— И как они только живут тут? — произнёс я, ни к кому толком не обращаясь, да и не было в этой комнате лишних ушей, тут вообще никого не было, если уж на то пошло, да и быть не могло.

Слуги местного градоправителя знали своё дело и крайне редко попадались мне на глаза, а уж представить их подслушивающими под дверью я, прожив тут всего неделю, едва ли мог. Однако, стоит признать, что помимо этого, уверенность моим словам придавали трое соклановцев, что караулили мою дверь с утра до ночи, и ещё четверо, что охраняли окна. Глупая предосторожность, словно бы я сам вдруг потерял все способности к сенсорике, но попытки убедить моих подчинённых в том что я не хрустальный оборвались мною же ещё лет пятьдесят назад, ибо более бессмысленного, но в тоже время крайне жадного до времени и сил занятия ещё надо постараться найти.

Тихий, но настойчивый стук в дверь прервал мои размышления о… хм, пожалуй ни о чём. Отвернувшись от окна, я последовал к стоящему близ огромного камина, богато обитому шёлком и бархатом, креслу, прекрасно зная что нежданный посетитель не станет долго стоять на пороге. Так собственно и вышло.

Стоило мне только с удобством развалиться на новом месте, как массивная дверь тут же распахнулась, и внутрь проскользнул седовласый силуэт.

— Нервничаешь, — констатировал я и без того очевидный факт.

— Они опаздывают, — сухо ответил мне Тобирама проходя к тому самому окну, через обледеневшие стёкла которого я сам разглядывал ослепительную белую круговерть, что медленно, но верно набирала обороты.

— Всего на день, и они предупредили об этом заранее. В горах сейчас бушуют метели, а лавины вообще сходят почти ежечасно, так что ожидать иного не стоило.

— Всё равно что-то не так, — упрямо возразил Сенджу, — Нужно быть готовым к любому исходу.

— Мы уже готовы. Я здесь, как и ты, как и ещё десяток моих лучших бойцов, ну и в довесок те, кого ты притащил за собой. Тебе просто нужно успокоиться и принять тот факт, что не всё в этом мире подчиняется твоей воле. Дело простое, по себе знаю, но необходимое, особенно для Хокаге.

Он мне не ответил, лишь досадливо поморщился и вновь устремил свой взгляд на улицу.

Отречение Хаширамы от титула Каге прошло быстро и почти буднично, всё же, пусть доподлинно о болезни Сенджу знали не многие, но не заметить, что сам Хаширама, за последние пять лет, переложил львиную долю своих обязанностей на брата и сам при этом не проявлял ни малейшего желания хоть что бы то ни было менять, было практически невозможно. Собственно, именно по причине того что Тобирама, де-факто, уже года три как подменял брата на высоком посту, официальная передача титула прошла гладко.