Мы смотрим друг на друга, будто выжидая, кто решится заговорить первым. Я смотрю на её черты, до боли любимые, на мягкие волосы, на глаза, которые вновь приобрели осознанный блеск. Я так скучал… О Ночь, я так виноват перед ней!

Лайла сглатывает и опережает меня:

— Нам надо поговорить.

Киваю, сжимая в кулаке перстень. Лайла тут же кидает взгляд на мою руку — моё острое зрение уловило, как она дёрнулась. Я… пугаю её?

— Да, надо, — решаю нарушить своё молчание я.

Мой голос хрипловат — сказываются последствия шквала её эмоций, что я считал. Никогда бы не подумал, что от чужих эмоций можно настолько опьянеть.

— Да, надо, — эхом за мной повторяет Лайла, и я вижу, как капелька пота скатывается по её шее к груди. Она переживает и напугана. И причина частично кроется во мне.

Я обманывал её, недоговаривал. Надо было сразу всё рассказать и послать к чёрту все возможные последствия. Добиться её другим путём. Доказать, что я ей не враг.

Прямо сейчас рвутся все нити, связывающие нас. Во взгляде Лайлы столько боли, что хочется забрать её, разделить напополам и не оставлять её со всем этим грузом.

Нас всё ещё связывает общая магия и через неё я чувствую, что Лайла еле сдерживается, чтобы не закричать. Я рад этой её мысли, ведь за все эти дни я понял, худшее — это не крик. Худшее — это безразличие. А когда хочешь кричать… значит, тебе не всё равно.

Но Лайла не кричит. Кричат лишь наши сердца, а наше затянувшееся молчание кромсает души не хуже ножа.

Лайла для меня лес, в котором можно заблудиться. И океан, в котором можно потонуть.

Мне хочется сократить расстояние между нами. Обнять её. Встать на колени. Попросить прощения. Но Лайлу это испугает, ведь я для неё всё ещё чудовище. Она видит во мне ту тьму, которую я ненавижу: клыки, тонкие чёрные прожилки под глазами, хищную грацию и нечеловеческую скорость.

Я вижу слёзы в её глазах.

Накал, бушующий у неё внутри, спадает. Ему на смену приходит боль и стойкость.

Моя смелая, отважная девочка.

— Ты не убивал мою семью, — шепчет Лайла.

«Нет. Но на моих глазах они погибали. Мне нет прощения. Однако я не мог ничего сделать, Лайла! Не мог!! Я уберёг тебя — единственное, что было тогда в моих силах. Потому что если бы и ты погибла тогда, то я тоже жить дальше не стал бы…»

— Но ты смотрел, как умирали мои мама, папа и Беллами, — озвучивает она мои мысли и слёзы уже непрерывно катятся по её щекам. — Ты не помог им. Не спас.

— Я спас тебя.

Её всхлип как пощёчина.

Монстр. Чудовище.

Впервые за девяносто лет я чувствую влагу на своих щеках. И ненавижу то, кем я стал в её глазах.

— Ты спас меня тогда, потом на аукционе… И позже, той ночью, на дуэли. Зачем? — продолжает Лайла, а я не в силах прервать её расспросы и поведать ей свой монолог.

— Ты знаешь ответ.

— Знаю?

Я вижу в ней то, что заставляет меня бороться со всем, что происходит в этом мире. Быть лучше, стараться быть для неё защитником и союзником. И любить её…

— Я люблю тебя, Лайла.

— Но ты меня совершенно не знаешь!!

Вскрик Лайлы прокатывается по комнате, обдавая меня волной её боли.

— Как и ты не знаешь меня.

Слёзы продолжают катиться по её щекам, она закусывает губу, качая головой. Тяжело вздыхаю и запускаю руку в волосы. Я впервые понимаю, что чего-то боюсь.

Мне хочется её обнять, но я боюсь её напугать.

Я боюсь всё испортить.

— Душно. Не хватает воздуха, — Лайла разрывает зрительный контакт и теребит лямки своей сорочки. На её плечах покоится моя рубашка. — Расскажи мне всё. Прошу.

— Лайла…

— Хоть это ты теперь можешь сделать?

Её просьба такая слабая, а сама она такая беззащитная, что я ничего не могу с собой сделать и протягиваю к ней руку. Лайла вновь дёргается, а я делаю шаг назад, увеличивая расстояние для её комфорта.

Вздыхаю и начинаю рассказ, абсолютно не с того, с чего надо было бы:

— Я не хотел, чтобы твоя семья погибала, Лайла. И другие тоже. Но это был приказ Императора, а мы — его подданные. Мы обязаны были его исполнить. И я понимаю, что ты вряд ли меня за это когда-нибудь простишь, даже пускай на моих руках и нет крови твоих близких…

— Они… должны были убить меня, — шепчет Лайла. Сглатываю, не зная, стоит ли пытаться её приободрить и вновь попытаться скормить ей полуправду, которой она уже по горло сыта… — Я знаю, мне это рассказали. Вы искали того, кто в будущем свергнет Императора согласно пророчеству. И кто владеет даром Ночи. Это я. Киран, все погибли из-за меня.

— Нет, Лайла.

— Да!! — в её глазах я снова вижу слёзы. — Все погибли в тот день, а я жива. Это я должна была умереть.

— Нет! — даже слишком порывисто отвечаю я, и Лайла вскидывает на меня голову. — Только не ты.

— Но почему??

— Потому что ты… — с болью шиплю я сквозь стиснутые зубы, прикрывая глаза. — Ты наше будущее, Лайла. Ты должна была выжить. Ты…

— Я — та, из-за которой погибло больше десятка людей!!

— Ты — единственное, что мне дорого, и я уберёг тебя тогда единственным доступным мне средством!! — вырывается из меня.

Лайла затихает. За окном ветер шелестит изумрудной листвой.

— Каким? — я слышу, как дрогнул её голос.

Она и сама знает. Прекрасно всё понимает. Моя умная, смелая девочка. Моё сердце и желание жить. Моя жизнь.

— Той ночью нашли тела близнецов Лаир. Мёртвыми.

— Хотя один из этих близнецов стоит прямо сейчас перед тобой уже взрослый…

— Да.

— Ты выдал… ты выдал чьё-то тело за моё?

— Да.

«Я убийца, Лайла. Но я пошёл на это только ради тебя. Ты должна была выжить. Любой ценой. Я должен был защитить тебя от Дарэя и сделал это. Без сомнений, раскаяния и сожалений».

— Ты не помнишь, что произошло той ночью? — уточняю я, хотя и так уже это понял. Правда, слишком поздно.

— Обрывочно и не до конца. Я не пошла на ужин, няня оставила меня в постели, а Беллами… — ей сложно произносить вслух имя погибшего брата, я это вижу. Но она храбрится и продолжает рассказ, а я медленно выпускаю магическую силу, которая мгновенно отсекает возможность быть прослушанными в этой комнате. — Он с родителями пошёл на этот ужин. Потом, ночью, я услышала крики. Вышла в коридор, пошла на звуки, а там…

«А там я». Хорош же ты, Киран.

Лайла быстро смахивает слезинки со щёк.

— А видела тело отца и матери. Видела кричащего Бела, которому свернули шею. Я видела тебя и подумала, что моего отца убил тоже ты. Мои воспоминания от шока и страха были заблокированы сознанием, и я годами вспоминала произошедшее в своих кошмарах. Каждый… каждый раз кошмар показывал мне больше и больше подробностей.

«Вот почему она тогда чуть не вскрыла себе вены. Лайла видела призраки прошлого и своих родных, а я именно в ту ночь оставил её без присмотра! А ведь ещё чуть-чуть, и Лайлу было бы не спасти!»

Мне нет прощения. Нет оправданий.

Надо хоть что-то сказать ей в поддержку, но я спрашиваю совсем не то, что следовало бы сказать:

— И ты знаешь, чем закончилась та ночь?

— Моим побегом.

Нет, милая, невинная Лайла. Не этим.

— Что ты помнишь о том, что произошло после того, как ты увидела меня?

Её глаза стекленеют, она будто вспоминает события минувшего прошлого. Её губы пересыхают, Лайла облизывает их, теребя лацкан рубашки.

— Помню кровь, тьму, твои глаза. Смоль и сапфиры. Тишину. Крик и… ночь. После я уже бегу по саду, меня бьёт дрожь, я захлёбываюсь слезами и криком, сильно боюсь. Падаю, сбиваю колени в кровь, вся в грязи продолжаю бежать, спотыкаясь о корни деревьев. Бегу, не зная куда, но подальше от этих стен замка. Слышу волчий вой… А еще… Ещё там была моя няня! Нэлли. — Взгляд Лайлы вновь становится осмысленным. — Что произошло с Нэлли?! Она тоже погибла?

Киран тяжело вздохнул.

Бедная Лайла, она даже не подозревала, что с самого детства носила в себе Дар Ночи, не унаследованный с рождения, а переданный ей коварной первой ведьмой в раннем детстве. Человеком, что для неё был едва ли не роднее собственной матери…