Юная магичка, толкнув тяжелую дверь и пробежав по крыльцу, запрыгала по ступенькам, то и дело оглядываясь на родителей, неспеша следующих за ней.

Отчего они так медлительны, едва перебирают ногами, при этом ещё и переговариваются, улыбаясь друг другу, для неё, у которой дыхание больно рвало горло, а сердце так и норовило выскочить из груди, пока так и оставалось загадкой.

Однако же, после того, как они втроем, пройдя по хорошо расчищенной дорожке в сад, завернули за угол особняка, неторопливость родителей, а именно Старшей Ланнфель, разом и прояснилась.

— Ну вон же, — папаша Бильер указал рукой в темноту, посещенную уже угасающими лепестками пламени — Идут. Оба! Диньер и рядом с ним… Это и есть он, льерда Аннелиза? Ваш отец?

— Он, — кивнула та, пряча лицо в пушистом воротнике папашиного плаща — Будучи в истинном обличии, он всегда любил появляться вот так, с помпой. Свет, грохот, ветер… К чему все эти балаганные номера, ума не приложу. Отец… папа…

Тут же, коротко и тихо всхлипнув, Аннелиза дрогнула. Вмиг от сдержанной, благовоспитанной льерды Ланнфель, в девичестве Ракуэн, не осталось ничего. Ни — че — го.

Теперь льерда Аннелиза рыдала! Именно — рыдала, уткнувшись в осыпанный снегом жесткий сюртук обнявшего её папаши Бильера. Рыдала так, что ни в чем не уступила бы сейчас ни своей неотесанной невестке, ни даже какой нибудь посудомойке, либо горничной…

— Не плачьте, Анелла! — воскликнула Эмелина, подбирая юбки и делая шаг навстречу тому, кто посмел так расстроить свекровь — Щас я этому Саццифиру задам! Будет знать, как пугать слабых женщин! Эй, там! Диньер! Льерд Саццифир! А ну сюда, живо. Сейчас оба получите горячих…

И, рассержено бормоча что — то про свет, шум и «растреклятых оборотков», бесстрашная Хозяйка Поместья Ланнфель зашагала вперед.

Прямо в нежно мерцающую оранжевыми сполохами тьму.

Прямо навстречу голосам, наперебой окликающим и её, и Анеллу…

Глава 63

Через некоторое время, в столовой особняка Ланнфель собралась тесная компания. Можно было бы добавить ещё и «дружная», но как раз это уточнение явилось бы форменной неправдой.

Полностью оккупировав большой, круглый стол, вооружившись чашками с вином, чаем и отварами, вынужденные родственники вынужденно же и молчали.

Объяснение этому молчанию имелось, причем самое, что ни на есть, простое.

Всё дело было в том, что ещё там, за стеной особняка, когда встретившиеся отец и дочь Ракуэны заключили друг друга в крепкие объятия и наскоро разъяснили некоторые моменты, льерд Ланнфель попытался оправдаться, а папаша Бильер благоразумно промолчал, рассерженная льерда Хозяйка объявила всем присутствующим свою волю.

— Сейчас мы зайдем внутрь, — заявила магичка не терпящим возражения тоном — Но! Если хоть один крик… шум, огонь и… что вы ещё там любите, льерд Саццифир? А, ругань и оскорбления, да. Словом, если хоть один фырчок в сторону наших семей, а я имею ввиду Семьи Бильер и Ланнфель, конечно же… В общем, тогда вылетите вы из здешних угодий, аки пробка из бутылки с праздничной шипучкой. Уверяю, вам не понадобятся для этого ни крылья, ни ваша распрекрасная Истинная Суть. Достаточно будет одного моего пинка. Его хватит, чтобы лететь отсюда и до Ракуэна с большой скоростью. Вот. Это честно. С тобой же, милый…

Она сузила глаза, воззрившись на слегка опешившего супруга:

— С тобой я после поговорю. Пока же… Никто не смеет нарушить покой этого Дома.

Ещё не остывший от обращения и не оправившийся от потрясений Ракуэнский льерд, подняв пылающие руки, отряхнул от снега и пепла бывший на нем длинный пиджак. Плащ свой Саццифир вынужден был пожертвовать Диньеру, не освоившему пока тонкое искусство оставаться одетым при любых переменах формы, внезапных, либо запланированных.

— Ой, уйди, — завыл Владелец Академии Боевых Искусств, крепко прижимая пальцы к своим вискам и морщась так, словно страдал от дикой головной боли — Уйди, несчастье… У меня в ушах звенит от тебя, льерда Верещалка! Веди в дом, обязуюсь молчать, как рыба. Всё, довольна? К Темным Гостям ваши Семьи, будь они четырежды прок…

Эмелина дернула плечом.

— Не очень — то вы молчите, льерд Ракуэнский Громила, — парировала она, беря под руку свекровь — Однако ж, идемте.

Теперь, шагая за папашей Бильером, впереди супруга и бубнящего себе под нос проклятия Ракуэна, магичка не могла видеть, как Старшая Ланнфель кивнула и, слегка полуобернувшись к отцу, показала тому два вместе сложенных пальца, средний и указательный.

И бывший учащийся Академии, и льерд Саццифир прекрасно поняли жест. Немногие заслуживали его. К слову, самые блистательные отличники обучения легли бы костьми, дабы увидеть, как пальцы Учителя складываются в такую вот «струну» — оценка высшая, похвала. Особый, заслуженный Знак. И предназначался он теперь льерде Эмелине Ланнфель, никому другому.

— Да, да, — проворчал Саццифир сквозь зубы — Одобрение, да. Хозяйка здешних мест имеет право требовать, мелкая Чирикалка, порази её гром… Молчу, молчу. Молчу! Слова от меня теперь не дождетесь… родственнички!

Вот такого, связанного обетом молчания, скрипящего зубами Ракуэна и пригласила к круглому столу льерда Ланнфель.

Правда, молчун было попытался нарушить обет, воспользовавшись коротким её отсутствием.

Когда вошли в дом, Эмелина, попросив всех идти в столовую, сама же отправилась наверх, привести супруга «в порядок и в чувство», как она выразилась.

Вот тут — то, немного повращав глазами и поняв, что угроза хоть и ненадолго, а всё же покинула комнату, Саццифир и решил, хм… попробовать утвердить свой статус.

— Что же, — откидываясь на спинку стула, жалобно пискнувшего под весом солидного тела, зашипел Ракуэн — Пока, может быть, начнем разговор? Протянем, так сказать, основную нить…

— А чего их тянуть, нитки — то? — смешливо «крякнул» папаша Бильер — Их тяни, не тяни, а в клубок свить, всё одно, придётся… Кстати, дорогая Аннелиза…

Намеренно проигнорировав удивленный взгляд задетого этой «дорогой Аннелизой» Саццифира, папаша обернулся к будущей невесте:

— Может быть, ты представишь меня своему родителю?

Льерда Анелла спрятала ехидный смешок в чашке с чаем:

— Ну разумеется… дорогой. Папа, познакомься. Льерд Бильер, отец нашей милашки Эмелины! Владелец имений Бильер, также как и прилегающих к ним пастбищ, полей и хозяин нескольких маслобоен. Компаньон Призонского Совета, бытовой маг и… просто замечательный отец. Личность довольно известная, уважаемая как в этих местах, так и далеко за их пределами.

Ракуэнский льерд выпрямился на стуле, поднял плечи и свел брови, враждебно нахохлившись.

— Я и сам догадался, кто это, — злобно прокаркал он, вовсе становясь похожим на громадного ворона — Я, знаешь ли, не дурак. Да и трудно спутать, уж больно их обличье с этой простушкой схоже, одни и те же белесость и провинциальный налёт… Ну и что⁈ Мне это всё зачем?

Старшая Ланнфель улыбнулась:

— Тебе просто необходимо это знать. Льерд Бильер, мой будущий супруг. Мы решили пожениться.

Едва не перевернув стол, Ракуэн сорвался с места. Покрыв нарождающимися пластинами щеки и кисти рук, зарычал нечто нечленораздельное, упирая в смятую скатерть сияющие чешуей кулаки.

— Никогда, — дыхание вмиг стало тяжелым и едким, а глаза звериными — Никогда больше никто из этих сраных Бильеров не переступит…

Папаша поднялся не торопливо, как бы нехотя. Вел он себя спокойно, дышал ровно и даже усмехался, дергая уголком рта.

— Переступит, льерд Ракуэн, — уронил вскользь, зажигая шаррхом обе ладони лежащих на столе рук — И еще как переступит. Не я буду, а только мы, «сраные Бильеры», теперь встанем с вами на одном уровне, чванливый вы хам!

И тут, не выдержав воздействия разномастных сил, вспыхнул стол.

Миг — и столовая, ставшая полем боя, наполнилась ядовитым, вонючим дымом. Сквозь него слышны были рычание, возгласы, оглушительный крик Анеллы, визги прибежавших на шум Эмелины и проснувшихся обеих горничных, равно как и дикий «мяв» лийма, вылетевшего пулей из под объятого огнем, деревянного стола, всё ещё накрытого плавящейся, гибнущей в пламени, расшитой скатертью…