— Где шлялась? Ладно, не важно. Сегодня вечером отбываем в Ланнфель, дорогая. Собирай барахло.

Льерда Ланнфель прищурила глаза:

— Что скоро? Папаша сказал ещё неделю гостить. Но хорошо. Воля ваша. Теперь же я хочу немного поспать, льерд. Надеюсь, мне это можно?

Совершенно деревянной походкой она прошла к постели.

Не сняв с себя ни шали, ни розового платья, легла рядом с мужем также как и он, поверх атласного одеяла.

Через минуту Эмми уже крепко спала, не ощущая и не слыша ничего.

Ни сильных рук, которые, осторожно перевернув её, накрыли грубо связанным пледом.

Ни болотных глаз, с холодным любопытством следящих за сонным дыханием и бьющейся жилкой на нежной шее девушки.

Ни серебряных когтей, один из которых, на мгновение опасно коснувшись этой жилки, тут же исчез прочь…

Глава 13

Прощание было недолгим.

Разумеется, льерд Бильер поуговаривал было дорогих детей остаться ещё хотя бы на несколько деньков, но вняв категорично разумным доводам зятя, по итогу согласился с ним.

— Да, да, — закивал он — Ты прав, Диньер. Не стоит откладывать отъезд. Ваш с Эмелиной дом готов к заселению, остались мелочи! Садом всё одно сейчас не заняться, дело к зиме… Мало только у вас мебели, сынок. Вот что меня беспокоит. Эти остолопы ремесленники, вместо того, чтоб поторопиться с заказом, сунули пальцы в задницы. Уверили меня, что в течении следующей недели всё будет готово и доставлено в Ланнфель… Не очень — то я им верю! Но зато скидку они мне таки сделали!

На последних словах старик потер ладони. Липким и жадным этим движением он напомнил вольнику жирную, довольную муху, собравшуюся полакомиться переслащенным вареньем либо дерьмом.

— Не надо так беспокоиться, — ответил Ланнфель, натянув на лицо маску радушия и подобострастия — Я сам на днях съезжу в Призон, потороплю мастеров. К тому же, на верхних этажах особняка нет люстр… Там установили масляные светильники, устаревшие и ненадежные. Мне бы не хотелось затягивать с этим. Ну и… в общем, всё остальное я решу сам. Вы, дорогой отец, итак слишком добры ко мне… к нам.

— Мне это только в радость! — затряс головой и замахал руками тот — Ты теперь часть Семьи, часть Рода. Один из нас.

Тоже самое одобрительными кивками подтвердили и братья.

Вернее, брат. Старший, Феннер. Странно, но именно этот добродушный увалень с первого взгляда проникся к новому родственнику симпатией и неподдельным уважением. И за безобразную стычку с Ригзом не попенял ему. Не осудил, даже молча.

Хотя этому не слишком доверчивый вольник тут же нашел логичное объяснение:

«Видно, братец знает, что за проказница его сестренка. И рады и он, и папаша, что она теперь под присмотром… Ну да ладно. Ферн неплохой парень и, по всей видимости, серьезный. Дружба с ним не будет лишней.»

Младший Бильер, Сэмюэль, выразил согласие и одобрение более сдержанно. Что тоже не слишком удивило — видно, этот братец был по природе своей равнодушен ко всему, что не слишком касалось его драгоценной персоны.

Сэмюэль и за свадебной трапезой всё больше молчал, налегая на копченые свиные ребра и дорогое вино. Молчал он и до трапезы, и после. Разумеется и то, что Ригзу немного помяли бока, прошло мимо внимания Сэма. Не ему же морду искровенили? Не ему. Ну вот, а значит, это его и не должно касаться. Вот и теперь обсуждение отъезда и обустройства молодоженов мало волновало Сэмюэля Бильера. Так что, отделавшись легким кивком, младшенький, достав из кармана криво скатанную, самодельную сигару, принялся медленно мять её в пальцах. Одновременно он наблюдал за тем, как служки погружают в обоз добротные пожитки молодой супруги Ланнфеля.

Итак, когда всё было уложено, проверено и посчитано, родственники и домашняя челядь высыпала на широкое крыльцо проводить молодых.

— Если что нужно, — заквохтал папаша, неуклюже обнимая дочь и зятя толстыми руками — Скажете. И я сам буду заезжать, это конечно. И в Ланнфель, и на маслобойню. Тебе там потребуется помощь, Диньер. Позже мы всё обсудим. Ну и вы… к нам!

Досадно, что при всей радостной этой сутолоке не доставало Доброго Друга Ригза Великолепного. Но тому печальному обстоятельству было справедливое объяснение.

Дело в том, что накануне отъезда, когда молодая жена ещё дрыхла без задних ног после весёлой ночи, льерд Собственник самолично навестил обиженного им соперника.

— Не ссы, — отрубил, встав у порога комнаты за лестницей — Не трону. На кой ты мне сдался… Одна вонь от тебя, Сверчок. В общем, так. Не сумел бабу удержать? Значит, не особо она тебе была нужна. Поэтому бери сейчас ноги в руки, да и проваливай отсюда. Не попадайся мне на глаза в ближайшие годы. Убью. Это я умею, будь уверен.

— Если умеете, льерд, — зашипел было Ригз Младший — Что же тогда…

— Побоялся последствий. Неохота было из за тебя обратно, на казематный тюфяк возвращаться. Теперь жалею. За тебя, говно, вряд ли много бы дали… Так что вот, учти. Вдруг я захочу исправить ошибку?

Юный маг уже готовился ответить, даже кулак сжал и руку занес для удара.

Однако, вдруг остановившись, приоткрыл от удивления рот.

— Значит, правда, — забубнил себе под нос, глядя прямо в темную, неизвестную болотную зелень глаз Чудовища — Не болтовня это, не сказки… Ладно, ладно! Льерд Ланнфель… Всё, я прошу прощения. В сторону Эмелины… вашей супруги больше не посмотрю. Клянусь. Уеду! Сейчас же.

Вот по этой причине и не было страдальца среди провожающих.

— Не высматривай, — хохотнув, бросил Ланнфель жене, забравшись в экипаж — Уехал он. Продрыхла ты своё счастье, Серебрянка! Свалил твой ухажер. Но не плачь сильно. Я постараюсь утешить тебя, уж как умею.

— Вообще не понимаю, о ком вы, льерд, — деланно пожала плечами супруга — Если это шутка, то она весьма не смешна и непонятна мне.

Тут же фыркнув кошкой, Эмелина отвернулась к окну, постаравшись не выдать волнения и небольшого, но всё же расстройства этой маленькой, но всё же неприятностью.

…До имения Ланнфель они добрались быстро.

Сытые, молодые лошади бежали резво, а дорога, соединяющая теперь родственные угодья, как уже известно, была ровной и хорошо «прибитой». Да и с погодой повезло! Небо, квасившееся с утра прокисшим тестом, к вечеру прояснилось, разбежались тучи и даже вроде потеплело.

— Слуг у нас пока не будет, Эмми, — начал внезапно спокойным, будничным тоном Диньер, едва завидев знакомые крыши особняка — Кристи твой отец отпустит только через несколько дней. Она приедет, когда получит от него расчет и задаток за то, что будет работать у нас. Нанять кухарок и прочих нужно время. На первых порах у нас есть садовник и пара сторожей. Старуха — горничная приедет утром. Эта бабка клянется, что вполне в состоянии стряпать, убирать в доме и всё прочее…

Льерда Ланнфель обернулась к мужу:

— С уборкой и готовкой я и сама справлюсь. Я не безрукая, знаете ли. Папаша дал нам с собой разной снеди, кстати. Так что за сегодняшний ужин не бойтесь, он будет вам обеспечен. В обозе есть окорок, хлебы и даже, кажется, пироги. Также фрукты, овощи, напитки… Отвар или чай я тоже в состоянии сварить.

— Отлично, — ответил поспешно, неожиданно обрадовавшись этому разговору — Тогда давай так. Сейчас приедем, вот и займись… Я пока обойду поместье, надо будет проверить ворота и прочее. Смотри, не отрави меня, Эмми.

Новобрачная дернула плечом:

— Пф… Больно нужда была возиться! Не говорите глупостей, льерд Приезжий.

Когда экипаж и следующий за ним обоз с, по определению Ланнфеля, «барахлом», сделав резкий поворот, въехали в новенькие, распахнутые настежь ворота, уже почти совсем стемнело.

Однако, проворно выбравшаяся из экипажа льерда, отлично видевшая в темноте, тут же задрала голову вверх.

— Ух ты, — не удержавшись от восхищения, выдохнула она — А ведь и впрямь, неплохо отладили! Я эти места помню другими. Мы несколько раз ездили мимо, тут мало что видно было из — за травы…