К слову, и сам папаша Бильер всегда поддерживал страстную нелюбовь дочери к наукам:

— Не нужна бабам грамота. Зачем она им? Кашу варить и с мужем спать? Хватит тебе, Эмми, и того, что есть. Грамотная, ложку в ухо не несёшь, и ладно. А то, не дай Боги, начитаешься разной дряни, да и возомнишь о себе… Кому ты тогда, такая умница, нужна будешь? И так — то, женихов строй за тобой не стоит, тьфу! Нрав лучше свой прижми, да язык старайся чаще завязывать узлом. Может, тогда и сыщется какой дурак на твою смазливость, да фигуристость…

Добрый папаша Бильер… Как можно винить его? Ведь только лучшего всегда хотел он для своих детей. Да и для себя тоже — покойной, уютной старости.

Сыновья до сих пор неженатыми ходят. Внуков, молодой поросли не дождешься от них! Хорошо, Эмелина не подкачала, будет теперь и защита от Зверя славному Роду Бильер, и потомки, которым можно и дела передать, и всё нажитое тяжелым трудом.

Даже славно, что Эмми такая… малоумная. Дальше носа своего не видит, и прекрасно. Чудесно и хорошо.

«Знал бы ты, папенька, — подумала льерда, вспомнив теперь все мудрые отцовские наставления — Как могли пригодиться мне те науки, от коих ты меня оборонил… Вот, к примеру. Ожившая покойница в доме. Что теперь делать прикажешь? Как себя вести?»

Аккуратно подобрав юбку, магичка присела к столу.

Понимая, что не стоит таращить глаза на гостью, стоически боролась она сейчас с острым желанием делать именно это.

Тем более, что женщина, сидящая прямо напротив простушки Эмми, была невероятно прекрасна!

Превращение… Обращение… Тьфу, пропасть! Не знала льерда Ланнфель, как правильнее было бы назвать чудо, превратившее жуткую тлень, ужасную нежить в создание поразительной красоты и статности.

Всё красиво было в новой родственнице. И светящаяся, словно дорогой фарфор, кожа. И белые, сливочного оттенка, длинные косы. И зеленые глаза… Почти такие же, как и у Диньера, только оттенком мягче. Будто молодая, весенняя зелень, только — только выстрелившая из земли, теплая, созревающая, напоенная робким теплом, бродящая внутри соком и сладостью.

— Да, конечно, — мелодично ответила Старшая льерда Ланнфель, в изящной полуулыбке изогнув розовые губы — Посидим здесь. Я сама люблю кухню, среди прочих помещений в доме. Тем более, у тебя тут довольно уютно, моя девочка.

— Спасибо большое, — зарделась Эмелина — Мы стараемся изо всех сил, уважаемая льерда! Чтоб и чистота, и порядок… И всё прочее. Прислуга у нас хорошая, трудолюбивая. Да и я, ну… не из белоручек.

Анелла одобрительно кивнула:

— Я вижу, дорогая Эмми. Диньеру очень и очень повезло. И мне тоже. Я, как мать, могу не беспокоиться о сыне… Можно мне ещё чашку чая?

Сделав крохотный глоток, с наслаждением выдохнула:

— Это прекрасно. Это просто прекрасно! Почти забытый вкус, почти забытый аромат… Ты варишь его в медной посуде, милая?

Младшая льерда Ланнфель, спешно родив утвердительное «да», изо всех сил старалась избежать своих излюбленных «а то!» и прочих «агашенек» в речи. Хорошо понимая, что перед утонченной аристократкой — свекровью она смотрится настоящей засельщиной, юная магичка теперь сильно смущалась. Совершенно неясно было ей, КАК говорить, КАК двигаться, куда девать руки, и какой ложкой брать из вазочки варенье. И вообще…

«Молодец, однако, Приезжий, — вдруг с негодованием подумала Эмелина — Свалил по холодку. "Я, — говорит, — Быстро. Потихоньку порядок наведу в купальне. Чтоб утром у прислуги лишних вопросов не возникло. Вы пока в кухне посидите. Дай Анелле мой халат, Серебрянка.»

Вот насчет халата мог бы и не уточнять. Без него будто неясно, что нужно предложить гостье взамен истлевших одеяний. Любое платье Эмелины Анелле будет мало, не штаны же Диньеровы с рубахой надевать женщине…

Таки смылся, гад! Понять Приезжего можно, визит матери, да ещё такой, ему ровно в лоб кувалдой. Теперь, может быть, и не наводит он там никакие порядки, а сидит на краю купели, и хнычет аки младенец. И Масик с ним. Кот — то ведь тоже вслед убежал… Помогать, наверное? Доски таскать, ага.

Предатель! Предатели оба.

Чтоб немного отвлечься от тягостных раздумий и остудить голову, Младшая льерда осторожно, тщательно подбирая каждое слово, принялась расспрашивать свекровь. Желая подтвердить сведения, почерпнутые когда — то из книг, лекций и рассказов о Той Стороне и прочем.

— Скажем так, — улыбнулась Анелла Ланнфель — Я погощу у вас немного. Не беспокойся, Эмми. Сразу предупрежу, что ваша домашняя челядь меня не заметит. Физическая… Моя телесная оболочка пока ещё слишком слаба, чтоб её мог увидеть обычный человек. Если вдруг здесь появится кто — то из магов, я постараюсь и его не обеспокоить своим присутствием. Прошу всего лишь предоставить мне свободную комнату и немного горячей пищи. Лучше тяжелой и мясной, Эмми. Это возможно?

— Конечно, — ответила та — Сколько угодно. Комнат здесь предостаточно, да вам ли не знать? Мы с Диньером занимаем всего одну спальню, прислуга спит внизу… За сытный стол не беспокойтесь! Это у нас всегда вовремя. Ну и одежда… Платья я вам лично пошью. Шить умею, да и ткани у меня есть в запасе. К слову, в моде разбираюсь ничуть не хуже заправских портних, льерда Анелла!

Нежить — аристократка просияла лицом:

— И прелестно! Просто прелестно. Буду тебе очень благодарна, Эмелина, за предоставленные услуги… Взамен этого обещаю не доставлять вам неудобств. Уверяю, что ни в коем случае, не начну греметь цепями и бродить по коридорам, пугая слуг. Напротив, окрепнув телом и внутренней, теперешней моею Сутью, смогу оборонить Дом, если такое потребуется. Думаю, вместе с вашим зверьком… как ты его называешь, Масик? Так вот, вместе с Масиком мы составим чудесный тандем. Что скажешь, девочка?

Эмелина кротко улыбнулась, безотчетно скопировав это мягкое движение губ с улыбки свекрови. Подспудно юной магичке очень хотелось быть похожей на эту лощенную красавицу, уж так хотелось! Также двигаться, говорить, также выглядеть…

— Конечно, — проговорила, искренне желая, чтобы свекровь не изменила своих решений — Оставайтесь, мы будем только рады! Но вот… Анелла, несколько раньше вы сказали, что, пока у вас есть хоть одно незавершенное дело, вы не сможете, ну… упокоиться. Так и как теперь? Дишен наказан…

Свекровь покачала головой:

— Я немного слукавила. Видишь ли, дорогая… Невинно пострадавшая Душа, мне подобная, имеет право на выбор. Уйти ли по Ту Сторону, остаться ли в этом Мире, даже обрести физическое тело — решать только мне. И я выбрала. Погощу здесь. «Доживу» тот срок, который у меня отняли. Повторюсь… Не беспокойся ни о чем. Никому из живущих в Доме Ланнфель я не причиню вреда. Далее. Дишен наказан, да. Но есть и ещё один…

— Кортрен? — Эмелина склонила голову — Ну да, ведь он исполнил… он убил. Вы его тоже… поглотите?

Усмешка, на этот раз ледяная, изогнула красиво очерченные губы нежити:

— Нет. Зачем же? Возвращать долги стоит тем же, чем они были взяты. Той же монетой. Кортрена я просто убью, дорогая. Вот для этого мне и пригодится…

«Окрепшее физическое тело! — чуть не выпалила Эмелина, впавшая в короткий экстаз и гордясь своей догадливостью — Уууй, какая я умная! Просто потрясающе…»

Безошибочно считав радость с лица невестки, Анелла рассмеялась:

— Ну вот, ты и сама всё поняла. Ты достаточно проницательна, Эмми. Но, однако же… Мы немного заболтались. Близится рассвет, а это время суток для меня губительно… Пока. Покажешь мне мою комнату, милая?

…Устроив нежить — свекровушку в одной из гостевых комнат, Эмелина вновь спустилась вниз и быстро разыскала Диньера. Вольник всё ещё возился в купальне.

— Дверь навесил, — сообщил он, отряхнув руки от пыли — Анелла дверь выломала своим… этим… Пришествием. Ну и как она? Останется с нами… Да?

Последний вопрос прозвучал настолько робко, что сердце льерды Ланнфель начало таять, а глаза заблестели слезами. Вот же пропасть, а? Ведь только что она готова была прибить Приезжего за то, что не пришел говорить с матерью…